ПРУС. Это не моя собственность.
ЭМИЛИЯ. Принесите его мне.
ПРУС. А-а! Когда?
ЭМИЛИЯ. Сегодня ночью.
ПРУС. Идет!
Занавес
Действие третье
Номер в гостинице. Налево окно, направо дверь в коридор.
В центре дверь с гардинами ведет в спальню Эмилии. Эмилия выходит из спальни в пеньюаре. За ней Прус в смокинге, но без воротничка. Прус молча садится в кресло направо. Эмилия идет к окну и поднимает штору. На дворе светает.
ЭМИЛИЯ. (отворачивается от окна). Ну? (Пауза. Подходит ближе.) Давайте. (Пауза.) Слышите? Дайте мне конверт.
Прус достает из внутреннего кармана бумажник, вынимает оттуда запечатанный конверт и молча бросает его на стол.
(Берет конверт и подходит к туалету. Садится и осматнривает печать на конверте. Колеблется. Потом быстро вскрывает конверт шпилькой и вынимает из него слонженный пожелтевший листок. Читает. Радостный вздох. Складывает листок и прячет его за корсаж. Встает.)
Отлично!
Пауза.
ПРУС. (тихо). Вы меня обманули.
ЭМИЛИЯ. Вы получили... все, что хотели.
ПРУС. Обманули... Вы были холодны как лед. Я словно обнимал мертвую. (Содрогается.) И ради этого я отдал чужие документы. Благодарю покорно!
ЭМИЛИЯ. Вам жаль конверта?
ПРУС. Мне жаль, что я узнал вас. Я не должен был отдавать конверт. Получается, что я вор. Гадость, гадость!
ЭМИЛИЯ. Завтракать будете?
ПРУС. Не хочу. (Встает и подходит к ней.) Поканжитесь. Покажитесь, я хочу посмотреть на вас. Не знаю, что я вам отдал; наверно, что-то ценное. Но даже если дело было только в том, что это -- чужой запечатанный документ... (Машет рукой.)
ЭМИЛИЯ. Вы хотите плюнуть мне в лицо? (Встает.)
ПРУС. Нет, себе.
ЭМИЛИЯ. О, пожалуйста, не стесняйтесь.
Стук.
(Идет к двери.) Кто там?
ГОРНИЧНАЯ. (за сценой.) Это я, мадемуазель.
ЭМИЛИЯ. Входи. (Отпирает.) Завтракать! Горничная (входит в ночной кофте и юбке. Запынхалась). Простите, мадемуазель, не здесь ли господин Прус?
ПРУС. (резко оборачивается). В чем дело?
ГОРНИЧНАЯ. Пришел слуга господина Пруса. Гонворит, ему нужно видеть барина. Что-то важное
принес...
ПРУС. Откуда он знает, черт побери?.. Скажите, пусть подождет. Нет, погодите. (Уходит в спальню.)
ЭМИЛИЯ. Причеши меня. (Садится перед туалетом.)
ГОРНИЧНАЯ. (распускает ей волосы). Господи, как я перепугалась. Прибегает швейцар: пришел, мол, этот самый слуга, хочет к вам. А слуга-то не в себе, говорить даже не может. У меня сердце так и упало. Не иначе, думаю, что-то стряслось.
ЭМИЛИЯ. Осторожно! Не дергай!
ГОРНИЧНАЯ. А сам бледный как мел слуга-то. Так я перепугалась...
ПРУС. (в воротничке и галстуке торопливо выходит из спальни). Простите, я на минуту... (Уходит направо.)
ГОРНИЧНАЯ. (расчесывает волосы Эмилии). Он важный барин, да? До чего хочется знать: что там слунчилось? Вы бы видели, мадемуазель, как этот слуга дрожал...
ЭМИЛИЯ. Потом сваришь мне яйца.
ГОРНИЧНАЯ. А в руке у него было какое-то письмо. Может, пойти послушать, о чем они говорят?
ЭМИЛИЯ. (зевает). Который час?
ГОРНИЧНАЯ. Восемь.
ЭМИЛИЯ. Погаси свет и не трещи.
Пауза.
ГОРНИЧНАЯ. А губы у него совсем синие, у слунги-то...
ЭМИЛИЯ. Ты мне дергаешь волосы, дура! Дай сюда гребень. Смотри, сколько выдрала!
ГОРНИЧНАЯ. У меня руки трясутся. Что-нибудь случилось, как пить дать.
ЭМИЛИЯ. Если и так, не смей выдирать мне волосы. Чеши!
Пауза.
Прус возвращается из коридора с нераспечатанным письмо в руке, которое он машинально поглаживает.
Быстро вернулись!
Прус, нащупав рукой кресло, садится.
