— Всегда не обещаю, искусник Ясвар, — честно признаюсь, тяжело дыша. — Это у меня настроение такое.
— Жаль, я уже решил, что на вас благотворно повлиял «Аквилон».
Маг-боевик улыбается, и лучики морщинок вокруг глаз делают его не таким строгим и грубым.
Занятие заканчивается. Приняв душ и сменив одежду, вместе с группой выхожу из тренировочного зала в длинный коридор, главный в лабиринте под названием полигон. И вот так неожиданность! Меня ждут.
— Привет, — спокойно, словно сто лет меня встречает, говорит Фрайд и тянется за моей сумкой, чтобы понести.
Оторопев, позволяю забрать ее. Сумка соскальзывает с моего плеча и, оказавшись внезапно более тяжелой, чем ожидал парень, коварно бьет его по ноге.
— У тебя здесь кирпичи? — весело удивляется он.
— Книги. — И уже мысленно добавляю довольно: «И куча золота!»
— Настроилась на тренировку? Обещаю, в этот раз она пройдет без приключений.
— Прости, Аестас, сегодня я не смогу по уважительной причине.
Здорово, что он подошел сам, а не мне пришлось тащиться к АД-6. Отпрашиваться у Каррая было бы мукой.
— Что случилось? — Враз посерьезневший Фрайд, замедлив шаг, подводит меня к стене. — Рассказывай!
На нас с любопытством косятся проходящие мимо адептки, их глаза явно поблескивают азартом предвкушения. Чую, завтра будут пытать. Я и так, по их мнению, утаиваю подробности тренировок с «Аквилоном».
— А нечего рассказывать. Надеясь, что получу комнату в общежитии, я нечаянно поссорилась с квартирной хозяйкой. Теперь буду искать новое жилье на три недели, пока выпускники не уйдут на практику…
— Да, — протягивает граф, — нехорошо получилось. Не ожидал я от ректора подобной необязательности.
— Будем справедливы: он выполнил все, что обещал, комнату мне дадут. А когда дадут, так сроки мы не обговаривали.
— Да, политики все такие, — с досадой цедит сквозь зубы Фрайд. — Умеют выворачивать обещания наизнанку.
Что на это сказать, я не знаю, да и не доводится — к нам подходит Гарден.
— Привет, Соннэя. Готова к тренировке?
Он протягивает руку, чтобы забрать у Фрайда мою сумку, — и странное дело, тот подчиняется.
— Привет, Эйнар, я не смогу остаться на тренировку.
Я уже смиряюсь, что придется объясняться по второму кругу, но это делает за меня Фрайд.
Гарден не разделяет его возмущение, он тихо спрашивает:
— Ты сейчас будешь искать жилье? А где? Как? Давай я пойду вместе с тобой, мало ли…
— Эйнар, тебе ведь не советовали покидать территорию академии, — удивленно напоминает ему граф и добавляет: — После событий с Рауллами всем не советовали.
— Официального запрета не было, — пожимает плечами Гарден. — Меня пропустят на воротах. Если ты, Соннэя, не возражаешь, то я позову с нами Рича.
Я хлопаю ресницами, не веря глазам и ушам. Боевик хочет сопровождать меня по домам старушек, которые могут приютить студентку? Вот они обрадуются возможности потом почесать языками! Нет, то, что парочки адептов гуляют по Вышеграду, досужих разговоров не вызывает, если они, конечно, ведут себя прилично. Но искать жилье вместе?! Слишком это личное. Потенциальные квартирные хозяйки меня не поймут, скорее осудят.
А еще мне крайне важно посетить сегодня одного человека, который поможет сделать золото шпиона чистым, если на нем есть следящее заклинание. И уж тут мне свидетели точно ни к чему.
— Прости, Эйнар, я пойду одна. Старушки, которых хочу навестить, не оценят мое сопровождение, решат, что я ветреная особа.
Помрачнев, Гарден понимающе кивает. И тем не менее провожает до самых врат.
В городе мне поначалу везло: первая в жизни сделка по «отмыванию» денег прошла успешно и, пожалуй, забавно.
Я обратилась к артефактору, такому же «карманному» специалисту Фликса, как и сама. Узнала об этом молодом человеке случайно, когда латала его бок, пострадавший во время проведения одной из незаконных сделок. Недовольный клиент, посчитав себя обманутым, ударил Ирта ножом. Фликс тогда еще ругался, что однажды жадность его точно убьет: «Сейчас перо в бочину, а потом кадык попишут». Обычно мэтр при мне не говорил на жаргоне, но в тот момент он кипел от злости.
