ПРУС. Абсолютно понятно. А Фердинанд Грегор -- это ее сын, не так ли?
ЭМИЛИЯ. Вот именно.
ПРУС. Почему же его фамилия была не Макропулос?
ЭМИЛИЯ. Потому что... потому что Эллен хотела, чтобы это имя кануло в Лету.
ПРУС. Ну вот что, мадемуазель, оставим эту тему.
ЭМИЛИЯ. Вы мне не верите?
ПРУС. Я этого не говорю. И даже не спрашиваю, откуда вам все это известно.
ЭМИЛИЯ. О, господи, к чему дальше скрывать... Я вам все расскажу, Прус, но сохраните мою тайну. Эллен... Элина Макропулос была... моя тетя.
ПРУС. Ваша тетя?
ЭМИЛИЯ. Да, сестра моей матери. Теперь вы все знаете.
ПРУС. В самом деле, как все, оказывается, просто.
ЭМИЛИЯ. Вот видите.
ПРУС. (встает). Жаль только, что это неправда, мандемуазель Марти.
ЭМИЛИЯ. Вы ходите сказать -- я лгу?
ПРУС. К сожалению. Если б вы сказали, что Элина Макропулос была прабабушкой вашей тети, это, по крайнней мере, было бы правдоподобно.
ЭМИЛИЯ. Да, вы правы. (Подает руку Прусу.) Всего хорошего.
ПРУС. (целует руку). Вы разрешите мне как-нибудь в ближайшем будущем засвидетельствовать вам свое почтение?
ЭМИЛИЯ. Пожалуйста.
Прус уходит.
Постойте! За сколько бы вы продали мне этот конверт?
ПРУС. (оборачивается). Простите, что вы сказали?
ЭМИЛИЯ. Я куплю его. Куплю эти письма. Заплачу, сколько вы потребуете.
ПРУС. (подходит к ней). Простите, сударыня, но об этом я не могу вести переговоры здесь... и с вами. Пришлите, пожалуйста, кого-нибудь ко мне на дом.
ЭМИЛИЯ. Зачем?
ПРУС. Чтобы я мог спустить его с лестницы. (С легнким поклоном уходит.)
Пауза. Эмилия сидит неподвижно, с закрытыми глазами. Входит Грeгор, останавливается.
ЭМИЛИЯ. (после небольшого молчания). Это ты Бертик?
ГРЕГОР. Почему вы закрыли глаза? У вас измученный вид. Что с вами?
ЭМИЛИЯ. Я устала. Говори тихо.
ГРЕГОР. (подходит к ней). Тихо? Предупреждаю вас: если я буду говорить тихо, я сам не буду знать, что говорю... стану произносить безумные слова. Слыншите, Эмилия? Не позволяйте мне говорить тихо. Я вас люблю. Я схожу с ума. Люблю вас! Вы не подымаете меня на смех? А я думал, что вы вскочите и дадите мне подзатыльник. И от этого я полюбил бы вас еще неистонвей. Я люблю вас... Да вы спите?
ЭМИЛИЯ. Как холодно, Бертик!.. Я вся дрожу. Смонтри, не простудись.
ГРЕГОР. Я люблю вас. Берегитесь, Эмилия! Вы грубы со мной, но даже это доставляет мне наслаждение. Я вас боюсь, но и в этом есть что-то притягательное. Когда вы меня оскорбляете, мне хочется вас задушить. Мне хочется... Я безумец, Эмилия, я, наверно, убью вас. В вас есть что-то отвратительное... и в этом наслажденье. Вы злая, низкая, ужасная... Бесчувственное животное!
ЭМИЛИЯ. Неправда, Бертик!
ГРЕГОР. Правда. Вам все безразлично. Вы холодны, как нож. Точно встали из могилы. Любить вас -- извранщение. Но я вас люблю. Люблю безумно! Мне хочется кусать самого себя...
ЭМИЛИЯ. Тебе нравится фамилия Макропулос? Скажи!
ГРЕГОР. Перестаньте! Не дразните меня. Я жизнь готов отдать за то, чтоб владеть вами. Готов быть игрушнкой в ваших руках. Пойду на все, чего бы вы ни потренбовали, на самые неслыханные вещи. Я люблю вас... Я погибший человек, Эмилия.
ЭМИЛИЯ.. Слушай, вот что! Беги сейчас же к своему адвокату. Пускай он вернет тебе документ, который я ему послала.
ГРЕГОР. Он поддельный?
ЭМИЛИЯ. Нет, Альберт, клянусь, нет. Но понинмаешь, нам нужен другой, на имя Макропулоса. Постой, я тебе объясню! Эллен...
ГРЕГОР. Не нужно. Мне надоели все эти фокусы.
