Слова, которые я чуть не произнесла, встали комом поперек горла. Я шла по аллее, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Но поплакать мне не удалось.
Кто-то резко дернул меня за плащ и приставил к горлу клинок.
— Не вздумай пикнуть, тварь, — прохрипел кто-то на ухо.
— Надо же, хватило ума, прогуливаться в одиночества! — прохрипел другой голос.
— Пустите… — потребовала я, чувствуя, что если это какая-то глупая шутка, то я уже посмеялась и успела разозлиться!
— Это — не он, — прохрипел голос рядом.
— Я знаю, кто это! Это — та жирная свинья, которая будет представлять основной государство этой вонючей Империи! Поскольку у нас нет выбора, то зарежем ее… — прохрипел еще один голос. Судя по всему нападавших было минимум трое. А я была максимум одна. И сейчас меня собираются прирезать…
— Помо… — пыталась закричать я, но тут же сталь еще сильнее приблизилась к моей шее, а рот заткнула чья-то огромная рука.
Один из нападавших, в черном костюме и в черной маске, подошел ко мне спереди и с омерзением посмотрел на моей лицо:
— Режь, давай, — приказал он, второму, который держал меня, — Нам пора сматываться… Заклинание антиобнаружения уже на исходе!
И тут я почувствовала, как по мне течет чья-то кровь. Тот, кто стоял передо мной, рухнул на землю, а тот, кто держал меня, сделал шаг назад, пытаясь заслониться мои большим телом. Я пыталась разглядеть своего спасителя, но при этом чувствовала, что сталь все больше и больше впивается в мои подбородки.
— Мне лень с тобой разговаривать. Твои товарищи уже мертвы. Так что есть вариант умереть и умереть… Сдаться у тебя не выйдет, — сказал знакомый голос, — Но перед этим, я тебя настоятельно прошу, отпустить девушку. В противном случае, легкой смерти, я тебе не обещаю.
И кто это у нас такой Д'Артаньян? «Вашу шпагу, сударь!» — мужественно выкрикнула моя совесть хриплым голосом Гасконца.
Меня оттолкнули коленом в спину, и я упала на землю, силясь понять, что сейчас вообще происходит. А тут развернулась целая шахматная партия. Черная фигура против белой. У черной фигуры в руках был какой-то кривой клинок, зато у белой фигуры был тонкий острый меч, похожий на иглу. Разумеется, я болела за белую фигуру, которая двигалась так молниеносно, что я пожалела о том, что у меня нет возможности посмотреть все это в замедленной сьемке. Поединок, если это можно было назвать поединком, продлился от силы секунд десять.
— Готов! — сказал мужчина в белом и наклонился ко мне. Он засунул свое оружие в трость, которая показалась мне знакомой и, выдохнула: «Андоримэль». Это была смесь восхищения и разочарования. Ровно на секунду мне показалось… А впрочем, проехали…
— Он самый, — сказал эльф, снимая окровавленные перчатки, — Я твои туфли принес. Ты их у фонтана оставила.
— Спа…си…бо… — я выбила зубами чечетку.
— Надеюсь, я не сильно испачкался? — спросил Андоримэль капризным голосом, критично осматривая свой костюм.
— Д…д…да… врод…де, нет… — прошептала я, пытаясь встать на ноги, хотя ноги категорически отказывались слушаться.
— Плащ сними. Он весь в крови. Тем более, что он принадлежит Императору. Это могут неправильно понять… — сказал эльф, — Давай его сюда. Если он так тебе дорог, то я потом его тебе верну.
— А что вот это только что было? — спросила я.
— Покушение, — пожал плечами Андоримэль, — Видишь ли, идеи Императора не всем приходятся по душе. А ты случайно попала под горячую руку.
— То есть они хотели довольствоваться вселенским злом, а лишь мелко нагадили под дверью? — поинтересовалась я.
— Ну что-то типа того… — кивнул эльф, протягивая мне руку.
— А почему ты меня спас? — кокетливо поинтересовалась я, чувствуя то, что чувствует любая женщина, только избежавшая смертельной опасности благодаря симпатичному мужчине.
— Мог бы и не спасать, — пожал плечами симпатичный мужчина, — Однако за пару дней до мероприятия, лишиться своей худшей ученицы за всю историю моей педагогической практики, было бы как-то неприятно. Пойдем, а то скоро полночь, а в полночь начинается самое интересное. Я провожу тебя, а потом отнесу в карету плащ.
И мы молча пошли по аллее и вышли к людям. Наверное, такое ощущение испытывают бедолаги, заблудившиеся в тайге, изрядно одичавшие, случайно наткнувшись на лагерь геологов.
