План был рискованный и строился лишь на повсеместном разгильдяйстве, царившем в армии Схарма.
Но времени мало – эйфория от блестящей победы уже немного схлынула, начали налаживаться связи с городом… еще немного – и дело дойдет до усиления дисциплины…
Дойдет, обязательно дойдет. Но не прямо сегодня.
Сегодня основные входы в подвальные помещения никто специально не охраняет. Есть охрана во дворе, есть – на входе в бывшую трапезную. Есть караульный пост на верхнем уровне, где у монахов хранился запас вина и снеди. Что еще надо?
Дальгерт покинул монастырь еще до заката.
Его никто не остановил. Ну правильно, к кому ему податься в городе? Как бы ни прирезали от избытка чувств. Но все равно, шел осторожно, выжидая, не проявится ли какой-нибудь наблюдатель.
Но никому не было особого дела до Дальгерта Эстана, вздумавшего провести ночь в своей городской квартире…
Про нее никто из схарматов, к слову, тоже еще не знал.
В доме все было примерно так, как неделю назад, когда он сюда заходил в последний раз. Шторы задернуты, пыль, на столе – обрезки бумаги и нож.
Даль провел остаток вечера и половину ночи за написанием отчета. К нему же приложил и записку от неизвестного священника. Теперь он уже мог читать ее спокойно. Священник перечислял в ней артефакты, хранящиеся в миссиях общин Спасителя по всей территории большой равнины. Список был короткий. Среди прочего упоминалась и Серая Луна, Дальгерт понял, что именно она «ушла» и что именно в этом раскаивался автор записки. Особо отмечалось, что это только те предметы, вокруг которых святые братья заметили нехорошее шевеление. От предложений солидного выкупа до попыток банально украсть.
Наконец, глубокой ночью работа была окончена. Дальгерт тщательно упаковал убористо исписанные листы, обернул в кусок полиэтилена, на всякий случай, от дождя, и туго перевязал.
На улице сильно похолодало, город спал. В разрывах облаков быстро летели звезды. Ну что, все ли продумано?
Наспех составленный план ему уже не казался сколько-нибудь надежным. Слишком много звеньев у цепочки, слишком велика вероятность, что одно из них окажется слабым. Но другой план придумывать поздно.
Река привычно несла свои воды под высоким берегом, продолжала размывать остатки плотины. Дальгерт с трудом смог отыскать тропку, что ведет вниз, к самой воде.
Днем эта тропа казалась ему достаточно широкой. Ночью все выглядит немного иначе, чем днем. По берегу идти стало легче. Да и светлей, хотя луна выглядывала из-за туч очень редко и почти не светила. Дорога известна: семинаристы, да и многие служители, бывало, ходили на речку купаться.
Неприметная дорожка привела его к высокому серому камню, скрывающему зев тайного хода. За маленьким гротом начинались ступени. Дальгерт поднялся на ощупь, нашел нишу с факелами и свечками. Затеплил одну. Дорога предстояла не длинная, но проход узкий, а временами идти было нужно, низко кланяясь полу. Пологий подъем закончился деревянной дверью, запертой на щеколду со стороны монастыря. Даль вынул из сумки нож, просунул в щель и аккуратно откинул щеколду. Итак, вот они, подвалы. Верней, пока это только еще кладовка, в которой палачи и тюремщики держали вышедшее из строя имущество. А следующая дверь уже вела в коридор.
Дальгерт тихонько выглянул – никого. Где-то далеко впереди догорает оплывшая, забытая кем-то из охраны свечка…
Слева и справа вдоль стены тянулись одинаковые двери. За каждой из них наверняка кто-то есть, но устраивать тотальный побег пока в планы Дальгерта не входило.
Пропадет десяток экземпляров потенциального мяса для Лека, и может, никто не спохватится: подвалы пока еще пополняются регулярно. А массовый побег – это уже серьезно. И никакие аргументы бывшего инквизитора уже не спасут. Он сейчас в армии Схарма единственный, кто и монастырь знает, и может иметь причину, чтобы устроить такой побег…
Он поморщился, глядя на себя со стороны. Разве можно решать, кому жить, кому нет? Все здесь живые. И никто не заслужил участи стать тварью Лека.
Когда-то Клим зверел от того, что его подмастерье не может отрешиться от чужого горя. Не умеет проходить мимо и отказывать в помощи. Дальгерт упрямо возражал – разве это кому-то мешает? Я не справляюсь с работой? Наставник хмуро объяснял, что опасность в этой ситуации грозит самому Далю и что однажды умение оценивать ситуацию объективно вступит в конфликт с жалостливостью, и тогда подмастерье влипнет так, как никогда не влипал до этого. Влипнет, потому что не сможет договориться с совестью. Дальгерт был уверен, что всегда есть третий выход, и до определенного момента даже его находил. Но убитые монахи… нет, пока он не в состоянии ни забыть об этом, ни простить себя. И вот снова. Сколько из тех, что заперты сейчас в подвалах, погибнет под пытками? Скольких убьет Лек?
