— Пошли вы к черту! — я вскочила со стула, рассвирепев: — С тех самых пор я не знала покоя. Я мучилась сознанием того, что побоявшись вмешаться, стала косвенно виновной в смерти Клауса. Как же! Ведь нас воспитывали на идее, что человеческая жизнь — священна. И мне, несчастной дуре, ни разу не приходила в голову мысль, что такие, как Берни заслуживают наказание. И Сол поступил правильно со своим врагом. Смертельным врагом, который сам пытался его убить. Он сделал все верно, да так чтобы другим неповадно было.
— Значит теперь вы одобряете поступок своего школьного товарища?
— Господи, — я плюхнулась обратно на стул, пораженная этим простым, в общем-то, выводом. Что произошло со мной за последние полгода?
— Господин следователь, — обратилась я к Ангелу. — Вы и сами видите, что я в полном замешательстве и неведении. Ваши намеки и угрозы — пустая трата времени, так как все дело в моей памяти, верите вы мне или нет. Как нейрогенетик, заявляю вам, что современная наука обладает технологиями для стимуляции памяти. Вы в любой момент можете прибегнуть к ним. Удивляюсь почему вы до сих пор этого не сделали. Но самый простой способ — напомнить человеку с амнезией забытые эпизоды. Ваша единственная улика против меня — дневники моего отца. Так разрешите мне с ними ознакомиться — они помогут пролить свет на интересующие нас обоих события.
— К стимуляции памяти мы прибегнем, если ничего не добьемся другими способами. Кстати, как нейрогенетик, вы может знаете, что некоторые из упомянутых вами технологий слишком агрессивные и могут, как бы это помягче выразиться, сильно сказаться на ваших умственных способностях. Поэтому в ваших же интересах быть с нами более откровенной. Что касается дневников, то не думаю что это хоть как-то может повредить.
Что для отца, у которого единственное близкое существо на свете — его дочь, пропажа дочери. Вначале это волны гнева, чувства потери, вины, разочарования и надежды. Эти волны накатывают на тебя, сбивают с ног, вертят и крутят тобой, а потом тихо отходят, и ты остаешься лежать на пустынном берегу, не в силах встать и продолжать жить. Со временем волны становятся все меньше и меньше, превращаются в легкую рябь, а потом и вовсе исчезают. Остаются только воспоминания, сопутствующая им тоска и надежда, что когда-нибудь я обниму мою Мэй. Единственное что помогало мне держаться в рамках — это моя работа. Я работал как проклятый, днем и ночью, не замечая ничего вокруг, доводил себя до полного изнеможения, лишь бы изгнать из сердца противную, сосущую боль. Частенько случалось, что я засыпал прямо в своем офисе, в моем рабочем кресле, и, просыпаясь, снова с головой уходил в работу.
Однажды, проснувшись, как уже не раз бывало, за своим рабочим столом, с тяжелой головой и противной сухостью во рту, я первым делом нащупал Ключ, валяющийся рядом, и вошел в сеть: вдруг появятся какие-нибудь новости о Мэй или о чем-нибудь, что ее хоть как-то касается. Меня ждало одно сообщение от моего коллеги и бывшего ученика, который в настоящее время преподавал азы криптографии в университете.
— Приветствую Вас, мистер Линд, — изображение профессора слегка поклонилось. — Есть ли какие-нибудь новости о Мэй? Я недавно наткнулся на интересную статью, думаю, и вам будет любопытно. Посылаю вам ссылку.
С этими словами профессор стал быстро уменьшаться, пока совсем не исчез, и вместо него появилась светящаяся фиолетовая тропинка, уходящая вдаль киберпространства.
— И этот туда же, — недовольно проворчал я. Визуальные эффекты донельзя замусорили сеть, и я, один из основателей киберпространства, каждый день с отвращением наблюдал, как когда-то прекрасная в своей простоте кристаллическая структура с холодным металлическим свечением, исходящим от серверов, превращается в жуткую мешанину всевозможных цветов и форм. Особенно кошмарной сеть выглядела в выходные, когда толпы учеников возвращались в родительские дома после учебной недели. Они разбегались по лабиринту серверов и линий в поисках крох компьютерных удовольствий, как изголодавшиеся крысы, и изрядно забивали трафик своим присутствием.
Над фиолетовой тропинкой повисла кнопка-указатель с адресом статьи, о которой говорилось в сообщении. «Желтая газета». Я с содроганием вспомнил как мы с Шейлой, моей покойной женой, в течение месяца не сходили со страниц этой паршивой газетенки, пестревшей тогда такими заголовками, как «Из грязи в князи», «Чем взяла Шейла Истона?», «Брак по любви или по расчету». Я тогда проклинал все на свете, а больше всего себя, за то, что согласился на эту безумную авантюру и стал посмешищем для всего острова. Но результатом этого и вправду странного союза стала крошка Мэй, кровь от крови моей, чье появление на свет с лихвой компенсировало неудачную во всех отношениях личную жизнь.
Я нажал на указатель, и пространство вокруг меня пришло в движение. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее проплывали мимо меня сервера, увешанные разноцветными сайтами. Создавалось впечатление, что я еду в поезде и смотрю на пейзаж за окном, сливающийся в безграничную серо-буро-малиновую кляксу. Внезапно все остановилась, и я обнаружил себя возле желтого дома, у входа которого меня встречала полураздетая девица с ярко накрашенными губами и бокалом в руке.
— Заходи на дискотеку «У Рики», — проникновенным голосом сообщила она. — Тебя там ждут музыка, какую ты сам выберешь, общение с гостями в реальном времени, возможность с кем-нибудь познакомиться. А если тебе больше 18, ты можешь провести незабываемую ночь со мной и моими подружками.
— Пошла прочь, — отмахнулся я от рекламной девицы, которая обиженно скривилась и исчезла. Публичный дом, да и только.
Статью, с которой и начались мои приключения, я запомнил наизусть.
Недавно обнаружился внушительных размеров архив, хранимый на правительственных серверах и защищенный никому не известными кодирующими алгоритмами. Этой базой данных активно пользуются и он постоянно пополняется.
Мне не удалось выяснить, кто является тайными пользователями тайного архива, но одно могу сказать точно: это не жители Демократического острова. А это означает, что этой базой данных пользуются наши враги из Эр-Рияда.
Что же это за архив, о существовании которого мы до сего момента и не подозревали? Имеет ли он отношение к истории пропавшего архива Мустафы, которая интригует уже не одно поколение людей.
Проведем краткий экскурс в прошлое.
Тысячи людей по указанию Мустафы эль Сауда в течение 20 лет создавали электронную копию человеческой культуры. Туда вошли все достижения во всех областях человеческой жизнедеятельности: точные, гуманитарные и прикладные науки, изобразительное искусство, литература, история, журналистика, кинематограф, инженерия, спорт и т. п.