— Я быстро, — сказал эльф, улыбаясь какому-то своему знакомому. Слуга поднес мне бокал вина, который я тут же залпом осушила, чувствуя, что в горле совсем пересохло. Какое-то странное чувство накатило на меня. Перед глазами все поплыло, а сознание, которое я старалась удержать силой воли, все-таки куда-то потерялось.
Глава 19
Факир был пьян, и фокус не удался
Я не проснулась, а скорее очнулась в своей кровати. За окном было светло, а во рту все еще сохранялся привкус вчерашнего вечера. Все пережитое выпало в моей душе в осадок, поэтому казалось чем-то сродни ночному кошмару.
Наскоро сняв с себя это ужасное платье, нацепив привычные шмотки, я спустилась вниз, где меня уже ждали. Судя по странным взглядам, вчера что-то было…
— Тебе уже лучше? — спросил осторожно Джио, косясь на Андоримэля, чье лицо в этот момент было больше похоже на мем упоротого лиса. Мне безумно захотелось сфотографировать это выражение, чтобы потом приделать к нему полсотни надписей из категории «Сначала я думал, что ты — нормальный человек, а потом прочитал твою стену в контакте».
— Что у нас на этот раз? — поинтересовалась я, присаживаясь на свободный стул. Голоса у меня совсем не было. Вместо него у меня вырывались какие-то хрипы и сипы.
— А ты не помнишь? — поинтересовался Джио, — Совсем не помнишь?
— Помню кое-что, но смутно… — зевнула я, наливая себе стакан воды, — Так в чем дело, Джио? Андоримэль? Какого черта вы молчите, как на поминках?
— Смотри-ка, теперь я — снова Джио, — изумился орк, — А еще вчера я был Крокодил Гена.
— А я… — взгляд эльфа не предвещал ничего хорошего, — Я был…
— Чебурашкой… — мрачно выдохнула я, понимая, что вчера я что-то пропустила, будучи непосредственной участницей происходящего.
«Я был когда-то странной…» — запела моя совесть жалобным и хриплым голосом. Я поморщилась и спросила ее о том, где она была вчера, и почему оперативную сводку о свое поведении я узнаю от других. Совесть грустно посмотрела на меня и стыдливо умолкла.
— Ладно, — просипела я, — Я сильно накосячила?
— Значит, придется пересказывать… — вздохнул эльф, — Джио, давай ты… У тебя лучше получиться.
— У меня язык не поворачивается, — сглотнул орк, — Давай ты! Ты был ближе всех…
Эльф вздохнул и плеснул себе воды в стакан, давая мне понять, что повествование будет долгим. Может еще не поздно сбегать за спальным мешком? Вдруг рассказ затянется до вечера?
— Так что произошло? — нетерпеливо просипела я, чуть не перевернув свой стакан.
— Стоило мне уйти на пять минут… Каких-то пять минут… Я до сих пор не могу поверить, что за пять минут можно было напиться до такой степени. Когда я пришел ты, в перекрученном платье собрала вокруг себя толпу народа с горячим желанием произнести тост, — вздохнул Андормэль.
— И что тут плохого? Тост — это хорошо… — и тут я поймала его взгляд и поняла, что тост оказался не совсем приличным, правда насколько, я пока еще не догадываюсь.
— Ты почему-то решила, что из задних рядов тебя плохо видно, поэтому залезла на стол. И вот, ты с бокалом вина, начала рассказывать тост про то, что мужчину трудно понять умом и женская логика на это не способна. И в качестве аргумента привела пример, что стоит ему отдаться, то тебя назовут одним, очень неприятным словом, а вот если не отдашься, то тебя обзовут еще более неприятным словечком.
— И что тут плохого? Нормальный тост! — хрипло возмутилась я, — Жизненный…
Эльф еще отхлебнул водички, и продолжил свое повествование.
— Я как раз подошел в тот момент, когда ты решила организовать конкурс и искала двух добровольцев. Конкурс назывался «Кто больше выпьет!» Когда они нашлись, ты объявила, что призом будет некое действо, которое созвучно с одним старинным и неспешным танцем, однако к танцу имеющее посредственное отношение, — сглотнул Андоримэль, — Гости предположили, что исполнителем приза будешь ты, но ты улыбнулась и сказала, что это действо будет делать тот, кто проиграет тому, кто победил. Народ сразу оживился, но добровольцы позорно дезертировали с поля алкогольного боя. И тут ты заявила, что тебе скучно, не хватает любви и ласки, поэтому решила станцевать танец с раздеванием, чтобы, как ты заявила «показать свою красоту, которую этот урод не заценил». Народ занервничал, уверяя тебя, что и так все прекрасно видят, но нет. Ты была неумолима и стала петь какую-то заунывную песню, пытаясь снять с себя платье. Тебе, слава богам, не удалось это сделать. Ты отступилась и упала со стола прямо на гостей, которые не успели расступиться.