Дальгерт мог бы их сейчас спасти. Запертые замки – ерунда. Можно вернуться в кладовку, взять топор и просто их выбить. Люди, что здесь заперты, понимают, какая судьба им уготована, и когда солдаты Схарма придут подавлять бунт, те будут сопротивляться. И можно быть уверенным – они продержатся достаточно долго, чтобы большая часть сумела уйти к реке.
Думал так, а сам неслышно шел вперед по коридору. По той лишь причине, и нужно быть честным с собой, что иначе ему тоже придется уходить по реке. И тогда у него не будет никаких шансов хоть как-то помочь Ильре, когда ей понадобится помощь.
Виль и его товарищи заперты довольно далеко от этого подземного хода. Свечка осталась позади, Дальгерт успел несколько раз свернуть, когда неожиданно услышал шаги на лестнице, ведущей в верхние подвалы. Он быстро задул свою свечу и отпрянул, но тревога оказалась ложной. Человек не стал спускаться вниз. Зашуршала одежда, послышался легкий вздох, и почти тут же по ступеням зажурчало. Дальгерт переждал, пока охранник уйдет, и двинулся дальше. Нужная дверь теперь была рядом.
Засовы открылись легко, без скрипа. Дальгерт шепотом окликнул:
– Виль, вы готовы?
– Пришел, – констатировали из-за двери.
– Возьмитесь за руки, света пока не будет. И – ни звука!
Он нашарил в темноте чью-то протянутую руку и указал направление. Товарищи Виля молчали, старались даже не дышать.
Дальгерт помнил дорогу очень хорошо, но боялся, что те, кто идут за ним, случайно разомкнут руки, налетят друг на друга или что-нибудь уронят…
Но обошлось. Даль затеплил свечку от той, что все еще мерцала в коридоре. Показал глазами, куда идти.
Дверь кладовки ничем не отличалась от других дверей, но он всегда любил воду и был не дурак поплавать. И уж ее-то, дверь, ведущую к реке, ни с какой другой перепутать не мог…
Когда вышли на речной берег, утро как раз начало подсвечивать быстро бегущие облака. Поднялся ветер, и пламя свечки заметалось, стало маленьким и хрупким. Даль его погасил. Впервые окинул взглядом своих спутников. Они устало опускались на камни, кто-то стоял, ежась на ветру.
– Не стоит задерживаться, – напомнил Дальгерт. – Рассвет. Могут увидеть со стен…
– Парень, ты кто? – спросил один из них.
Вместо лиц – смазанные пятна. Это и хорошо. В случае чего не сможет никого опознать.
– Виль потом скажет. Вы идите.
Виль хмыкнул:
– А я тоже не знаю, кто. Я за этот день знаешь, сколько всего передумал…
Он замялся, и Даль сразу понял, о чем он хочет, но не решается спросить.
– Я не соврал. Кто такой Лек?
– Жил один у нас по соседству… странный парень, умный вроде, но такой… скользкий.
Даль кивнул:
– Он – создатель этих оживших мертвецов.
– Да, я помню, он все время… то крысу дохлую, то еще… а в чем дело?
– Видимо, они с Ильрой были знакомы. Она сейчас с ним. Ничего больше не знаю. Пока не знаю.
– С ним?
– Да, здесь, в монастыре. Но мне к ним не подобраться, он тут важная персона.
Остальные уже ушли далеко по берегу. Можно не бояться, что их заметят.
– Кто ты, Дальгерт Эстан? – медленно спросил Добряк Виль. Спросил словно через силу, так проверяют верность самой невероятной из гипотез.
Что же, он знал, что до этого вопроса может дойти. Значит, теперь уже жизнь Дальгерта Эстана будет в руках хозяина сгоревшей гостиницы.
– У меня есть квартира в городе, можешь пока жить там. Вот адрес и ключ. Там есть еда, какая-то одежда, всем можно пользоваться. Виль, у меня к тебе просьба. Ничего особенно трудного, но сам я в ближайшее время сделать этого не смогу, а сделать надо.
Виль понял, что прямого ответа не получит, и не стал настаивать.
– Я слушаю.
– Вот пакет. Его обязательно сегодня же нужно отнести по этому адресу…
Дальгерт вынул из кармана и протянул собеседнику еще один кусочек бумаги. Он надеялся, что дом Кузнеца пережил маневры армии Схарма. Или хотя бы сам хозяин пережил.
– Спросить Кузнеца. Если дом сгорел, или скажут, что Кузнец там не живет, или что он не принимает заказы, надо пакет уничтожить.
