Бочка
(скорее реалистическая, чем фантастическая сценка из трудовых будней)
Химик взбеленился. В здание директората, даже в его скромный кабинет, — и в резиновых сапогах? И вообще расхлюстанным: кислотоупорный комбинезон стянут с торса, свисает по ногам почти до самого паркета. Паркет покрыт стекловидным лаком; обшлага рукавов отражаются в его поверхности. С обшлагов же падают капли. И такое впечатление, что они, летя вниз, притягивают собственные подобья и сливаются в воздухе. Но ведь в сапогах, расхлюстанный, да и эти, черт подери, красивые капли могут разъесть лаковое зеркало.
— Капает! — закричал Химик. — В коридор, пожалуйста.
— Что каплет? — спросил Грузчик, все еще дыша тревожно, рывками. — А-а, из рукавов, так это пот.
— Немедленно в коридор!
— Не шуми, мужик. Тут такое дело: бочка, как яйцо.
— Слушайте, я Химик, занимаюсь превращением веществ. А бочки — ведомство Кладовщика.
— Занимаюсь… Уже назанимался… Бочка-то вытянулась, чистое яйцо, только сизое.
— Удлинилась, хотите сказать?
— Кабы! Распучило в обе стороны чуть не по метру. Из черной — сизая. Лопнет, чего тогда? Поезд в пух-прах?!
— Взрыва не может быть.
— Ну-ка пыхнет, и все огнем изойдет?
— С какой стати? Мы делаем парфюмерный полуфабрикат из поставляемых с Запада экологически чистых компонентов и отправляем его обратно. Надо все-таки интересоваться, что именно грузите.
— Я-то интересовался. Теперь твоя очередь.
Грузчик вышел в коридор. Как распахнул дверь, так и оставил ее растворенной. Химик не утерпел, последовал за ним.
Навстречу по аллее, со стороны склада, бежали люди. Страх, недоумение, угрюмость.
Мощная платформа, установленная на вилчатые опоры, впритык к железнодорожным вагонам, была пустынна, если не считать оставленной посредине одной-единственной бочки, которая лунно белела над бетонной плоскостью. От платформы, примерно там, где лежала бочка, отходил мост, соединявший со складом. За ним, сквозь деревья аллеи, просвечивало здание директората фирмы.
Только сейчас Химик начал бояться.
— Вы сказали — сизая?
Он не дождался ответа, хотя прошло лишь мгновение, и победно воскликнул:
— Где же сизая? Известью побелили!
Рукава комбинезона Грузчика чиркали по булыжнику мостовой. На его красной майке, там, где кольчато проступал позвоночник, вздрагивали росинки пота.
— Она, верно, сперва побурела. Кровь запекается на бинтах — эдак вот. После сизая сделалась. Металл раскаленный прокатают, остынет, сизым станет, под вид сигаретного пепла. И, поди-ка, обратно цветом сменилась. Яйцо, словно курица снесла, но громадное.
— Не паникуйте, хотя бы оденьтесь. Инструкцию не помните, на штраф нарываетесь?
— Потею — нет сил. Ведь коли она шандабарахнет — в первую очередь, поезд взлетит к аллаху.
— Повторяю: полуфабрикат для парфюмерии.
— Почему он тогда бочку раздул?
— Припугнуть вас захотел.
— Нет, Химик, ты химичишь, дак так и объясни: отчего бочка-то обрюхатела?
— Определим.
— Тогда и не талдычь зря, что не взорвется. Мне в армии пришлось ракеты заправлять радиатопливом, и у меня ни разу спина не вспотела, а тут — даже лапы в сапогах мокрые, будто воду голенищами зачерпнул.
— Слушайте, Грузчик, а кто отправляет поезд: вы или Кладовщик?
— Ни я, ни он — Диспетчер.
— Тогда чего он ждет? Немедленно отправлять!
— Так погрузка состава еще не закончена.
— Бегом к Машинисту. Пусть трогает., Грузчик посмотрел поверх многоячейных контейнеров, заполненных бочками. Контейнеры до того отяжелили поезд, что он прогнул железнодорожное полотно.
В голове поезда четко прорисовывался оранжевый пантограф электровоза.
— Хочешь зазря пробежаться — беги.
— Скажите Машинисту: опасность взрыва, мигом даст ход.
— Кому интересно заработка из-за неустойки лишаться?
— А жизнь?
— Без денег, при нашей системе, и жизнь не в жизнь.
Химик поморщился, намереваясь пожурить Грузчика за убогость восприятия нового миросозерцания, но заметил, что бочка ворохнулась, повращалась, вздыбилась и замерла.
Он облегченно хмыкнул. Хитроумно разыграли, ничего не скажешь, захотел бы обидеться да постесняешься.
— Ну и циркачи! Я бы не раскачал ее.
— Ты это про кого?
— О посаженных в бочку. Меня разыграть.
Раздосадованный Грузчик напялил на себя верх комбинезона, шурхнул до подбородка молнией, побежал к платформе.
А бочка тем временем тронулась с места, докатилась до края платформы, деловито поерзала там, едва не задевая соседний борт вагона, и, уютно устроившись, успокоилась.
Опомнившийся Химик едва догнал Грузчика у лестницы на платформу, уцепился за воротник сразу двумя руками.
— Отпусти, — хмуро предупредил Грузчик.
— Дальше ни шагу.
— Рванет — поезду крышка, да и складу тоже.
— Придумал что-нибудь?
Только Грузчик собрался ответить, как его и Химика окликнули откуда-то снизу.
— Э-э, к нам давайте.
Под платформой оказались Кладовщик, Крановщик и Начальник Охраны. Химик возмущенно заметил им, что они, учитывая толщину платформы, весьма недурственно устроились, разве что для полного комфорта не хватает пива.
— И баб, — плотоядно добавил Крановщик.
— А вы еще кто такой?
За него ответил Грузчик:
— Машинист козлового крана.
Химик велел Крановщику возвратиться в кабину. Тот, вместо того чтобы уйти, демонстративно почесался спиной об угол вилчатой опоры. Он чувствовал себя независимым, поскольку числился в штате Механика.
Вторым, на кого напустился Химик, был Кладовщик. Никакой опасности, а он спрятался в укромное местечко. Укрылся бы еще в противоатомном убежище директората.
Кладовщик был молчуном. Свои обязанности он выполнял настолько усердно, что кое-кто из руководства фирмы считал на этом основании, будто бы он рьяно старателен не без причины: прикрывает крупные махинации. На всякий случай члены директората намекали своему Президенту — там, у Кладовщика, делается нечто этакое, скрытное, мутноватое, — дабы потом не обвиняли, что были не бдительны. Кладовщик же никогда не оправдывался, и его прозвали Безответным.
— Вам надо разводить черных пантер, — посоветовал он. — Видимо, грызться вам не с кем.
Химик имел прямое отношение к директорату, поэтому рассердился, что Безответный не только заговорил, но и подсадил его.
— Что вы сделали с бочкой?
— Что вы сделали с полуфабрикатом?
— Пожалуйста, немедленно избавьтесь от нее.
