Человек остановился, снова прислушался, скользнул по застывшей Ходящей взглядом, вздрогнул и… умер. Альга, вскочив, метнулась прочь от тела и вдруг увидела, что путь ей преграждает массивный светловолосый, светлоглазый мужчина. Он улыбался.
Девушка бросила в него огненными искрами, но те, попав в человека, погасли. Он, в ответ, попытался заблокировать ее «искру», но ученица Галир была готова к этому и смогла сдержать натиск. Вновь ударила, и вновь неудача.
Мужчина замерцал, стал полупрозрачным, ускорился, как это делал господин Дави. Нечеловечески быстрый, он больше не дал себя задеть и в какой-то миг навис над испуганной Альгой, а затем нанес удар, и сразу стало очень темно.
Она пришла в себя от железного привкуса во рту. Что-то неохотно текло по левому виску на щеку и дальше, на подбородок. Голова раскалывалась, во лбу пульсировала тупая, настырная боль. Ее сильно мутило, и девушка сжала зубы, чтобы не застонать. Попытавшись дотянуться до «искры», Альга осознала, что опять отрезана от нее. И стена на этот раз была гораздо крепче, чем в прошлый. Преодолеть ее не получилось.
Ходящая была слишком слаба, чтобы бороться. Ей, связанной по рукам и ногам, словно какому-то дикому зверю, едва хватало сил, чтобы удержать себя в сознании.
С трудом подняв веки, Альга с удивлением поняла, что с тех пор, как ее столь ловко поймали, прошло совсем немного времени.
Солнце почти не сдвинулось с места, весенний день был ясным, солнечным и приветливым. Девушка лежала на дороге, на обочине которой горела телега. Рядом с ней валялось тело старика, который еще совсем недавно пел песни.
В носу защипало, и из глаз Альги потекли слезы.
– Эй! Этот еще жив! – раздался крик.
Скосив глаза, девушка увидела стоящего над милордом Лофером бородатого мужика с кинжалом.
– Так добей его, – безразлично посоветовал кто-то за ее спиной.
Разбойник улыбнулся, но тут в воздухе громко захлопали крылья, и рядом с раненым рыцарем опустился большой ворон. Растопырив крылья, он хрипло каркнул.
– А ну-ка стой! – рявкнул за спиной Альги тот же голос, но теперь в нем не было безразличия.
Неизвестный перешагнул через девушку, и она узнала массивного колдуна. Человек с кинжалом поспешно отошел от воина, недоуменно косясь на птицу. А колдун присел на корточки перед раненым, что-то сказал ворону на сдисском, и тот, вновь каркнув, улетел.
– Маганд, – сказал колдун, – перевяжи его, взваливай в седло, вези в ближайшую деревню, ищи лекаря.
– Он все равно сдохнет, – проворчал несостоявшийся убийца, убирая кинжал.
– А это уже не наше дело. Если и умрет – кто следует будет знать, что мы сделали все, что смогли.
– Что мне сказать в деревне? Люди начнут задавать вопросы.
– Соври что-нибудь. Дай лекарю денег за молчание. И не скупись. А затем догоняй нас.
– Как скажете, господин Ка, – не стал спорить Маганд.
Широкоплечий некромант подошел к Альге, без труда, словно пушинку, поднял ее с земли, перекинул через седло.
– Нам предстоит долгий путь, девочка.
С болота, которое мы миновали совсем недавно, наползал туман. Он появился еще до рассвета и теперь затягивал влажный лес неприятной пеленой, опутывая вязкими руками заросли ольхи, растущие вдоль ручья. Грубая красноватая кора деревьев казалась тусклой, матовой. А разбросанные по земле прошлогодние шишки, размокшие от таявшего снега, превращались под сапогами в осклизлые бурые комочки. Где-то в ветвях хрипло каркал ворон.
Я, вместе с четырьмя стрелками – Квакушкой, Махочем, Трехглазым и Рвачом, а также тремя северянами и десятком Квелло, ждал возвращения Юми. Остальной отряд дожидался нас в условленном месте, ниже по ручью, возле самого болота.
– Проклятый туман, – пробормотал высокий и нескладный Махоч.
– И ворон каркает. Это не к добру. Увижу – подстрелю, – поддержал его Квакушка, бледный парень с лягушачьей улыбкой. Он посмотрел вверх, на сплетенные ветви, но никого не увидел.
– Заткнулись бы вы лучше, – беззлобно посоветовал я им, перебирая алые четки Матери Ходящих. – Птицу оставь в покое. У нас не так много стрел.
– Ты неправ, Серый, – укорил меня тот. – Многие говорят, что вороны служат Проклятым. Выведывают для них всякое разное.
– Ты-то Проклятым особенно нужен, – усмехнулся Трехглазый, стоявший от нас в нескольких ярдах.
– Что-то не видно твоего приятеля, Серый. Он не заблудился? – Махоч последние несколько минок не находил себе места.
