так и рвешься сбежать.
— Но ты ведь тоже не можешь сидеть на месте, — указал ей бродяга. — Целиком и полностью в заботах.
— Есть такое, — посмеявшись, ответила девушка.
— Тяжело, наверное, совмещать работу в приюте, главенство в Рестеде и подготовку теракта?
Он проговорил это абсолютно спокойно. Так, словно в этом не было ничего особенного, словно для него эта новость ничего не значила.
Шарлотта побелела, её взгляд забегал по комнате, цепляясь за книжные полки, то и дело встречаясь с лицом Нейта. Она отстранилась в легком испуге и прижалась к столу. Ярко-голубые глаза устремились прямо на неё, пристально высматривая изменения мимики.
— Т-ты о чём это, Н-нейт? — пролепетала она. — Какую-то ерунду говоришь…
— Лотти, — отрезал он холодно. — Не юли. Это бесполезно. Я всё равно уже знаю.
— Но откуда?
— Да есть у меня кое-какие связи.
***
Немногим ранее:
Перед тем, как прийти в приют, Нейт решил исполнить обещание, данное Тринадцатому: навестить бар Аркобалено. Правда, сейчас его преследовали личные мотивы. Благодаря универсальному пропуску, бродяга без проблем вошёл в Центральный район. Однако заведение было закрыто.
— Вот незадача, — проговорил Нейт и набрал номер телефона. — Ало? Тринадцатый? Да, это Нейт.
— Рад тебя слышать, дружок! — воскликнул он. — Какими судьбами?
— Вот решил заглянуть к вам, да только вот дома никого, — добавил, стуча по двери.
— Ой, прости-прости. Мы тут все забегались. Дел невпроворот, — торопливо ответил Тринадцатый.
— Дай угадаю, из-за теракта?
— В точку. Да, мне нужны все сведенья о Шарлотте из приюта Святого Норта. В срочном порядке по требованию 625, — послышался разговор на фоне.
— Шарлотта? — обеспокоенно переспросил Нейт. — Зачем тебе её данные?
— Раев, ты знаешь её? — навострившись, спросил он.
— Сначала ответь на мой вопрос.
— Знаешь же, что я не могу. Контора меня по рукам и ногам связала. Но если расскажешь о ней, то сильно поможешь.
— Вы подозреваете её в причастности к теракту, — догадался Нейтан. — Но это… это абсурд.
Тут его сознание принялось обрабатывать информацию. И уже в следующее мгновение обвинение перестало быть для него абсурдом.
— Не просто к причастности, Раев, — на выдохе продолжил Тринадцатый. — А к тому, что она его возглавила. Поэтому расскажи мне всё, что знаешь.
— Тринадцатый, — обратился Нейт, став серьезным. — Не в службу, а в дружбу, ты можешь пока не наводить справок о ней?
— Как я это объясню Восьмому, по-твоему? К тому же это не тот вопрос, который получиться замять.
— Пожалуйста. Я не прошу забыть о нём, я прошу притормозить, — попросил бродяга. — Пусть он не знает о Лотти хотя бы пару дней. Придумай что-нибудь.
Из трубки донёсся тяжелый вздох.
— Так и быть, — ответил Тринадцатый. — Помучаю немного нашего душнилу. Но ты будешь должен.
— Спасибо.
***
Наше время:
— Если ты всё знаешь, то это даже к лучшему, — успокоилась Лотти. — Не придется объяснять или хуже того врать.
— Вот тут ты не права, рыжик. Объяснять определенно придется, — произнес он, приблизившись к ней. — Потому что… Я НИХРЕНА НЕ ПОНИМАЮ!
Лотти опешила, она испугалась его выражению лица. Лица, которое жаждет всеми силами оправдать подругу, но не может. Мимика бродяги отчетливо показывала непонимание, а глаза… глаза по-прежнему были пустыми.
— Я сделала это, чтобы спасти наше общество, Нейтан! — уверенно заявила Шарлотта.
