Елена Федина
Призрак Малого Льва
Часть I. Семейное дело
Планета занимала уже весь экран. Третий пилот, коротая часы дежурства, отстреливал на вспомогательном экране виалийских жаб.
— Я почему-то думал, что тут и материки как у нас, — усмехнулся он, направляя лучемет на жирное чудовище, — так нам вдолбили, что это вторая Земля.
Жаба охнула и превратилась в красную лужу.
— Кей, прекрати заниматься ерундой, — строго сказала Ингерда, — тем более, в моем присутствии.
— Я же не бортовой компьютер, чтобы все время следить за курсом, — поморщился пилот, но игру погасил, — по-моему, свои обязанности я знаю неплохо.
— Я и не спорю, — Ингерда села в кресло рядом, — если хочешь, то иди поспи, я за тебя подежурю.
Кей был совсем мальчишка, только что из практикантов, он радостно вскочил и заявил, что пойдет не спать, а в тренажерный зал. Она подумала, что уже отделалась от него.
— Это правда, что планету назвали в вашу честь?
Он остановился в дверях, такой же импульсивный и неожиданный, как Эдгар, только чуть постарше. До чего же они все похожи…
— Правда, — коротко сказала Ингерда.
— Но ведь у аппиров было свое название.
— Они согласились на наше.
— Понятно, — весело сказал Кей, — его это в общем-то не интересовало.
— А мне нет, — вздохнула Ингерда.
— Так я пошел, капитан?
— Иди, я тебя вызову, когда понадобишься.
В вихрях облаков прятались зеленые материки и синие океаны. Большая часть суши находилась, как водится, в северном полушарии. Обжить удалось пока только Навланию, да и то лишь по побережью Седого моря и вдоль русла мощного и медлительного Гренгра, впадающего в это море. Корабль еще не вышел на орбиту, но, масштабируя изображение, можно было различить огни городов и даже черточки улиц, пересекающих друг друга.
У Ингерды было сложное чувство, когда она смотрела на планету аппиров: как будто это что-то родное и близкое, но куда путь ей закрыт. Как в собственное прошлое. Есть незыблемые законы мироздания, которые это запрещают. Зачем же она летит туда? Зачем согласилась, в конце концов, на этот маршрут? Мало ли планет во вселенной!
Двадцать лет — не так уж много, что-то помнится как вчера… но сын уже вырос, и опыта достаточно, чтобы ни о чем уже не мечтать, и волосы седеют, и глаза потухли, и тело уже не то, и мысли давно не о том…
— Я «Гремучий», — ответила она на вызов диспетчера космопорта, — у нас все в порядке, какую занять орбиту?
— Привет, «Гремучий», — проговорил с аппирским акцентом голос в динамике, — садиться будете?
Было странно, что изображение отсутствовало. Ингерда не видела, с кем говорит. Впрочем, она знала, что до сих пор встречались аппиры, стыдящиеся своего внешнего вида, равно как и уроды, ужасно собой гордящиеся.
— Нет, — сказала она, — звездолет останется на орбите, мы отправим три антиграва.
— Это же грузовая баржа с Земли, — добавил кто-то еще в диспетчерской, — куда ей садиться!
— Полетайте пока в третьем секторе, — распорядился диспетчер все тем же гнусавым голосом с аппирским акцентом.
— У меня двести человек на борту, — сообщила Ингерда, прием ей не особенно понравился, — не тяните с высадкой.
— Не волнуйтесь, «Гремучий». Соберем комиссию — всех примем.
— Какую еще комиссию?
— А это не ваше дело, детка.
От неожиданности она даже не знала, что сказать.
— Я вам не детка. А командир корабля Ингерда Оорл.
— Вот у себя на корабле и командуйте. А на планету будете выгружаться, когда мы вам разрешим. Ясно?
— Более чем, — хмуро сказала Ингерда.
Она посидела в задумчивости и вызвала старшего механика, который летал сюда уже раз восемь.
— Жорж, по-моему мне нахамили, — сказала она неуверенно, — или мне так показалось?
— Они наглеют с каждым разом, — ничуть не удивился механик, — что они тебе сказали?
— Какая-то комиссия будет решать, можно нам спускать антигравы или нет. Как будто мы чуму можем привезти или секретное оружие. Велели занять орбиту в третьем секторе. Даже не во втором…
— Ладно, капитан, посмотрим, чем это закончится.
— Как ты думаешь, в чем тут дело? Может, эпидемия?
— Просто неприязнь к людям.
— К людям? Это после того, что мы для них сделали?.. Нет, это чушь, Жорж, на планете людей в два раза больше, чем аппиров.
— Вот именно.
На планете правила династия Индендра. С самого начала было совершенно очевидно, что все вопросы за аппиров решать будут Прыгуны. Они называли себя Директорией, поделили сферы влияния и формально подчинялись Лецию. Что там творилось на самом деле, понять со стороны было трудно. Было ведь еще земное полпредство и комиссия по делам Ингерды-Пьеллы на Земле, были бывшие Пастухи, которые привыкли повелевать, а не слушаться, и тридцать тысяч людей, которые прилетели сюда помогать и восстанавливать, но жили тут по земным законам.
— Кто отвечает за внешние связи? — спросила Ингерда, — Леций?
— Конечно, Леций.
— В таком случае, он очень изменился.
Ингерда сказала так и подумала, что никогда толком и не знала Леция. У него было много лиц, столько же, сколько париков и костюмов в его гардеробе, он запросто мог говорить не то, что думает, он вполне допускал и обманы, и компромиссы, как настоящий политик. Теперь он, кажется, стоял на вершине пирамиды, и люди стали ему только мешать. Сознавать это было горько.
— Рано делать выводы, — вздохнула она, — возможно, диспетчер был пьян. Такое тоже случается.
Через сутки им разрешили выгрузку. Безо всяких комиссий. Это приятно порадовало, но чувство тревоги осталось. Ингерда полетела на планету с первым антигравом, и не было у нее на душе привычного отстраненного спокойствия, которого она достигла за последние десять лет. За эти годы она превратилась во вполне взрослую, самостоятельную женщину, которая ни от кого не ждет совета и никому ничего не доказывает. Она просто знает свое дело, знает себе цену, и ни в чем не сомневается.
Сердце ныло… Космопорт поразил ее размерами. Он был выстроен совсем недавно и с учетом новейших технологий, он был рассчитан на интенсивную работу по оснащению и заселению планеты. В первые годы так и было. Теперь корабли прибывали не чаще трех-четырех раз в год, да и те встречали без особой радости. Земляне менялись сменами, и каждый раз отбывающих было больше, чем вновь прибывших.
