– Не, – махнул он рукой, – это тебе до приемного буя глаза таращить, а я вас отшвартую и баиньки.
Капитан пожал плечами, но настаивать не стал. Залил кипятком коричневую бурду и встал рядом со стариком, разглядывая некрофумигаторов, ползавших по крышкам трюмов. В своих серых ребристых костюмах они напоминали гигантских гусениц, атаковавших яблоню. По рубке поплыл запах дешевого кофе.
– А чего ты старпома-то послал отход оформлять? – не унимался старик. Ответ его не особо интересовал, но сонную одурь ожидания хотелось чем-то разбавить. Хотя бы пустым разговором.
Время было между крысой и собакой – самый сон, а некрофумигаторы все не сворачивались.
– Третьего со старпомом за пьянку в прошлый заход списал, – капитан потер покрасневшие от недосыпа глаза, – старпом новый успел приехать, а третьего на замену так и не нашли. А позавчера второй на трапе поскользнулся, лодыжку сломал, – капитан раздраженно махнул рукой, едва не расплескав кофе, – в усеченном составе идем.
Въедливое жужжание наконец стихло. Серые гусеницы по одной сползали с трюмов на протопчины, метя свой путь ярко-оранжевыми кляксами – наклейками о проведенной некрофумигации.
– Сам, хочешь сказать, не употребляешь? – старик захехекал-заперхал.
– Употребляю, – с достоинством согласился капитан, – но они совсем край потеряли, на вахту под мухой заявились. Пришлось принять волевое решение.
– Уважаю. Не хотел бы я быть на твоем месте. – Выходить в холодное промозглое утро не хотелось, да и старпом еще не пришел, поэтому старик не торопился подниматься с места. – Я бы потом каждый раз мучился – правильно поступил или нет…
– Вот поэтому я и стал капитаном, – невесело усмехнулся собеседник, – чтобы не мучиться. Ладно, хватит трепаться, вон, старпом идет, пора к отходу готовиться.
Старик, прикрываясь ладонью от прожектора, вгляделся в черную фигуру, мелькавшую между куч песка и штабелей пиленого бруса, кряхтя, поднялся.
– Ладно, пойду. Хорошего рейса. Возвращайся. На рыбалку сходим, как раз чехонь пойдет.
– Костлявая твоя чехонь. – Капитан пожал ему руку и, не дожидаясь, пока старик спустится по трапу, защелкал тумблерами на пульте и закричал в динамик внутренней связи: – Петрович! Спишь, что ли, на вахте? Раскочегаривай жестянку, отход через пятнадцать минут!
Снизу рявкнули неразборчиво, и теплоход мелко завибрировал, выпустив из труб клуб черного дыма. Ожила, заворковав, рация. В проеме прохода показалась всклокоченная голова матроса Юйкова. Зевая и растирая глаза, он вполз в рубку, споткнулся о комингс и едва не упал. Следом поднялся старпом, прижимая к боку черную папку с документами.
– Отход через пятнадцать минут, – капитан поджал губы и отошел к топчану.
Старпом тут же взялся за дело, заполнив собою, казалось, всю рубку. Через пару минут матросы побежали к швартовам, а машина доложила о готовности. Капитан молча допивал холодный кофе, остро чувствуя свою ненужность. Ему бы радоваться, получив под свое командование такого опытного специалиста, но старпом вызывал у него неприязнь.
– «Стрелец», где доклад об отходе? – зашипела рация.
Старпом покосился на капитана, но, увидев, что тот не встает с топчана, сам взял спикер.
– «Стрелец», готовность к отходу пятнадцать минут, порт прибытия Скиатос, груз це-шесть, некрофумигация проведена.
– Иваныч, ты, что ли? – оживилась рация. – Опять на Грецию? Ну-ну… У вас уже и некрофумигацию можно не проводить. Если Васильевич какого некра засечет, сам на лоскутки порвет и за борт выбросит, даже спецов не придется вызывать. Ты ж слышал про сы…
– Доклад закончен, – виновато покосившись на капитана, сухо перебил старпом.
– Давай-давай, удачи, – нисколько не расстроилась рация, – от входного буя еще доложитесь.
– Добро.
На палубе черными жучками-короедами суетились матросы, выбирая швартовы. Старик на причале сбросил с тумбы последний швартов, махнул рукой и пошел досыпать в домик с облупившимися ставнями. «Стрелец» тяжело отвалил от причала.
Капитан вздохнул и щелкнул кнопкой чайника. Юйков стоял у манипулятора, сонно пялясь на гирокомпас. Старпом вглядывался в черное пространство, подмигивавшее огоньками буев, еще не разделенное полосой рассвета на море и небо. Впереди была неделя монотонного рейса.
