Владимир Кузьменко - ДРЕВО ЖИЗНИ(Фантастический роман в 3 книгах)

Все живое смертно! Это истина, с которой не может примириться разум. Именно разум! Ибо разум познал бесконечность времени и, познав его, содрогается от ужаса перед бесконечным Ничто, которое снедает его в его кратковременном пути, с которого, он не может отвернуть, зная при этом, что каждый шаг приближает его к этому всепоглощающему Ничто и ничто не может отвратить его встречу с ним. Как бы нас не отвлекали повседневные заботы, волнения, радости, – мысль о смерти, она неизбежно снова и снова приходит к нам. К каждому из нас по-разному: к одним – неся неудовлетворение от несделанного, несовершенного, к другим – с острым чувством утраченного, к третьим – с щемящим животным страхом, от которого хочется куда-то спрятаться, подобно тому, как ребенок прячется на груди матери. Но всех, даже самоубийц, решивших покончить счеты, с жизнью, чтобы уйти от Реальности; героев, сознательно жертвующих ею во имя идеалов, – всех без исключения посещает великий страх перед небытием. Только одни побеждают его отчаянием, другие – душевным порывом самопожертвования.

Как только человек стал достаточно разумным, чтобы познать странность нашего мира и ожидающего его Ничто, он, чтобы сохранить свою психику от вечного страха перед ним, изобрел религию и мир потусторонней вечной жизни. Не буду утверждать, что только один страх перед неизбежным породил религию, но все-таки он играл, да и играет по сей день основную роль в создании человеком Всемогущего Защитника и Спасителя. Чем в данном случае человек отличается от малолетнего ребенка, для которого этим защитником является мать?

Бессмертие. Если оно и возможно, то оно не даруется, а создается. Человек должен сказать себе: я человек, я одинок в этом мире, и моя судьба зависит только от меня! Я хочу жить, хочу бессмертия не только роду человеческому, но и себе лично. Но я смогу, может быть, добиться бессмертия, если мое бессмертие будет целесообразно. В том случае оно будет целесообразно, если мое бессмертие будет так же необходимо всему тому, что меня окружает, как и мне самому. Следовательно, надо искать такого бессмертия, которое не только даст мне все блага вечной жизни, блага неущемленные, но полноценные, с удовлетворением всех моих человеческих потребностей, как духовных, так и чисто биологических, но не только не принесет неудобства и вреда окружающему меня миру, а станет ему столь же необходимым, как и мне самому. Возможно ли это? Что я могу взамен предложить природе и Космосу? Только свой разум. Но если эта сделка еще не совершается, значит, товар мой еще не настолько качественный! Вот в чем суть вопроса. Не лежит ли ответ на него в самом разуме, в его развитии? Но каком? Развивается ли разум поступательно, или же он должен проходить стадии, каждая из которых отличается от всех предыдущих? Стоп! Стадии… Нет ли здесь коварства судьбы? Ведь я, человек, даже в обмен на бессмертие не хочу терять ничего человеческого: ни своих эмоций, ни радости, ни доброты, ни жестокости, ни гнева, ни любви, ни страдания, ни наслаждения. Пусть все мое останется со мною! Я хочу жить вечно и не уставать от жизни, не терять желаний. Только в этом случае я останусь человеком. Как это все соединить? Как достичь бессмертия, отдавая, но ничего не теряя?

Человечество в своем развитии идет по запутанному лабиринту. Впереди его ждет неизвестное. Тупик или выход? Можно ли сейчас понять, куда мы идем? Ведь выход один, а тупиков великое множество! Какой же путь предпочесть? Вновь всплывает слово целесообразность. Если человечество живет только для себя, целесообразно ли оно? Мы существуем в Великой Самоорганизующийся Системе, именуемой Космосом. Космос в переводе обозначает порядок. Но порядок не создается сразу. Он возникает из Хаоса, и, раз он существует, следовательно, он развивается. Кто мы, носители разума, в этой огромной системе? Никому ненужные паразиты, живущие только для себя, или же этап и часть развития этой системы? Если мы сможем когда-нибудь ответить на этот вопрос, то мы ответим и на вопрос – целесообразно ли будет наше бессмертие в этой большой системе.

Его разбудил шум прибоя. Он лежал на песке у самой воды, совершенно голый. Волны разбивались о прибрежные скалы, и остатки их, пенясь и шурша о гальку, плескались у самых его ног, не доставая их каких-нибудь полтора-два метра. Сергей поднял голову, присел и осмотрелся. По обе стороны белел песчаный пляж, образуя справа равномерную дугу, заканчивающуюся мысом. Слева, вдали, громоздились скалы, закрывая дальнейшее продолжение берега. Метрах в ста от него берег поднимался, переходя в холмы, поросшие буйной растительностью. Его глаза стали различать породы деревьев. Километрах в десяти возвышалась гора, конус которой блестел на солнце, казалось, покрытый снегом. Он перевел взгляд на свои голые ноги и вдруг заметил (он готов был поклясться, что минутой назад здесь ничего не было) свою одежду. Это была та же самая одежда, которую он надевал за год до вылета, когда они с Ольгой ездили отдыхать в Крым: белые парусиновые брюки, сандалии и голубая тенниска. Он быстро оделся. Сзади послышались шаги. Обернулся. К нему приближалась Ольга. Сергей бросился к ней, и уже через секунду они сжимали друг друга в объятиях.

– Вернулся, – шептали губы жены. – Милый мой…

Она, прильнув к нему всем телом, страстно целовала его в губы, затем, уткнув лицо в его плечо, заплакала счастливыми слезами.

– Постой, – наконец сказал он, – никак не соображу. Где мы с тобой находимся? И потом… – он боялся произнести это, – прошло 200 лет по земному времени…

Она молчала, только счастливо всхлипывала.

– Понял! – закричал он. – Ты тоже летала в космос! Но когда?

– Сергей вспомнил, что последняя радиограмма, полученная с Земли звездолетом, сообщала о готовящейся экспедиции в созвездие Стрельца, но он и не представлял, что в ее состав может войти его жена. Потом, такая невероятная случайность – вернуться назад в одно и то же время.

– Да, мы стартовали через два года за вами в созвездие Стрельца, – сказала Ольга. – И вернулись недавно.

– А что это за местность?