4.
В коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь стала сотрясаться от ударов. Одна из досок отлетела, и в кухню просунулась мохнатая лапа, сжимающая наточенный до блеска зазубренный нож. - Уходи, Карамора! Хуже будет! - крикнул дедушка Вурдик и выпалил в дверь из мушкета. Мушкет дал осечку. Вурдик насыпал свежего пороха, подул на кремень и выпалил еще раз. От грохота мы все едва не оглохли. Кухня заволклась белым вонючим дымом. - Старая гвардия себя покажет! Тряхнул стариной! - поморщился Дед Вурдик, пытаясь встать. Отдачей мушкета его сбросило с табурета на пол. Мы с Настей бросились поднимать Вурдика, а потом разгибать его. - Ну, как я его, бабка? Пиф-паф! В самое яблочко! - похвастался Вурдик, держась за поясницу. Ягге подошла к плите и подозрительно заглянула в древний котелок. - Где были твои глаза, окаяшка старая? Кастрюлю мне прострелил! Такой котелок скифы второй раз не подарят! - возмутилась она, вытряхивая из кастрюли серебряную пулю. Вурдик стыдливо притих. Карамора навалился на дверь и, просунув в пролом еще одну мохнатую руку, потянулся к подпиравшей дверь деревянной ноге. Он выглядел порядком голодным: вероятно, у себя в пятом измерении не успел перекусить. Наше положение было аховое, но тут вмешалась деревянная нога Вурдика. Дрожа от боевого азарта, она вырвалась в коридор и набросилась на Карамору. Квартира заходила ходуном. - Так его, так! Уррра! - подпрыгивая на табурете, орал дед. Через некоторое время, прогнав Карамору, деревянная нога вернулась победительницей. На ней были видны следы зубов. - Виват! Наша взяла! - завопил дед Вурдик, бросаясь обнимать свою ногу. - Ве...ве... - сказала Настя. - Что "ве-ве"? - не понял я. - Ве-весело у вас тут, - выговорила девочка. Она сидела белая как бумага. Только местами у нее на щеках вспыхивали пятна румянца. - Вот придут Оскаленный Мертвец или Красная Рука будет еще веселее! - заверил ее Вурдик. Единственной, кто оценил эту шутку, была его деревянная нога.
Глава четвертая.
СТАРУХА С ЛИМОННЫМ НОСОМ
Ночь. Но сырому лесу крадутся двое. "Кого встречу - задушу!" - говорит один. "Кого поймаю - кишки вытащу!" - говорит другой. Идут дальше. "Смотри, на поляне кто-то спит! шепчет один. - Задушу!" "А я распотрошу!" - говорит другой. Первый лег на землю и пополз, а второй за ним бежит. Подкрались они к спящему. "Мы тебя убьем! Готовься к смерти!" - закричали. Проснулся третий. Стали двое с третьим биться, да не справились - костьми легли. Муха оказалась сильнее червяка и муравья.
"Двое в ночи"
1.
