– Чокнулись на благах, – повторил Бедекер, чувствуя, как гнев улетучивается. – По-твоему, тантра-йога и пребывание в этой жопе мира явят тебе истину?
– Много ты понимаешь! – снова огрызнулся Скотт.
– Я много понимаю в технике, – парировал Бедекер, – а еще понимаю, что только в отсталой стране не могут наладить элементарную телефонную сеть и построить канализацию. А голод и нищету наблюдаю собственными глазами.
– Чушь, – нарочито-презрительно фыркнул Скотт. – Если мы тут не едим стейки, это не значит, что мы голодаем…
– Речь не о тебе и не о тебе подобных. Ты можешь вернуться домой, когда пожелаешь. Это просто забава для мажоров. Речь о…
– Мажор? Я? – Скотт от души расхохотался. – Вот уж не думал, не гадал… Помнится, ты жадничал дать мне лишние пятьдесят центов, боялся разбаловать.
– Скотт, прекрати.
– Езжай домой, пап. Смотри там свой цветной телевизор, скачи на тренажерах в подвале, любуйся своими долбаными фотками на стене и не мешай мне… забавляться.
Бедекер на мгновение прикрыл глаза. Вот бы день начался заново, чтобы можно было все переиграть.
– Скотт, ты нужен нам дома.
– Дома? – удивленно поднял брови Скотт. – И где же мой дом? В Бостоне с мамой и проказником Чарли? Или твоя холостяцкая берлога в Сент-Луисе? Нет уж, увольте.
Мужчины уставились друг на друга, точно виделись впервые.
Бедекер подался вперед и вновь ухватил сына за плечо, чувствуя, как напряглись мышцы под тонкой тканью.
– Послушай, Скотт, здесь тебе ловить нечего.
– Ловить нечего там! – отрезал Скотт. – Тебе ли не знать. Хотя, что я говорю!
Бедекер откинулся на спинку стула. Устроившийся до неприличия близко официант бесцельно перебирал посуду и столовые приборы. На соседнем столике резвились воробьи, поклевывая из грязных тарелок и сахарниц. Тучный мальчуган у бассейна пронзительно взвизгнул и плашмя приземлился на воду. Папаша издал одобрительный возглас, женская аудитория дружно захихикала.
– Мне пора, – произнес Скотт.
Бедекер кивнул.
– Я провожу.
Ашрам был всего в паре кварталов от гостиницы. Ученики семенили вдоль цветущих газонов, приезжали на моторикшах по двое-трое. Деревянные ворота и высокий забор надежно скрывали общину от посторонних взглядов. Сразу за воротами помещалась сувенирная лавчонка, где желающие могли приобрести книги, фотографии и футболки с автографом гуру.
Отец и сын остановились на входе.
– Сможешь вырваться сегодня вечером поужинать?
– Да, пап. Хорошо.
– Куда пойдем? В гостиницу?
– Нет, здесь в городе есть отличный вегетарианский ресторанчик. Дешевый.
– Ладно, договорились. Если вдруг освободишься пораньше, заходи.
– Не вопрос. В понедельник я возвращаюсь в деревню, пусть Мэгги устроит тебе экскурсию по Пуне. Посмотришь мемориал «Кастурба Самадхи», храм Парвати, ну и прочую хрень… – Скотт повторил свой коронный жест правой.
Бедекер едва сдержался, чтобы не пожать ему руку как партнеру на деловой встрече. Солнце палило нещадно. Судя по влажности, вот-вот польет дождь. Хорошо бы купить где-нибудь зонт…
– До встречи, Скотт.
Тот молча тряхнул блестящей шевелюрой и, расправив тощие плечи, вместе с толпой учеников в оранжевых хламидах двинулся в ашрам.
* * *
В понедельник экспресс «Королева Деккана» доставил Бедекера за сотню миль из Пуны в Бомбей. Лондонский рейс задерживался на три часа, стояла невыносимая жара. В аэропорту пожилые охранники, вооруженные допотопными винтовками с ручным затвором, расхаживали в сандалиях поверх заштопанных носков.
С утра он исходил вдоль и поперек старые английские кварталы Пуны, разыскивая дом доктора, где Мэгги служила гувернанткой. Оказалось, что мисс Браун нет на месте, но если господин желает оставить записку… Вместо записки Бедекер оставил сверток, в котором лежала купленная у попрошайки дудка, а еще – медаль святого Христофора на потускневшей цепочке.
В самолете он очутился только ближе к шести и сразу вздохнул с облегчением. На взлете произошла очередная заминка, но ожидание сгладили напитки и включенный кондиционер. Бедекер лениво пролистал «Сайентифик америкэн», предусмотрительно купленный на вокзале Виктория.
После взлета его сморил сон, в котором он снова учился плавать, легко отталкиваясь от белого песчаного дна озера. Отца он не видел, но чувствовал, как держат его сильные руки, оберегая от опасных течений.
Он очнулся, едва самолет оторвался от земли. Спустя десять минут они поднялись над Аравийским морем, протаранив гущу облаков. Первый раз за всю неделю Бедекер увидел кристально-голубое небо. В лучах заходящего солнца облака внизу пламенели огнем.
Набрав крейсерскую высоту, самолет выровнялся, и на вершине подъема Бедекер почувствовал, как слегка ослабли узы земного притяжения. Тщетно пытаясь разглядеть луну сквозь обшарпанный иллюминатор, он на мгновение воспрянул духом. Здесь, в разреженном воздухе, настойчивая сила тяготения гигантской планеты чуть-чуть – почти незаметно, – но отступила.
Спустя сорок два года с момента его отъезда, тридцать лет со дня последнего визита и шестнадцать – после триумфального шествия по Луне, Бедекера пригласили на родину в качестве почетного гостя поучаствовать в празднике города и параде первых поселенцев. Восьмое августа в Глен-Оук, штат Иллинойс, было официально объявлено днем Ричарда М. Бедекера.
Его второе имя начиналось не на «М», а на «Э», Эдгар. И он никогда не считал это захолустье в Иллинойсе родным. В его мимолетных воспоминаниях о детстве всегда присутствовала квартирка на Килдер-стрит в Чикаго, где семья Бедекеров жила до и после войны. В Глен-Оук он провел меньше трех лет, с конца сорок второго по май сорок пятого. Родня матери уже давно владела здесь землей, и когда отец снова подался в морскую пехоту, чтобы отработать три года инструктором на базе Кэмп-Пендлтон, семилетний Ричард Бедекер с двумя сестренками и охнуть не успели, как очутились вместо теплой уютной квартирки в холодном старом коттедже в Глен-Оук. Воспоминания о тех временах носили разрозненный, бессмысленный характер и прочно ассоциировались с лихорадочным сбором макулатуры и металлолома, которым юный Ричард занимался три года подряд, каждые выходные и каникулы. Хотя его родители были похоронены на местном кладбище неподалеку, он много лет не приезжал и даже не думал о Глен-Оук.
Приглашение Бедекер получил в конце мая, незадолго до месячной командировки по трем континентам. Письмо благополучно перекочевало в ящик стола, и на том дело и кончилось бы, не проболтайся он Коулу Прескотту, своему непосредственному начальнику и по совместительству вице-президенту компании – производителя аэрокосмического оборудования.
