Глава 7
Цена жизни
Цену жизни – спроси у мертвых.
Лич-убийца за любимой работой
Холод. Пронизывающий тело и душу, мучительный и неизбежный холод. Каково быть мертвым? Сейчас Олег знал ответ на этот вопрос всех времен и народов. Это холодно. Очень холодно. Слабые отголоски этого смертного холода ощущают те, кто входит под своды древних, пропитанных болью и смертью темниц, бледное подобие испытывают замерзающие насмерть люди, которые еще могут пошевелить отмороженными конечностями, но уже не могут ощущать ими боль и прикосновение. Участь нежити – холод. Смертный холод. И именно он был первым, что ощутил Олег, обретая сознание в своем прежнем, ныне безнадежно мертвом теле. Холод и темнота.
Интуитивно, на одних рефлексах он попытался призвать Огонь, верного слугу и друга на протяжении всей его недолгой жизни в качестве мага. Мгновение ему даже казалось, что вот сейчас вспыхнет теплая искорка подаренного Гелионой пламени, что разорвет сковывающую его темноту и отогреет застывшее мертвой льдинкой сердце. Но, увы. Власть над огнем, как и многое, многое другое, была утеряна на проклятом алтаре трижды проклятого Орхиса. Все, что сейчас у него было, – это месть, надежда… и Тьма!
И тогда Олег понял, как глупы были его метания и терзания. Он поразился невероятной выдержке Висса и его учеников, что терпели этот холод на протяжении более пятидесяти лет, терпели, не теряя разума и спокойствия, не скатываясь до вихря безумного всеуничтожения всех, кого только увидят, не убивая людей только за то, что те живы и их не терзает этот безумный, невыносимый холод.
Убийства невинных жителей страны? Тех самых, чья правительница, ничтоже сумнящеся, обрекла его на эти мучения «ради благополучия Фенриана»? Сейчас он был готов убить тысячи, миллионы невинных из любого мира и страны, вообще не подозревающих о его существовании, только чтобы хоть на мгновение, на секунду приразжались сковавшие его когти смертного холода.
О да! Он будет убивать. Если для того чтобы вернуть себе жизнь, ему надо уничтожить Фенриан, он его уничтожит. Если весь мир, уничтожит тоже, уничтожит, не задумываясь и без колебаний. Холод смерти – очень веский аргумент, мгновенно снимающий любые моральные сомнения и колебания. Жалость и милосердие – они для живых. У нежити нет ни жалости, ни милосердия, ни сострадания. Только холод. И невероятное, безумное желание – ЖИТЬ!!!
Олег попробовал пошевелиться. Почти полное отсутствие тактильной чувствительности сильно мешало, однако вскоре он смог определить, что находится в узком и тесном саркофаге. Попытка открыть плиту успеха не принесла.
Тогда он попробовал использовать темную магию. В отличие от Огня, Тьма откликнулась немедленно и, как показалось Олегу, с большим удовольствием. Таранное заклинание вдребезги разнесло каменную плиту, прикрывавшую саркофаг, и тонны сырой земли засыпали его с головой. Олегу оставалось только порадоваться, что в его нынешнем состоянии лича дыхание отнюдь не обязательно. Похоже, похоронили его весьма глубоко.
Тем не менее необходимо было как-то выбираться. Олег призадумался, перебирая известные ему заклинания, которые могли бы хоть как-то помочь. Сковывающая движения земля и неудобное положение – руки вдоль тела – во многом блокировали его возможности, поскольку направление действия большинства разрушающих заклинаний задавалось именно жестами. Так ничего и не придумав, он несколько раз повторил все то же таранное заклинание, но большого успеха это не принесло. Образующаяся в результате ударов заклинания полость немедленно засыпалась обрушивающейся сверху землей. Разве что удалось немного изменить положение рук, поставив их ладонями вверх, что стоило Олегу перелома лучезапястной кости и раздавленной грудной клетки, на которые упала многотонная масса земли.
Боли не было. Он просто ощутил, что тело, получившее повреждения, смертельные для живого создания, стало повиноваться ему несколько хуже, чем обычно. Впрочем, достаточно было только немного увеличить приток темной энергии, чтобы это мелкое неудобство перестало его беспокоить.
В очередной раз, ударив тараном, Олег, в тот краткий промежуток времени, когда земляная масса перед ним приподнялась, выставил сомкнутые в клин руки перед собой, над грудью, максимально увеличив приток энергии к ним.
Его задумка удалась. Теперь его руки были направлены вертикально вверх, и Олег наконец-то мог использовать и другие заклинания помимо «тарана». Ну а сложные переломы костей рук, вкупе с парой пальцев, срезанных каким-то острым камешком, для ожившего мертвеца особой потерей не являлись. Не долго думая, Олег ударил «прахом вечности», стараясь максимально расширить область действия заклинания.
