Площадка позволяла посадить тяжёлую машину, что Баев и сделал. «Отшельник», как спагеттину, втянул в рукав уже ненужную нить световода, и Ким пружинисто выпрыгнул из кабины. «Эй, на орбите, что нового?» — бросил он в усик микрофона. Ответ пришёл незамедлительно: «Пси-аномалии больше нигде не обнаружены, зато у вас там фон просто чудовищен. Ещё раз предлагаю точечный удар, ибо риск огромен!» — «Нет! Ни в коем случае! Тем более я уже иду вниз». «Видим», — донёсся вздох Кушевича, и Баев поморщился. Значит, всё-таки задействовали Центр наблюдения по максимуму, но тут уж он ничего поделать не мог. Да и видео «Отшельника» исправно передавало картинку, работая в автоматическом режиме, чтобы потом на основании записи сделать тщательный анализ всех его действий и местной специфики.
Он обошёл возвышение и с другой стороны наткнулся на маленькую неприметную дверцу. Подёргал. И та легко открылась. Как всё просто — заходи, человек, мышеловка задействована и ждёт не дождётся свою аппетитную мышку. Да только мышка эта вооружена до зубов и смертельно опасна, так что ещё неизвестно, кто кого. А что, интересно, в мышеловке вместо сыра? Пси-генератор и сидящий за пультом оператор в виде злобного карлика? Баев вдруг почувствовал непреодолимое желание увидеть, наконец, этого таинственного оператора (карлик в подсознании хихикнул и довольно потёр ручки — милости просим, глупец!) и покончить со всем раз и навсегда. И он шагнул в полумрак, согнувшись чуть ли не в три погибели, сразу настраивая спецлинзы на усиленный приём, а обычный визуальный заменяя на ноктовизор, ночное видение. И тут же пришла уверенность в своих силах и ощущение правоты в целом, когда хозяин приходит на подвластную ему территорию, чтобы навести на ней элементарный порядок и вернуть утраченный на некоторое время статус-кво.
«Отшельник» по его команде создал вокруг него динамическую голограмму псевдомизайца, чтобы внешне быть похожим на местных (лишние сюрпризы ему ни к чему), и Баев осторожно двинулся вниз, машинально считая ступеньки. Света тут, конечно, никакого, но ноктовизор справлялся.
Уже под основанием башни, пройдя последний зигзаг лестничного проёма (триста сорок шесть ступенек, однако), ткнулся в очередную дверь. И тут же дал знать о себе «Отшельник», до этого безмолвствующий: «Твоё пси-поле обнаружено. Ощущаю целенаправленный вектор пси-энергетического воздействия, пытаюсь локализовать и развеять с последующей нейтрализацией, но он имеет внеуровневые составляющие и гашению почти не поддаётся. Риск максимальный». И через мгновение Баев почувствовал, что всё это означает.
В висках резануло так, что землянин на некоторое время просто-напросто отключился, перестав вообще адекватно воспринимать окружающее, и рука, потянувшаяся было толкнуть дверь, так и замерла в воздухе. Вспышка боли раскалённой иглой пронзила мозг, и тут же следом куда-то в бездонную пустоту ухнуло, сорвалось вмиг отяжелевшее свинцовое сердце, успев напоследок судорожным спазмом разогнать забурлившую кровь, которая обжигающей волной прошла по неподатливому, одеревеневшему телу. Глаза ослепли в этой вспышке боли, которая, как неудержимое цунами, захлестнула крошащееся на части сознание, ставшее вдруг рыхлым, податливым и беспомощным. Киму показалось, что его безжалостно швырнули в огненную бездну, в которой не было ничего, кроме обжигающей боли.
Длилось это состояние недолго, может, секунду-другую, но время отчего-то растянулось, и за эти секунды он успел и умереть, и воскреснуть, как Феникс, но главное — ощутить всем естеством своим, как соприкоснулся с чем-то настолько далёким в своей первозданной мощи и неудержимой силе, что всё его существо по сравнению с этим первозданным и безграничным показалось ему вдруг таким мелочно-ничтожным и одномоментным, что он готов был расплакаться от жалости к самому себе. СИЛА, несокрушимая и всеобъемлющая, находившаяся где-то совсем рядом, звала, влекла, манила и засасывала без остатка. Ощущения эти были незабываемы и прекрасны, возвышенны и чудесны, потому что открылась Киму на миг вся чудовищная грандиозность, величие и необъятность самой Вселенной…
А потом всё кончилось. Руки бессильно упали, ноги подкосились, и он, врезавшись плечом в стену, безвольно сполз на пол. Мешком с костями. Мокрый от пота с головы до пят и с осоловелым взглядом.
Боже, что это было?..
Где-то в его сознании продолжало жить и пульсировать невероятное видение, которого он не понимал, а лишь чувствовал всем естеством своим. Присутствие этой небывалой СИЛЫ жило в нём сейчас полноценной жизнью и умирать не собиралось, хотя сама она, проникнув в него и буквально разорвав изнутри в клочья, почему-то в самый последний момент неожиданно отвернула куда-то в сторону, отступила. Пощадила, вернувшись обратно в свои неведомые дали, но оставив ощущение всепоглощающей, безудержной, чудовищной мощи.
Да что же это было?.. Контакт?.. Но с кем?!..
Сознание плыло и раздваивалось, тело не желало слушаться, он просто сидел на каменном полу, тупо взирая на противоположную стену, и никак не мог разобраться ни в своих чувствах, ни в своих ощущениях, ни в мыслях. Ясности не внёс и «Отшельник»: «Пси-защита почти разблокирована, сила ментального удара не корректируется, его локализация выборочна, по векторам, очень велик потенциал чужеродной пси-энергии, допустимые нормы и критерии не определяются, возможно, их и не существует. Нет данных и о природе самого поля. Рекомендации: немедленно покинуть зону активного воздействия иноземной биосущности. Последствия следующего пси-контакта считаю непредсказуемыми и необратимыми на 98 %».
Информацию своего защитника Баев просто принял к сведению, ни на что другое он сейчас способен не был, анализировать и вникать в смысл сказанного было уже выше его сил. Хотя в памяти и застряло отдельное: «защита разблокирована», «неизвестное явление», «иноземная биосущность» и «необратимые последствия». Смерть «Отшельник» именовал по-машинному казённо и плоско — необратимые последствия.
Что перевесило, элементарное любопытство или неистребимое чувство долга, он не знал, когда заставлял себя подняться. Как ни странно, попытка удалась, и хотя его шатало, как пьяного, но он, опираясь о шершавую холодную стену, всё же держался, как тот стойкий оловянный солдатик. Мысли метались и натыкались друг на друга, будто искали защиты, но ясной и цельной оставалась одна — если б не «Отшельник»… не его встроенная контурная защита… Ведь в стандартном «Крокене» горнорабочих с элементарным набором от перепадов давления, силы тяжести, температуры и прочего, его этот сокрушительный пси-удар сплющил бы, как тяжёлый молот пустую консервную банку. Что и произошло, собственно, с теми же рабочими. Но ужасаться, как говорится, уже поздно. Что он там сказал Кушевичу? Что это его работа? Ну вот и доводи её до конца!