Что вы хотите к завтраку?
ПРУС. (хрипло). Отошлите... горничную...
ЭМИЛИЯ. (горничной). Ступай пока. Я позвоню. Ступай!
Горничная уходит.
(После паузы.) Ну, что такое?
ПРУС. Янек... застрелился.
ЭМИЛИЯ. Не может быть!
ПРУС. Череп себе размозжил... Узнать нельзя... Скончался...
ЭМИЛИЯ. Бедняжка. А от кого письмо?
ПРУС. Слуга рассказал... А это... письмо от Янека. Нашли рядом с ним. Вот кровь...
ЭМИЛИЯ. Что ж он пишет?
ПРУС. Не хватает духу распечатать... Откуда он знал, что я у вас? Почему послал мне это письмо сюда? Неужели он...
ЭМИЛИЯ. ...видел вас? Наверно.
ПРУС. Зачем он сделал это? Зачем покончил с собой?
ЭМИЛИЯ. Прочтите письмо.
ПРУС. Может быть, вы прочтете первая?
ЭМИЛИЯ. Нет.
ПРУС. Наверно... оно и вас касается... Распечатайте...
ЭМИЛИЯ. Не хочу.
ПРУС. Я должен пойти к нему... должен... Открыть письмо?
ЭМИЛИЯ.. Ну конечно.
ПРУС. Пусть будет так. (Разрывает конверт и достает письмо.)
Эмилия делает себе маникюр.
(Тихо читает.) О! (Роняет письмо.)
ЭМИЛИЯ. Сколько ему было лет?
ПРУС. Так вот, так вот почему!
ЭМИЛИЯ. Бедный Янек.
ПРУС. Он любил вас...
ЭМИЛИЯ. Да?
ПРУС. (рыдая). Мой единственный!.. Единственный сын... (Закрывает лицо руками. Пауза.) Ему было восемннадцать лет, восемнадцать лет! Янек! Мальчик мой. (Пауза.) О, боже, боже! Я бывал чересчур суров с ним. Никогда не гладил его по голове, никогда не приласкал, никогда не похвалил... Всякий раз, как мне хотелось это сделать, я думал: нет, пусть он будет твердым... тверндым, как я... твердым в жизни... Я совсем не знал его! О, боже, как мой мальчик боготворил меня!
ЭМИЛИЯ. Вы этого не знали?
ПРУС. О, боже, если бы он был сейчас жив! Так глупо, так бессмысленно влюбиться... Он видел, что я воншел к вам, ждал два часа у ворот... потом пришел домой и...
ЭМИЛИЯ. (берет гребень и причесывается). Бедняжка.
ПРУС. Восемнадцать лет! Мой Янек, мой сын... Мертв, неузнаваем... И пишет детским почерком: "Папа, я узнал жизнь, папа, будь счастлив, а я..." (Встает.) Что вы делаете?
ЭМИЛИЯ. (со шпильками во рту). Причесываюсь.
ПРУС. Вы, видно, не поняли? Янек любил вас, он застрелился из-за вас.
ЭМИЛИЯ. Ах, столько народу стреляется.
ПРУС. И вы можете причесываться?
ЭМИЛИЯ. Что ж, мне бегать из-за этого растрепаннной?
ПРУС. Он застрелился из-за вас, понимаете?
ЭМИЛИЯ. Что же я могу поделать? Ведь из-за вас тоже. Рвать мне на себе волосы, что ли? Мне их достанточно повыдергала горничная.
ПРУС. Замолчите или...
Стук в дверь.
ЭМИЛИЯ. Войдите.
ГОРНИЧНАЯ. (входит уже одетая). Господин Гаук-Шепдорф желает вас видеть.
ЭМИЛИЯ. Проси.
Горничная уходит.
ПРУС. Вы... вы примете его сейчас... при мне?
ЭМИЛИЯ. Идите пока в соседнюю комнату.
ПРУС. (поднимает портьеру). Canaille![10] (Выходит.)
Входит Г а у к - Ш e н д о р ф.
ЭМИЛИЯ. Buenos dмas,[11] Макси. Что так рано?
ГАУК. Ш-ш-ш! (Подходит к ней на цыпочках, целует в шею.) Собирайтесь, Евгения. Едем.
ЭМИЛИЯ. Куда?
ГАУК. Домой. В Испанию. Хи-хи! Моя жена ничего не знает. Вы понимаете? Я уже к ней не вернусь. Por dios,[12] Евгения, торопитесь!
ЭМИЛИЯ. Вы с ума сошли?
ГАУК. Совершенно верно. Понимаете, я под опекой как слабоумный. Меня могут задержать и отправить обратно, це-це-це, как посылку по почте. Но я хочу от них удрать. Вы меня увезете.
