Вывод: необходимо поговорить с мэтром. Я больше не смогу бежать по первому его зову. И у него нет причин для шантажа — целитель Зеймор снял часть запретов на самостоятельную практику.
Перед тем как лечь в постель и погасить «светляк», заглядываю в почтовую шкатулку. А вдруг?..
И этот «вдруг» случается. Шкатулка не пуста!
Золото ослепляет, затмевая собой записку, — и, позор мне, я сначала считаю монеты, только затем обращаю внимание на послание.
Когда писала, что на выкуп родителей и Мирнана из плена орохоро мне нужны две сотни златников, я не сообщала о камнях автотелепорта, нет. Я пообещала дяде, что дам расписку с магической клятвой, что верну деньги. И готовилась к затяжным беседам в письмах, при этом надеясь, что об изобретении все-таки не придется рассказывать.
Но, как говорит Мелисса Вогар, что-то большое откинуло копыта в лесу: дядя Энтоль мне верит сразу и высылает запрошенную сумму. Нет, даже больше! Двести двадцать златников!
Я долго прыгаю по комнате. Только устав, читаю ответ.
«Соннэя, малышка, не лезь никуда! Если уверена в найденном проводнике, отдай ему деньги, но сама не лезь…»
Ох, святая Виржия… Смахиваю слезы с ресниц. Неожиданный поступок родственника трогает до глубины души. Дядя переживает. Неужели его мучает совесть, что тогда не помог, когда сбежала от Шелейских? Ему стыдно, все-таки он неплохой человек.
«…Я волнуюсь, что ты можешь угодить в беду. Михал убьет меня, если с тобой что-то случится. Соннэя, ты в Вышеграде? В безопасности сейчас? Если нужны еще деньги, дай знать».
Растроганная заботой, спешу успокоить родственника:
«Да, я в Вышеграде, мне ничто не угрожает. Не волнуйся, денег теперь точно хватит».
Шкатулка мелодично звякает, сообщая, что мое послание отправлено.
И тут меня бросает в жар. После озарения.
Это не дядя! Я переписываюсь не с дядей!
Я четко и ясно понимаю: я — дура! И я переписываюсь не с дядей…
Почерк его, но стиль письма — нет…
Какая же я дура… Глупая гусыня!
Внезапный приступ щедрости, да еще златники сверх той суммы, которую я просила, ослепили. Я сразу не отметила, что Энтоль обращается полным именем вместо сокращенного домашнего варианта «Соня». «Малышка» вместо привычного снисходительного «дитя»… Пишет, что Михал убьет его, хотя боится только мою маму…
Дрожащими пальцами открываю шкатулку, когда в нее приходит ответное послание.
«Соннэя, где ты остановилась в Вышеграде? Я бросаю все дела и еду к тебе. Вместе мы найдем родителей, ты больше не будешь одна».
О да, найдем! Теперь я могу поклясться, что знаю имя того, кто диктовал дяде Энтолю текст посланий.
Ох, а ведь родственник старался дать знак, что это не он… А я не заметила! Шэйш!
Кусая губы, горячечно думаю, как исправить совершенную глупость.
Ничего не придумав, быстро пишу:
«Эрд Лардо, что будет с дядей Энтолем? Если вы причините ему зло, я сделаю все, чтобы желаемое не попало в ваши руки. Я выйду замуж за первого встречного, и тогда Ирдия потеряет шанс заполучить патент на изобретение».
Глупость написала, но это я пойму немного позже.
А сейчас голова кружится, горло стискивает ужас, меня бросает то в холод, то в жар.
Звук полученной корреспонденции.
«Не глупите, эрдесса. Выйдете замуж — станете вдовой».
В глазах темнеет. Все-таки Лардо. А об участи дяди ни слова…
Новое послание приходит в тот самый миг, когда тяжелый табурет опускается на шкатулку. Крякнув, отпадает крышка. Разбить артефакт до конца не получается, но это и не нужно. Главное, что он сломан, и теперь, сколько бы шпион ни бился, он по нему не отследит мое местонахождение. А Вышеград большой, пусть ищет.
О том, что я поступила в ВАМП, дядя не в курсе. Но шпион умный, он может предположить. И что тогда? Не выходить за пределы кампуса?!
Да. До приезда Лардо из столицы в Вышеград у меня приблизительно неделя. Я должна завершить все дела, поговорить с Фликсом, прежде чем надолго застряну на территории академии. Весьма своевременно я получаю комнату в общежитии… Будет смешно, если за стены ВАМП я выйду, только когда придет время отправляться в степь.
Святая Виржия! А что, если Лардо тоже отправится в степь? Решит сам выкупить изобретателя?!