ЭМИЛИЯ. Нет, подожди. Ты должен стать богатым, Бертик. Я хочу, чтобы ты был страшно богат.
ГРЕГОР. Тогда вы меня полюбите?
ЭМИЛИЯ. Перестань! Бертик, ты обещал мне донстать эту греческую рукопись. Она у Пруса, слышишь? И ты должен добиться наследства, чтобы получить и рукопись!
ГРЕГОР. Тогда вы меня полюбите?
ЭМИЛИЯ. Никогда! Понимаешь? Никогда!
ГРЕГОР. (сел). Я вас убью, Эмилия.
ЭМИЛИЯ. Вздор. Стоит мне сказать тебе три слова, и все пройдет, все пройдет. Подумаешь -- он хочет меня убить! Ты видишь этот шрам на шее? Один такой вот тоже хотел убить меня. А если бы я встала перед тобой нагая, ты увидел бы, сколько у меня шрамов на память о вас. Создана я так, что ли, что всем хочется убить меня!
ГРЕГОР. Я люблю вас.
ЭМИЛИЯ. Отстань, глупец. С меня довольно! Я сыта по горло вашей любовью. О, если бы ты знал... Если б ты знал, как смешны вы, люди. Если бы знал, как я устала! Как мне все опостылело. О, если б ты знал...
ГРЕГОР. Что с вами?
ЭМИЛИЯ. (ломает руки). Несчастная Элина!
ГРЕГОР. (тихо). Пойдем, Эмилия. Уедем отсюда. Никто никогда не любил вас, как я. Знаю... знаю, что в вашей душе отчаяние и ужас. Эмилия, я молод и силен, я сумею зажечь вас своей любовью... Вы забудентесь... a потом отбросите меня, как шелуху. Слышите, Эмилия?
Эмилия ровно и громко храпит.
(Встает в волнении.) Что это? Она спит! Вы притворяетесь, Эмилия? Спит! Как пьяная. (Протягивает к ней руку.) Эмилия, это я... я... Мы одни... (Низко склоняется к ней.)
Уборщица, остановившись поодаль, предостерегающе и строго кашляет.
(Выпрямляясь.) Кто там? Ах, это вы... Мадемуазель задремала. Не будите ее. (Целует руку Эмилии и поспешно уходит.)
УБОРЩИЦА. (подойдя к Эмилии, молча смотрит на нее) Что-то душа у меня за нее болит... (Покачав
головой, уходит.)
Пауза. Из-за кулис выходит Янeк, останавливается в десяти шагах от Эмилии и с обожанием глядит на нее.
ЭМИЛИЯ. Это ты, Бертик?
ЯНЕК. Нет. Простите, это только я -- Янек.
ЭМИЛИЯ. (садится). Янек? Пойдите сюда, Янек. Хотите оказать мне услугу?
ЯНЕК. О да.
ЭМИЛИЯ. Сделаете все, о чем я ни попрошу?
ЯНЕК. Да.
ЭМИЛИЯ. Нечто необычное, Янек. Отважный по ступок.
ЯНЕК. Да.
ЭМИЛИЯ. И... чего вы за это потребуете?
ЯНЕК. О-о, ничего, ничего.
ЭМИЛИЯ. Подойдите поближе. Это очень мило с вашей стороны. Слушайте: у вашего отца дома -- запечатанный конверт, на котором написано: "Сыну моему Фердинанду". Конверт лежит в столе, в сейфе или еще где-нибудь. Compris?[9]
ЯНЕК. Да, да.
ЭМИЛИЯ. Принесите этот конверт.
ЯНЕК. А папа даст его мне?
ЭМИЛИЯ. Нет. Вы должны взять сами.
ЯНЕК. Я не могу.
ЭМИЛИЯ. Ах, так! Мальчик боится папы?
ЯНЕК. Я не боюсь, но...
ЭМИЛИЯ. Но? Янек, милый, честное слово, он дорог мне как память и не имеет никакой цены... А как бы хотелось!
ЯНЕК. Я... я попробую.
ЭМИЛИЯ.. Правда?
ПРУС. (выступает на свет). Не трудись, Янек. Конверт заперт в сейфе.
ЯНЕК. Папа!
ПРУС. Иди! (Эмилии.) Любопытное явление, мадемуазель. Я думал, что он торчит в театре из-за своей Кристинки, а оказывается...
ЭМИЛИЯ. А вы почему торчите в театре?
ПРУС. Я ждал... вас.
ЭМИЛИЯ. (подходит к нему вплотную). Тогда... отндайте мне конверт.
ПРУС. Это не моя собственность.
ЭМИЛИЯ. Принесите его мне.
