— Ты платишь мне за то, чтобы я не задавал вопросов, — сказал Тень. — Ну и вообще, после Лоры меня уже ничто не удивляет, — добавил он и, пока договаривал последнюю фразу, понял, что — и в самом деле, именно так и есть.
— После того как она восстала из мертвых?
— После того как я узнал, что она трахалась с Робби. Вот это было больно. Все остальное — одуванчики. Так куда мы идем?
Среда махнул рукой, и они пошли в ту сторону, куда он махнул. Под ногами у них бугрились какие-то гладкие камни, происхождения откровенно вулканического: некоторые были прозрачными как стекло. Воздух был холодный, но морозом не пахло. Они неуклюже, бочком, спустились по неровной тропинке со склона горы. Тень посмотрел вперед.
— А это еще что за хрень? — сказал он, углядев внизу, у подножия холма что-то необычное.
Среда приставил палец к губам и резко мотнул головой: тихо!
То, что увидел Тень, больше всего напоминало медного механического паука размером с трактор, сплошь переблескивающего светодиодными огнями. Паук притаился у самого подножья холма. Позади него ровными рядами лежали человеческие скелеты, и рядом с каждым мерцал огонек, крошечный, как пламя свечи.
Среда подал Тени знак не подходить близко. Но Тень сделал еще один, последний и неосмотрительный шаг: подвернул лодыжку и, подпрыгивая на ухабах, покатился вниз по скользкому откосу. Он успел ухватиться за каменный выступ, и острый обсидиановый край прорезал кожаную перчатку, словно бумагу.
Докатившись до подножия холма, он затормозил как раз между механическим пауком и скелетами.
Он хотел опереться ладонью о землю, чтобы оттолкнуться и встать, но под руку ему попалась бедренная кость, и…
…он стоит, курит и смотрит на часы. Светло. Вокруг — машины, пустые и с людьми. Ему приходит в голову, что он, должно быть, зря выпил ту, последнюю чашку кофе — так жутко хочется отлить, что уже почти невмоготу.
К нему подходит один из местных полицейских — здоровенный коп с длинными, свисающими, как у моржа, заиндевевшими усами. Имя его он не помнит.
— Не понимаю, как мы могли потерять их из виду, — озадаченно, извиняющимся тоном говорит патрульный.
— Это была оптическая иллюзия, — отвечает он. — Природа выкинула с нами фокус. Туман. Нечто вроде миража. На самом деле они ехали по какой-то другой дороге. А нам казалось, что по этой.
Патрульный разочарован.
— Да? А я думал, это типа как в «Секретных материалах», — говорит он.
— Боюсь, все гораздо прозаичнее.
Он периодически страдает от геморроя, и задница у него как раз начинает зудеть, подавая сигнал о грядущем обострении. Работал бы он как раньше, патрульным на кольцевой вашингтонской автостраде, и никаких проблем. Единственное, что ему сейчас нужно, — зайти за дерево: иначе с минуты на минуту может случиться конфуз. Он бросает на дорогу сигарету и растирает ее подошвой о дорожное покрытие.
Патрульный подходит к полицейской машине и что-то говорит водителю. Оба качают головами.
Он достает телефон, входит в меню и пролистывает список, пока не находит адрес с пометкой «Прачечная», которая так его позабавила, когда он вбивал ее в телефон. Поначалу для него это была аллюзия на «Человека из U.N.C.L.E.»[88] но, взглянув на нее теперь, он вдруг понимает, что никакой прачечной не было, а была швейная мастерская, и думает, может, это из «Напряги извилины»:[89] хоть с тех пор прошло столько лет, ему по-прежнему странно и неловко сознавать, что в детстве до него не доходило, что это комедия, и еще ему ужасно хотелось иметь портативную рацию…
— Да? — раздается в телефоне женский голос.
— Это мистер Градд, позовите мистера Мирра.
— Подождите секунду, я проверю, на месте ли он.
Тишина в трубке. Градд кладет ногу на ногу, подтягивает ремень повыше — нужно бы скинуть еще фунтов десять — чтобы он не давил на мочевой пузырь.
— Здравствуйте, мистер Градд, — говорит вежливый голос.
— Они от нас ушли, — сообщает Градд.
Он расстроен, внутри у него буквально все сжимается: они упустили ублюдков, двух поганых сучьих выродков, которые убили старину Лесса и Камена, черт их дери! Какие достойные были люди! Какие достойные! Ему дико хочется трахнуть миссис Лесс, но пока еще рано, после смерти старины Лесса прошло слишком мало времени. Раз в две недели он будет водить ее в ресторан, и в конце концов это окупится, она будет ему благодарна за его заботу…
— Как?
— Я не знаю. Мы блокировали дорогу, им просто некуда было деваться, и все-таки они куда-то делись.
— Еще одна необъяснимая загадка. Не расстраивайтесь. Успокоили местных копов?
— Сказал им, что это оптическая иллюзия.
— И они купились?
— Видимо, да.
В голосе мистера Мирра слышится что-то до боли знакомое — странное ощущение, ведь он работает на него уже два года, говорит с ним каждый день, естественно, его голос ему знаком.
— Сейчас они уже далеко.
— Выслать людей, чтобы они их перехватили в резервации?
— Не стоит слишком усердствовать. Тут многовато юридических моментов, я за одно утро всего утрясти не успею. У нас достаточно времени. Возвращайтесь обратно. Я тут не покладая рук занимаюсь организацией стратегического совещания.
— Есть проблемы?
— Каждый тянет гребаное одеяло на себя. Я предложил провести его здесь. Технари хотят в Остине или в Сан-Хосе, актеры — в Голливуде, финансисты — на Уолл-стрит. Каждый хочет, чтобы все происходило на его собственной территории. И никто не желает уступать.
— Хотите, чтобы я подключился?
— Пока нет. На одних полаю, других — поглажу по головке. Сами знаете, как такие дела делаются.
— Конечно, сэр.
— Возвращайтесь к работе, Градд.
Связь прерывается.
Градд думает, что следует вызвать спецназ и взорвать к чертям собачьим этот долбаный «Виннебаго», или заложить на дороге фугас, или расхерачить его ядерными боеголовками, чтобы эти ублюдки знали: с живых с них не слезут. Как однажды сказал ему мистер Мирр, типа «мы пишем будущее Огненными Буквами», и мистер Градд думает, если, господи боже, он сейчас не поссыт, можно попрощаться с мочевым пузырем, он просто лопнет, — или, как говорил его папаша в долгих поездках, когда Градд был еще маленьким мальчиком и они ехали по федеральной автостраде, — так вот, папаша всегда говорил так: «У меня уже в горле плещется», — мистер Градд и сейчас вспоминает его резкий североамериканский акцент: «Нужно поссать. У меня уже в горле плещется»…
…а потом Тень почувствовал, как кто-то разжимает ему руку, палец за пальцем, ту руку, которой он вцепился в бедренную кость. Отлить больше не хотелось; теперь он был другим человеком. Он стоял под звездным небом на стеклянно-каменной равнине.