Серое облачко легкого праха окутало его тело, указывая на успех задумки, и Олег начал выбираться вверх, разгребая его руками. Увы. Вес его тела оказался куда больше веса обращенной в прах земли, и сколько он ни махал руками, он оставался на одном уровне, слегка приподнимаясь с каждым гребком и вновь падая на то же самое место.
Тогда он решил использовать другой метод и начал осторожно перемещаться в сторону, стремясь достигнуть края заполненной пеплом воронки, образовавшейся под действием его заклинания. Когда же это ему удалось, он начал, цепляясь когтями за землю, ползти по этому краю наверх.
Сколько продолжалось это «восхождение из могилы», Олег не знал. Вокруг были лишь серый пепел, сырая, скользкая земля, за которую он цеплялся когтями рук, ног и костяными клинками изорванных крыльев, и подземная тишина. Постепенно эта тишина стала сменяться звуками. Земля, вообще, очень хороший проводник звука, и Олег, тесно прижавшийся к неровной, сырой поверхности, постепенно стал различать топот конских копыт, бряцание железа, торопливые шаги. Наконец, когда Олег в очередной раз выбросил вверх руку, его когти не вонзились в землю воронки, а лишь скользнули по воздуху. Он наконец-то достиг поверхности!
– Вот он, – внезапно раздался громкий крик, и на его руку обрушился удар чего-то острого и тяжелого. Чешуя не подвела, отразив удар, и Олегу удалось, вцепившись когтями в землю, одним рывком вытащить себя из осточертевшей серой хмари.
– Руби! – вновь раздался тот же голос, и на него обрушился град ударов.
Олег открыл глаза. Карабкаясь в серой хмари, он инстинктивно закрывал их. Не то чтобы прикосновение пепла и земли к глазным яблокам как-то мешало личу, однако же было весьма неприятно. Да и пользы от открытых глаз под землей не было. Но сейчас он был не под землей, и зрение было необходимо.
Он находился на склоне высокого кургана, вместо вершины у которого имелась большая круглая выемка, в которой бурлило и переливалось приличных размеров озеро праха, образованного его заклинанием. По краям этой гигантской чаши стояла редкая цепочка воинов. Факелы в их руках разрывали ночную тьму, придавая всему действу какой-то загадочный сюрреалистический вид. В том месте, где он находился, цепочка была разорвана. Двое ближайших к нему воинов старательно работали мечами, пытаясь отыскать уязвимое место в его броне. Еще трое со всех ног бежали к ним на помощь.
– Умри, поганая тварь, – резко выдохнул один из атаковавших его бойцов, всаживая свой меч в узкую рану на груди, оставленную кинжалом Аталетты, и проворачивая его в ране.
– Я УЖЕ мертв, – холодно ответил Олег и резким ударом крыльевых когтей вспорол грудь его напарнику. – Меня убила ваша правительница, – сказал он и внезапно ощутил, как где-то глубоко в груди, среди воцарившегося там холодного безмолвия смерти, вдруг ярко вспыхнул огонек демонической ненависти. – Я мертв, и вам придется заплатить мне за это! – громко выкрикнул он набегающим воинам.
Удар когтей переломил меч у основания, а в следующий момент вокруг Олега закрутился серый вихрь. Щит теней. Излюбленный метод обороны и атаки боевых некромантов. В следующее мгновение смерч распался, обернувшись толпой небольших, очень голодных теней, обрушившихся на подбегающий отряд факелоносцев.
Спустя пару минут все было кончено. Олег оглядел скрючившиеся от боли тела людей. Питаясь человеческой болью, тени убивали своих жертв хотя и быстро, но крайне болезненно, после чего перевел взгляд на единственного оставшегося в живых солдата. Находясь слишком близко к Олегу, тот оказался в «дружеском радиусе» заклинания и потому не был затронут тенями. Сейчас он в ужасе пятился, не отводя расширившихся от страха глаз от грозной фигуры восставшего из мертвых.
– Зачем вы напали? – хотел спросить его Олег, но на этот раз из развороченной ударами меча и раздавленной многократными падениями больших масс земли грудной клетки вырвался лишь невнятный хрип. Это оказалось последней каплей. Отбросив бесполезный обломок меча, гвардеец – Олег заметил нашивки, указывающие на его принадлежность к одному из элитных полков Аталетты, – бросился наутек. Впрочем, убежать ему не удалось. Удар «копья тьмы» подбросил беглеца на несколько метров, и на землю упало уже бездыханное тело.