Ха! А пускай попробует! Ему еще нужно найти проводника. До недавнего я считала, что для нужд обычных людей их всего двое — Каррай и Скиталец. В гарнизоне тоже есть люди, знающие степь, но они редко водят обычных граждан империи, только по особому указанию свыше. Нет, еще есть проводники из ветеранов, но те не ходят далеко, к селениям орохоро, они сопровождают купеческие караваны и травников, собирающих растения на окраинах великой степи. Так что Лардо в проигрыше.
Чуть успокоившись, разворачиваю последнюю записку, ту, которая пришла в миг встречи шкатулки с табуретом.
«Моя умная девочка, тебе лучше молчать об Ирдии и своих догадках. Каждый, с кем будешь откровенна, проживет недолго».
Волосы на голове, ожив, шевелятся от ужаса. И я тихонько стону.
Что же я натворила?.. Он теперь в курсе, что я знаю, кто он на самом деле… Я дала Лардо понять, что знаю о его шпионской деятельности… Я сама! Сама! Упомянула Ирдию и патент!
Когда Создатель хочет наказать человека, он временно лишает его разума. Наверное, я слишком вознеслась в своем самомнении. Чем я думала, когда писала ту записку? Усталость, пережитые испытания, откровения, буря эмоций — ничто не оправдывает меня. Я потеряла бдительность — и поплатилась.
Лардо теперь землю будет рыть, но разыщет меня. Святые покровители, что я натворила…
Так и не уснула ночью. Думала. Правильные мысли пришли с опозданием, но все же пришли.
Серое утро заглядывает в мою комнату без охоты.
Я не паникую. У меня все если и не хорошо, то терпимо, могло быть и хуже. Проводник нашелся, деньги теперь есть — был момент, когда решила, что шпион отсыпал мне фальшивые монеты, но нет, обошлось, — место в общежитии я получу сегодня. Так что остается сделать? Открыто поговорить с Фликсом. Он ведь не зверь, в конце-то концов, правильно? Он должен понять?
Утро начинается с переполоха.
— Соннэя! — Настойчивый голос бубнит где-то далеко. Ему вторит грохот. — Соннэя!
Открыв глаза, — все же задремала, — со слезами на глазах вспоминаю, где я. Вышеград. ВАМП. Съемный флигель. Я не дома…
Мне снилась мама. Мы перебирали травы, собранные в лесу недалеко от загородного поместья. Ее смех звенел весело и беззаботно — я редко видела ее грустной. Потому что она была по-настоящему счастлива с отцом, что бы там ни говорила тетя о лучших кандидатах.
— Мама, скоро, клянусь тебе… Скоро мы снова будем вместе, — тихо обещаю я.
Вытерев рукавом ночной рубашки слезы, накидываю плащ и иду открывать госпоже Совкиной.
Бледный рассвет серебрит снежные сугробы выше пояса. На деревьях и крышах домов пышные белые шапки — мело, видать, всю ночь.
— Соннэя…
Мертвенная бледность квартирной хозяйки действует на меня, словно бодрящее заклинание, вмиг прогоняя дрему.
— Что случилось?!
— Мой муж… — стонет женщина. — Помоги ему, пожалуйста…
И бросается обратно в дом.
— Вы вызвали целителя? — кричу ей вслед, но она не отзывается.
И тогда я бегу за ней в домашних тапках, утопая в снегу, теряя обувь. Дорога каждая секунда, когда еще не поставлен диагноз.
Господин Совкин лежит в кровати, тяжело дыша, с закрытыми глазами.
— Откройте окно! — Отдав распоряжение, тут же бросаюсь к больному: — Господин Совкин! Вы слышите меня?
— А-а…
Видимо, это «да». Судя по его виду, могу поклясться, я знаю, что с ним, еще до определяющего болезнь заклинания. Но убедиться окончательно необходимо, и порой простейшая диагностика быстрее.
— Улыбнитесь мне! — Губы седовласого мужчины асимметрично кривятся, правая сторона лица будто онемевшая. — Теперь высуньте язык!
— Ты издеваешься?! — шипит сзади госпожа Совкина.
Вышеупомянутый орган речи ее мужа западает вбок, и мне теперь все ясно, поэтому не прошу его поднять вверх руки, опасаясь, что меня после этого поколотят.
— Госпожа Совкина, несите успокаивающие настойки, которые я вам советовала купить. Быстрее!
Вопреки моим опасениям она подчиняется, и я спокойно диагностирую проблему, уже перестроившись на иной взор. Апоплексический удар… Острое нарушение мозгового кровообращения. Я могу помочь мужчине, только используя интуицию, ни одного заклинания еще не изучала.
Выталкивая из питающей артерии закупоривший ее сгусток крови, мысленно молюсь Создателю и всем святым покровителям. И моя молитва услышана — пациенту становится лучше. Я вижу затемнения — поврежденные ткани — и активирую заклинание восстановления. Медленно, но в конечном итоге он выздоровеет почти без последствий.