— Отчего же его нужно спасать?
— От несправедливости, жестокости системы. От дискриминации и унижения.
— Что за вздор… — махая головой, произнес бродяга. — Лотти, я даю тебе ещё один шанс на ответ.
— Тот, что я дала, единственный и самый верный. Я не ожидаю, что ты поймешь, хотя это очень странно. Ты больше всех настрадался, но при этом до неприличия пассивен.
— Ох, Лотти, — обратился он, положив голову ей на плечо. — Мое непонимание связано не с причиной, а со следствием. Как разрушение стены, может избавить мир от жестокости? Разрушение влечёт лишь разрушение. Нельзя создать, уничтожая. Это замкнутый порочный круг.
— Я всегда думала, что ты очень умён, что гораздо умнее меня и Гриши, но твои слова вгоняют меня в ступор. Новое общество нельзя построить, пока живо старое. Разрушение стены — это символ скорых перемен, символ того, что есть силы, способные перевернуть порядок вещей.
— И что ты устроишь… РЕВОЛЮЦИЮ?! — всполохнул Нейт. — НАЧНЕШЬ НЕСКОНЧАЕМУЮ ЦЕПОЧКУ КРОВОПРОЛИТИЯ?! А ТЕХ, КТО НЕ СОГЛАСЕН ПРОСТО УБЬЕШЬ?! — добавил на повышенных тонах.
Тут Лотти задрожала. Она машинально обняла себя, словно создав купол защиты. Её глаза снова забегали по комнате.
— Или. Ты уже убила? — с опаской спросил бродяга. — Шарлотта. ОТВЕЧАЙ!! — начал трясти её.
— НЕ КРИЧИ НА МЕНЯ! — бросила она, оттолкнув его. — Никого я не убивала! Но если… если понадобится, то я готова пойти на такие жертвы. Это дело. Оно больше меня, больше всех нас, понимаешь?
Нейт ещё сильнее распылился.
«Теперь я понял чувства Гриши, когда он с ней спорил, — подумал он. — Она, действительно, упрямая донельзя. Что за идеализм? Она не видит, что ничего из этого не имеет смысла? За этой красивой идеей революции стоит лишь конец всему и вся. Точка. Общество так долго строилось, развивалось, чтобы вновь впасть в эту кучу дерьма?»
— Лотти, — произнес он, чуть успокоившись. — Ты не права. Вот, что тебя ждет на этом пути, — Нейт свернул рукава и показал руки. — Рассмотри их повнимательнее. Так выглядят руки убийцы.
Шарлотта удивилась, но намеков друга не осознала.
— Для тебя они обычные, да? А я вижу их совсем иначе. Иногда я смотрю на них, а они все в крови. Стоит мне оказаться в маленькой душной комнате, стоит увидеть похожих людей, как меня накрывает волна эмоций. Меня аж тошнить начинает. Голова раскалывается, а перед глазами море крови. Этими руками я убил не двух и не трех людей, Лотти… Пока я был в беспамятстве, инстинкт, ведомый чистым гневом, калечил, ломал кости и убивал. Гильмеша и Гамлета. Их убил я! — девушка хоть и знала это, но всё равно с уст Нейта это звучало жутко. — Какого-то парня, избивавшего меня в 4 квартале, убил тоже я! Дедка похожего на Гильмеша почти до смерти забил тоже я! Знаешь, что самое страшное в этой ситуации? — девушка отрицательно помахала головой, она сделала это быстро, будто побаиваясь. — То, что мне не стыдно… я не раскаиваюсь. Мне словно плевать. Словно я бездушная машина. Однако мне всё равно предстоит с этим жить. Всё время до самой смерти мне носить бремя убийцы. Пусть оно меня и не заботит, но все равно… Так ответь мне, Шарлотта, ты сможешь жить вот так? Я то поломанный, от сознания осталось два винтика, но ты здоровый человек, который будет думать и