Вот и сегодня нехорошая черта оказывает веснушчатому артефактору медвежью услугу…
Показав условный знак, что работаю на хозяина ночных гильдий, уточняю:
— Ты берешь два с половиной процента от стоимости изделия, правильно?
Уплатить пять с половиной златников из двухсот двадцати я решаю скрепя сердце. Огромная сумма! Мне работать и работать, чтобы получить ее. Но что поделать? Обращение к легальному артефактору может привести к нехорошим последствиям. К тому же у Ирта и его коллег в почете клятва Горанна-Ата: мы не расскажем о сделке, пока не дадим друг другу позволение на это.
Артефактор, прищурившись, оглядывает меня с ног до головы и качает головой:
— Нет. С тебя, крошка, возьму золотой.
Взять за услуги хотя бы златник с девушки в добротной, но небогатой одежде будет для мага удачей. Разве можно получить с такой больше? Логика его размышлений мне понятна.
— Согласна, — улыбаюсь я. — Только с клятвой Горанна-Ата.
Парень, нахмурившись, смотрит на меня внимательней — такие клятвы не просят, если нужно аккуратно взломать почтовую шкатулку изменяющего возлюбленного. Он понимает, что, вероятно, продешевил, но переиграть уже нельзя — даже у жадноватых магов есть свой кодекс.
— Что нужно делать?
С этого и следует начинать разговор с клиентом, но кто я такая, чтобы учить Ирта? Теперь понятно, как он получил «перо в бочину».
— Проверить вещь на наличие следящего заклинания и, если оно есть, снять.
— Если его там нет, деньги не верну.
— Хорошо.
Я убеждена, что заклинание там есть, поэтому знаю, что не рискую.
— Смотри, я предупредил, — ворчит Ирт.
Мы бьем по рукам и произносим клятву, скрепляя ее заклинанием.
В каморке артефактора, по недоразумению названной лавкой подержанных магических предметов для домашнего обихода, развернуться негде. Чтобы не демонстрировать содержимое сумки, набитой учебниками, ставлю ее на пол. Из-за стойки, за которой находится веснушчатый, в чем именно я копошусь, не видно.
— Златник вперед, — хмуро бросает он.
Бросив развязывать платок с монетами шпиона, открываю кошель с собственными финансами. Руки немного дрожат, — все же не каждый день проворачиваю подобные сделки, — и несколько златников и медсов падают на полураскрытый узелок с подачкой Лардо. К счастью, где чье, понятно, и я убираю лишнее обратно в кошелек.
— Держи.
Получив плату, Ирт довольно усмехается. Недолго. Улыбка вянет, даже веснушки четче смотрятся на побледневшем лице, когда я предъявляю ему двести двадцать златников.
Повздыхав, он принимается за работу.
— Да… тут есть следилка… мощная. — Парень, закрыв глаза, кусает губы. — Определяет местонахождение объекта поиска с точностью до нескольких метров.
— А если бы я раздала это золото? Разменяла бы в разных лавках? За кем бы следили? За всеми получателями?
— Нет. Настроено на определенного человека.
Мне не по себе. Я предполагала, что следилка есть, но, услышав это из чужих уст, ужасаюсь.
— То есть меня не нашли бы только в том случае, если бы я разменяла или потратила всю сумму?
— А ты смогла бы сбросить столько звонких за короткий период? Вряд ли, — резонно замечает маг.
Как там поется в народной песне? Бойтесь демонов, дары приносящих?
— Все, теперь это чистоган.
Ирт делает вид, что вытирает рукавом камзола пот со лба. Остроносое лицо светится довольством — не только ради денег он работает. И я, поколебавшись, опускаю на стойку еще одну монету.
— Поощрение за скорость.
Веснушчатый улыбается:
— Благодарю. Кстати, я Иртван.
Я знаю, как его зовут, но ему это неизвестно. При первой встрече он метался в бреду, а я была в маске. Что ж, познакомимся как нормальные люди.
— Соннэя, — возвращаю ему улыбку.
— Новая целительница Фликса?!
— Она самая.
— Это же ты меня лечила? Тогда?..
— Да, это была я.
Маг снова пристально смотрит на меня, словно запоминая. Но я не тревожусь, что сообщит в академию о неуставной деятельности ее студентки. Он жадноват, но не предатель. Да и не будет стучать недавний выпускник ВАМП на коллегу по граниту знаний.
— Что ж, Соннэя, обращайся, если что, еще.
— Обязательно. Но уже за два с половиной процента?
Артефактор заразительно смеется:
— Посмотрим, тебе сделаю скидку. — И, подумав, смущенно добавляет: — Наверное.
Выхожу из лавки в хорошем настроении, я ведь еще не подозреваю, что вскоре поводов для веселья у меня не будет.