В полночь Ягге подвела нас с Настей к большому зеркалу. Комнату окутывал зловещий полумрак. Ягге сунула в руку Насте огарок свечи и зажгла его прикосновением пальца. Мы увидели, что зеркало завешано черной простыней. - Как сдерну простыню, глядите в зеркало, внучки. Что увидите, то ваша судьба будет. Да только не пугайтесь или затянет вас Зеркалица. Тут и я вас уже не спасу. Готовы? Сгорбленная Ягге сурово посмотрела на нас из-под косматых бровей. Ее крючковатый нос отбрасывал на лицо зыбкие, желтовытые тени. Седые, совсем белые волосы были встопорщены. В неровном прыгающем свете свечи Ягге казалось древней, грозной ведьмой. Я впервые видел ее такой. Я кивнул. Чуть помедлив, кивнула и Настя. - Еще смотри, чтобы свеча не потухла, пока зеркало открыто. Потухнет свеча - и ваши жизни потухнут, - предупредила ее Ягге. Рука, в которой Настя держала свечу, чуть дрогнула. Шепнув мне на ухо странное, ветхостью веков дышащее слово, Ягге потянула простыню. Черная простыня соскользнула, открылось мутное стекло с длинной трещиной. Я увидел в темном зеркале колеблющееся пятно свечи. И всё. Наших с Настей отражений там не было. Не было и отражения Ягге - старушка загадочно исчезла вместе с черной простыней. Не отрываясь, мы смотрели в стекло. Настя заботливо прикрывала ладонью дрожащий огонек. - Сккрррп! Тик-тик! Бамммм! Скррр! Послышался скрежущущий звук. Оглянувшись, я увидел, что часы, уже несколько лет стоявшие, пошли в обратную сторону. - Там-там-там-там! В комнате один за другим оживали таинственные шорохи. Крышка склепа дедушки Вурдика начала подскакивать, выстукивая траурную барабанную дробь. В окне четко прорисовался силуэт виселицы, с раскачивающимся на ней покойником. Покойник поднял руку, погрозил нам пальцем и немедленно канул куда-то вместе со своей виселицей. Границы комнаты расступились. Потрескавшееся стекло ожило, сделалось черным и мертвенно неподвижным, как поверхность озера. Зеркало почти исчезло, стало распахнутой дверью в иной мир. Дверью, за которой клубился белый мутный туман. В тумане мерцали серебристые огоньки, они то погасали, то вновь зажигались, расслабляя и завораживая. - Кирилл! Я тебя двадцать раз звать не буду! Марш завтракать! - требовательно позвал меня из зеркала родной до боли голос, и я вдруг увидел свою мать, протягивающую ко мне руки. Мама была в длинной белой ночнушке, в которой она приходила ко мне в детстве поправлять одеяло. - Мама? - неуверенно окликнул я. Мне почудилсь, что Потусторонний Мир, в котором я находился, был страшным сном, и стоит мне сейчас сделать, как все исчезнет. Я поднял уже ногу, чтобы переступить границу, но пламя свечи в ладони у Насти странным образом удлиннилось, изогнулось и обожгло мне руку. Ойкнув от боли, я спохватился и понял, что меня заманивает Зеркалица. Безобразная старуха с лимонным носом было где-то совсем рядом - за гранью зеркала. - Зеркалица, спорю: этот номер не пройдет! Покажи нам лучше нашу судьбу! услышал я звенящий от напряжения голос Насти. - С какой стати я буду вам что-то показывать? Идите сюда и сами посмотрите, сладенькие вы мои! - писклявым голосом откликнулась женщина в белой ночнушке. Стоило мне услышать этот голос - последняя наваждение исчезло. Теперь я знал точно, что это не моя мать. - С какой стати? А вот с какой! - твердо сказал я, добавляя к своему требованию то магическое слово, которое шепнула мне Ягге.
2.
Лицо Зеркалицы перекосилось от досады, и, обратившись в истаивающую струйку дыма, она исчезла. Мгновение - и зеркало ожило. Картины и лица замелькали в нем, всё убыстряясь. Два скелета передвигали на доске фигурки. Один скелет повернулся ко мне и что-то беззвучно произнес, показывая пальцем на мою голову. Скелеты исчезли, а по коридору, высоко подпрыгивая и щелкая зубами, проскакал черный череп. Не касаясь пола и чуть покачиваясь, проплыли два полупрозрачных привидения. На миг я увидел самого себя с перекошенным от страха лицом. Я пятился от чего-то, грозно надвигавшегося на меня. Пятился, не видя, что за спиной у меня глухая стена и отступление отрезано. Ощутив резь я в глазах, я на секунду закрыл их, а когда открыл, то обнаружил, что раздувшееся, синее чудище сидит на железной бочке с надписью "ЯД!" и смотрит на нас белыми, без зрачков глазами. На голове у него серебрится какой-то горшок.
