Он находится в подземелье, это определенно. Запах здесь такой… и сырость. В пыточной. И на него смотрят четыре человека. Один – явно палач. Кожаная одежда, маска на лице, пыточные щипцы за поясом – сложно ошибиться.
Трое других…
Ёпт…
Служители Храма, определенно. Одежды, символы, свет в глазах…
А еще – явные признаки одержимости.
Рене не знает об этом, но от Крысиного короля можно было спастись верой и молитвой. Это – так. Но ведь фанатизм – это квинтэссенция веры. Своего рода вера в абсолюте. Соответственно уцелели не только истинно праведные, наподобие встреченного Алексом служителя. Уцелели еще и те, кто не мыслил себя без веры, а веры без себя. И вот об этом полудемон не подумал, а Рене…
А Рене никто не рассказывал про Короля, так-то. Ему просто сказали, что крысы взбесились. И – да! Алекс совершенно не подумал, что кто-то мог уцелеть и организовать сопротивление. Но фанатики – страшная сила.
– Д-да…
– Не спросишь, что нам от тебя надо?
– Сами скажете, – к Рене медленно приходит осознание того, что сейчас будут пытки. И избавиться от них… удастся ли?
Ни одно везение не длится вечно.
– Это верно. Скажем. Ты ведь один из соратников демона.
– Демона?!
Вот теперь Рене искренне удивляется. Алекс при нем не превращался, поэтому о второй сущности своего друга Моринар не догадывается. И служители это видят.
– Он не лжет. Ты не знаешь, кому служишь?
– Его величеству. Александру Леонарду Раденору.
– А то, что он демон, – не знаешь?
Рене хлопает ресницами.
– Он не демон, нет.
– Но что-то черное ты в нем замечал, так?
Рене хочет пожать плечами, но на дыбе это как-то неудобно делать.
– Черное? Вряд ли. Обычный некромант.
Да, таланты Алекса не остались незамеченными Моринарами. Но Алекс особенно и не прятался. Подумаешь – некромант! Не мужеложец ведь?!
– Некромант?! Так ты об этом знал?!
– Да об этом почти весь дворец знает, – Рене смотрит независимо. – Что в этом плохого?
– В некромантии?! – Один из фанатиков, самый ярый, подается вперед. Второй чуть придерживает его за плечо.
– Подожди, мы должны узнать все до конца и лишь потом определить его вину.
– И в чем я виноват?
Глаза храмовника горят гневом, лицо искажается.
– Пособничество некромантам карается костром!
– Неправда.
– Что?!
– Вы законы Раденора не читали? Там ясно прописано, что костер – это за причинение людям вреда с помощью магии. Любой магии, хоть воды, хоть жизни.
– И за распространение богопротивной ереси.
– Это ввел Рудольф и, по-моему, спьяну, – Рене стойко встречает полубезумный взгляд. – Но если брать и это… Что значит распространение богопротивной ереси? Мы кого-нибудь призываем верить в демонов? Молиться им? Поклоняться или призывать? Да никогда! Нечего этой дряни в Раденоре делать!
И столько убежденности в его словах, что даже храмовник отступает на шаг назад.
– А в остальном… Я понимаю, что Алекс – маг, так что же?! Он даже никого не убил с помощью своей магии, разве что уж вовсе откровенных подонков, но тем и так была дорога на плаху! Какая разница, как приводить приговор в исполнение?
– И ты не видишь плохого в служении некроманту?
Рене шипит гадюкой от злости. Мог бы – точно бы плюнул в храмовника, но вот беда – даже говорить было до сих пор больно, не то что плеваться.
– Плохого?! В чем?! Да Рудольф, хоть и не некромант, страну чуть не угробил! Вы не помните, что у нас творилось?! Или вас в Храме не задевало?! Плевать, что люди умирают от голода, что соседи вырезают наших крестьян, что на границах постоянная война, что каждый аристократик дерет налоги в свою пользу… да?! Плевать вам на это, таким беленьким и чистеньким?! Алексу вот не все равно, хоть он и маг! У нас хоть по дорогам ездить стало можно! И он на все готов для Раденора, а вы тут морды кривите?! Ах, у него магия не та! Так он-то в этом не виноват! Какой родился, такой и пригодился! Выйдите на улицу и спросите людей, при ком им лучше жилось. А лучше – не выходите, потому что за Алекса вас ногами побьют! Больно и долго!
Служители переглядываются.
Нет, не был Рене фанатиком, и даже отдаленно не был. Но за свою страну он кого угодно порвать мог, и это чувствовалось.
– Все некроманты – зло! Они должны сгореть.