– Не нервничай, – отозвался я. – Придет.
Чтобы преодолеть Оставленные болота, понадобилось гораздо больше дней, чем мы думали. Но, на наше счастье, после Лепестков Пути дорога стала не в пример легче, чем прежде, и отряд выбрался на сухую землю без всяких происшествий, не потеряв больше ни одного человека.
Оказавшись на западной стороне трясины, мы не знали, как далеко за это время продвинулась Митифа и есть ли сейчас набаторцы на землях, что протянулись между трясинами и Брагун-Заном.
Из тумана выскочил Юми. Его бока вздымались, шерсть стояла дыбом:
– Вот так, собака!
Я убрал четки в сумку:
– Кажется, у нас проблемы.
– Знать бы еще какие, – процедил Махоч.
– Хотя бы намекни, – обратился я к вейе, присаживаясь на корточки. – Люди?
– Вот так, собака! – отрицательно помотал он головой и, сделав страшные глаза, оскалился.
– Мертвецы? – высказал идею Квелло.
– Вот так, собака! – согласно закивал Юми.
– Много?
Судя по его жестам – не очень.
– Где покойники, там и Белый. – Молчавший Ра-лог обнажил меч.
– Необязательно, – ответил я ему. – Но вероятно. Квелло, пусть кто-нибудь предупредит милорда Рандо.
– Хочешь проверить? – улыбнулся Ша-тур.
Я кивнул.
Трое северян, двигающиеся бесшумно, пошли первыми и быстро скрылись в тумане. Мы пыхтели за ними, стараясь не упускать друг друга из виду и вздрагивая от каждого звука.
– Смотрите не подстрелите рыжих, – на всякий случай напомнил я. Нервы у всех были взвинчены до предела.
В таком тумане не заметить подкравшегося покойника – раз плюнуть. Сейчас я больше доверял мечу, чем луку.
Вернулся Ра-лог и, приложив палец к губам, поманил нас за собой. Роща закончилась, начался редкий подлесок, и дорога пошла в горку. Туман остался в низине. Чуть выше, за кустами, притаившись, лежали двое рыжих. Мы упали на мокрую траву рядом с ними.
– Их меньше десятка, – прошептал Ша-тур, показывая мне, куда следует смотреть. – Клянусь Угом, тут можно справиться!
Я осторожно выглянул из укрытия. Восемь тварей медленно брели вдоль зарослей. Они уже успели миновать нас и теперь удалялись на север.
– Не будем связываться, – решил я. – Пока их изрубишь, можно недосчитаться рук или еще чего-нибудь.
Северянин воспринял мой приказ без воодушевления, но спорить не стал.
После того как куксы ушли, мы пролежали еще минок десять, но больше никто не появился. Примерно через полнара подошел Рандо с отрядом, за которым я отправлял Юми. Рыцарь, выслушав наш рассказ о куксах, повернулся к полосе деревьев, темнеющей на противоположной стороне долины:
– За этим лесом начинается Брагун-Зан. Думаю, там все еще безопасно. С ниритами у нас союз на веки вечные. Нам надо идти туда.
– До него не меньше тысячи ярдов по открытому пространству. Если кто-то нас ищет, то заметит наверняка.
– Тогда поторопимся! Стрелков – по периметру!
Мы все ближе подбирались к лесу, но местность по-прежнему была спокойной. Такой она и осталась, когда мы оказались возле деревьев. На этот раз нам удалось избежать боя.
Серая растрескавшаяся земля тянулась, покуда хватало глаз. Холод стоял такой, словно была поздняя осень, а не середина весны. С севера то и дело налетал стылый ветер. Он поднимал мелкую, едкую пыль, норовя засорить глаза. Впереди, на западе, высились красно-коричневые горы. Щурясь, я пытался разглядеть клубы дыма над ними, но расстояние для этого было еще слишком велико.
Мы шли по Брагун-Зану уже второй день и за это время успели встретить много разрозненных отрядов из разбитой Западной армии. Они были точно такими же, как наш – измотанные, побывавшие в десятках битв, но все еще способные показывать зубы. Иногда это были пять человек, иногда сотня. Кто-то шел от самой Лестницы, кто-то от Великих или Пряных озер. И все, как и мы, направлялись к Грох-нер-Тохху, где командиры Сборной армии собирались дать Митифе последний бой.
Он, судя по всему, действительно должен был стать последним для нас. Вестей, которых мы успели наслушаться, вполне хватало, чтобы понять – ситуация хуже не придумаешь. Лей с Аленари пускай и с трудом, но продвигались к Корунну. Несмотря на ожесточенный отпор наших, летом Проклятые достигнут столицы. Север держите исключительно благодаря доблести.
Митифа разгромила последние очаги сопротивления у Трехречья и теперь шла к Брагун-Зану, чтобы добить уцелевших, а затем отправиться к Клыку Грома, взять под контроль этот перевал и отрезать помощь из Морассии.