Берег скрылся в тумане, оставив после себя только белесую полоску тумана, когда капитан спустился в каюту. Воровато оглянулся и, ругая себя за мальчишество, все же защелкнул замок на двери. Достал из-за стопки старых журналов плоскую фляжку с коньяком и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.
Серые круги перед глазами постепенно трансформировались в белые саманные домики, страшно зиявшие выбитыми окнами, и оранжевый рассвет над пенистым морским прибоем. Зомбаки выступили из-за дамбы и из парка, отрезая пути к отступлению.
– Некр где-то рядом засел, крыса! – Сержант настороженно поводил дулом автомата из стороны в сторону. По его тельняшке расползалось красное пятно. – Лепит и тут же направляет.
Волна лизнула берег, затирая их следы. Вчерашний бой предоставил некроманту богатую базу для создания своей армии. Зомбаки неторопливо приближались, зная, что добыче не уйти.
– Сколько у тебя?
– Две, одна разрывная. – Василий перекинул автомат за спину и отцепил от пояса гранату. – Что, сержант, помирать, так с музыкой?!
– Давай, – засмеялся-закашлялся тот, сплевывая на песок сгустки крови, – бросай!
Зомбки, повинуясь неслышимой команде, бросились вперед.
– Да бросай же ты, сука, броса…
Василь Васильевич вздрогнул и открыл глаза. Скрипнули, будто вздохнули, створки шкафчика. Начало ощутимо покачивать. Капитан допил оставшееся в стакане. Сейчас нужно заставить себя лечь, через четыре часа на вахту. В окно застучали редкие капли дождя.
Он давно придумал средство от бессонницы – стопка коньяка на ночь и мерное покачивание судна успокаивали гораздо лучше, чем лекарства, прописанные врачами. Кошмары сниться перестали. Но и другие сны перестали приходить. Он проваливался в черное забытье, как в бездонный колодец.
– Василь Васильевич! – Голос старпома оборвал бесконечный полет. Стучали в дверь и, видимо, давно.
– Что? – Голос со сна звучал хрипло и неуверенно. Капитан прокашлялся. – Что случилось?
– Блуждающий шторм!
Впрочем, тот уже представился сам. Гулко ударила в борт волна, судно задрожало, пол едва не поменялся местами с переборкой. В иллюминатор уже не стучали редкие капли, а свирепо ломился ливень.
– Почему раньше не разбудили? – Кое-как расклиниваясь между переборками и мебелью, капитан добрался до двери.
– Только началось. – Старпом был в штормовой робе, мокрый с головы до ног, будто его окунули за борт.
Освещение в коридоре горело вполнакала, то и дело принимаясь тревожно помаргивать.
– Что в рубке?
– Нестеренко выводит на альтернативный курс. Герметизация надстройки проведена, – подстроившись под качку, старпом побрел к рубке.
Василь Васильевич, торопливо прихватив со стула китель, отправился следом.
Нестеренко стоял у манипулятора, держась свободной рукой за пульт. По штурманскому столу ездила незакрепленная коробка со старыми погодниками. Неначатый рулон укатился под радар, исчертив пол рубки белыми полосами. Судно уже вышло на новый курс, и качать стало меньше. Теперь волны били в нос судна, заставляя его содрогаться при каждом ударе.
– Где последний погодник? – Рев шторма в рубке был гораздо громче, и капитану пришлось почти кричать.
Нестеренко махнул рукой в сторону коробки, доехавшей до края стола и отправившейся в обратный путь. Последний прогноз почему-то лежал в середине, среди вороха старых – весь черный.
– Кто принимал?! – Василь Васильевич махнул рукой, понимая, что искать виновных уже бессмысленно. Разбор полетов можно устроить потом, на берегу, если выберутся. Хотя здесь уже не небрежностью попахивало, а саботажем. – Есть связь с берегом?
– Нету. – Старпом поймал рулон погодника и раздражающе неторопливо принялся его сматывать. – Магический фон повышен, связь пропала.
Нестеренко покачнулся, упустив манипулятор, и волна тут же ударила в скулу судна, заставив его застонать раненым зверем. Пол ушел из-под ног.
– Держать курс! – рыкнул капитан. – Угробить нас решил?!
Нестеренко замотал головой, на мгновение обернувшись. Он был бледен, волосы на висках слиплись от пота.
– Там, – он пошире расставил ноги, выравнивая судно, – я хотел штормовку закрепить…
– Что?
Дворники уже не справлялись с дождем, заливающим стекла рубки.
– Некрометр сработал.