– Да?! – злобно шипит Рене. – Такие же идиоты, как вы, уже обеспечили наш мир предсмертным проклятием одного некроманта. Вы знаете, что лиловая ветрянка – это как раз результат?! – Алекс не утаил от одного Рене историю другого Рене. – А что ее способны вылечить только некроманты?!
Судя по удивленным лицам – не знают.
– Интересно, кто и сколько еще должен вас проклясть, чтобы что-то дошло?!
Храмовники принимаются переглядываться. Судя по глазам – что-то да дошло, только вот что? Что переубедить их не удастся, Рене и не сомневался, зная фанатиков и их упертость, но если заинтересовать, спихнуть на окольную дорожку, заболтать… о, тут шансы были.
– Предсмертное проклятье? Возможно ли…
– Надо посмотреть, можно ли им вызвать демона?
– Можно, – припечатывает Рене. – Алекс рассказывал. И не только демона, можно еще и что похуже. Он хоть и маг огня, а разбирается.
– Маг огня?
– Да.
– По нашим данным, его величество – некромант.
– А два дара могут быть у человека?
– Маг… огня?!
– Сам видел!
Вот теперь он их точно озадачил. Но… что дальше?
Дальше храмовники уходят – и он остается лежать на пыточной скамье. Мыслей было немного, всего три штуки.
Что с его людьми? Как отсюда выбраться? Как известить Алекса?
Увы, ответов не было. Равно, как и шансов на побег.
* * *
Иннис отбрасывает назад волосы. Красивая?
Да, безусловно. Иначе почему бы…
– Госпожа графиня, позвольте мне первому выразить вам свое почтение.
Виконт Пиррон смотрит восхищенно. И он даже симпатичен на вид. Высокий, мускулистый, с длинными каштановыми кудрями, которые спускаются локонами, смазливым личиком и улыбкой записного сердцееда.
Раньше он мог бы понравиться Иннис.
Сейчас же… она смотрит на виконта холодно и равнодушно. Почему-то он не спешил пообщаться с девушкой, когда та была всего лишь приживалкой в собственном доме. Хотя никуда она, строго говоря, не исчезала. К отцу Леонар Пиррон заезжал и раньше, а вот на нее внимания почти не обращал. Еще бы…
Тогда было неясно, что из наследства достанется Иннис, да и вообще будет ли она жива. Сейчас же…
Пресмыкающееся.
Ничтожество. Продажное.
Мысли эти не находят отражения на невинном личике Иннис. Она вежливо улыбается.
– Виконт, мне очень льстит ваше внимание.
И поощренный виконт рассыпается в любезностях. Иннис слушает, чуть склонив головку, смеется его шуткам, но на предложение прокатиться вместе на лошадях или полюбоваться закатом отвечает решительным отказом.
Нет-нет, она только что вернулась домой, у нее так много дел, вы же понимаете…
Виконт хмурится, но намекает, что, возможно, позднее?..
Да, разумеется. Как только – так сразу же. Обязательно.
Иннис лжет так уверенно, что даже сама не сомневается. И только выпроводив виконта за порог, позволяет себе расслабиться.
Фу-у-у…
– Инни, детка, он уже ушел?
– Да, тетушка.
– А вернуться не обещал? – Это уже Тиррима.
– Обещал, – Иннис выразительно кривится. Ей-ей, титул, что тот навоз, притягивает к себе… навозников!
Но Тиррима так не думает, она выразительно закатывает глаза.
– Такой красавчик!
Иннис фыркает. Давно ли ты, голубушка, рыдала над телом мужа? Выла ведь на похоронах! Напоказ, слезами умывалась, соплями обливалась!
Но этот этап пройден, и вновь живым – живое.
– Красота – не главное в жизни.
– Это верно. Но вроде бы мальчик хороший? – интересуется тетушка Меди.
– Мне он не нужен. Это не Алекс.
Тиррима кривит губки. А Иннис вздыхает.
Она обязательно выучится всему, что надо.
Она дождется.
И – найдет.
Они с Алексом обязательно будут вместе. А эта шушера…
Вот когда он вернется, сам пусть и разгоняет. А она постарается не давать ему лишних поводов для убийства. Почему-то Иннис и не сомневается, что демон будет ревновать, а раз так…
Ревность у демона обычно заканчивается травмами у всех остальных.
* * *
– Как малыш?
Оглядываюсь на Марту. Единственную, кому разрешено входить в мои покои. Отныне и навеки. Стражникам от меня серьезно досталось после того раза. Половину пришлось разогнать по городской страже, пусть реального дела попробуют. Вторая же сейчас работала не за страх, а за совесть.
– Рене говорит, что все нормально. Жаль, кормилицу не нашли…
– Мало кто согласится кормить полудемона.
