- Смотрите! - Я показал им врезы от наручников, растегнул куртку - там в двух местах запеклись пятнышки крови - уколы пик, на плече глубокая царапина - след кoпья.
- Хм, - неопределенно изрек Деев, - где аптечка?
Аптечка находилась в моем рюкзаке. Запахло йодом. Деев умеет делать все. По его лицу видно, что ему жаль расходовать бинты - на меня ушла едва ли не половина наших запасов, рассчитанных на весь поход. До сих пор в них не было надобности, но Деев - запасливый и расчетливый мужик. Ручаюсь, где-нибудь в кармашках его рюкзака припрятан нз. Так что зря он скупится на бинты.
- Шрамы в самом деле странные, - заметил Грибков, пристально разглядывая мою руку.
- Не мешай бинтовать, - отпихнул его Деев. - Шрамы как шрамы - камнями порезало. Радоваться надо - легко отделался. Не нужно было соваться на карниз.
- А ведь над тем местом, где тебя нашли, вихрилась снежная пыль, как от вертолета, - не унялся Грибков. Может быть, летающая тарелка была?
Но Деев так на него зыркнул, что Грибков прикусил язык. Наш старший даже в шутку не терпел баек ни о каких Бермудских треугольниках и летающих тарелках.
- Ты еще про снежного человека вспомни, - посоветовал он.
- Так мне никто и не поверил, - закончил Олесов свой рассказ.- Шрамы вскоре затянулись, стали походить на обычные ссадины.
...Наступил конец нашего санаторного сезона, на следующий день я уезжал из Аршана. Мы в последний раз взобрались на зубец, с которого открывался вид на широкую долину и Отроги Байкальского хребта. За нашими спинами громоздились скалистые гребни Тункинских Альп.
В горах как нигде наглядна и ощутима глубинная мощь подземной стихии: вздыбленные в синеву неба кряжи и рядом пропасти, наполненные грохотом вспененной воды. Не столько сознанием, сколько чувствами человек прозревает здесь свое родство со всей природой - не с одними земными тварями, но также и е огненными силами подземного царства и невесомыми струями, какие достигают Земли из глубин звездного пространства.
- В горах я будто пьянею, - признался Олесов. - Меня охватывает здесь особое чувство... Кажется еще немного и оторвешься от земли, будешь парить в синеве, не испытывая тяготения. Так бывает иногда во сне.
Я сказал, что и мне знакомо это состояние.
- И еще.., - Олесов немного замялся. - Здесь я общаюсь с Эвой.
Он испытующе поглядел на меня. Наверное, ждал, что я рассмеюсь или, в лучшем случае, хмыкну.
Я сознавал, что верить Олесову абсурдно: никакое общение между людьми, разделенными космическим пространством, невозможно - чистейший бред, но я поверил ему.
- Это бывает только в горах, - продолжал он, справедливо истолковав мое молчание как желание выслушать его до конца.-Не всегда, а в редкие мгновения. Иногда, впрочем, наши сеансы связи, - улыбнулся он собственному определению. - Не знаю, как их еще можно назвать. Так вот, иногда наши сеансы связи бывают продолжительными...
Впервые картины чужого мира привиделись Олесову, когда он карабкался по отрогам Кодара. Взобравшись на заснеженный гребень, он вдруг ощутил влажное и жаркое дыхание морского прибоя, услышал шум катящихся волн. А вслед за этим увидел водяные валы, увенчанные белесыми гребнями морской пены. Видение мелькнуло и тут же исчезло - его снова окружали заснеженные каменные утесы. И лишь на губах все еще оставался привкус соли, струи теплого бриза, только что овевавшие лицо, постепенно сменились кристальной чистотой и прохладой разреженного горного воздуха. Олесов подумал - мираж и поразился чувственной полноте картины: он не только видел морские волны, но почти осязал их.
Видение Олесова не было миражом. Поразительная способность Эвы, которая помогла им сохранить в памяти пережитые приключения, проявлялась и на чудовищном расстоянии, разделившем их теперь. Какую роль здесь играли горы, Олесов не знал.
- Я как бы переживаю мгновения чужой жизни, - говорил он. Эти мгновения выбираю не я, а Эва. В ее власти прервать сеанс или установить связь. Я могу лишь откликаться на ее вызов. Но для этого мне непременно нужно взобраться на горы. Иногда я как бы узнаю ее голос: "Ты слышишь меня, Олесов?" - "Слышу". После этого мы подолгу молчим: я сидя на вершине скалистого утеса, она - на морском берегу. Мне видятся картины, окружающие ее.
Эва любуется видом земных гор. В эти мгновения я вижу ее зрением, она - моим, осязаю ее чувствами, она - моими. Она ничего не забыла, помнит все наши приключения, но ей, как и мне, никто не верит, когда она пытается рассказать о пережитом.
Олесов поднялся на ноги. Нам пора было возвращаться в санаторий. По крутизне шли молча, Олесов заговорил, когда спустились на тропу. Поблизости никого не было.
- Сейчас Эва взрослая, у нее появилась семья... Прошлым летом во время нашего сеанса связи ее мальчик был рядом с ней, и я видел его ее глазами. Все дети прелестны, Эвин ребенок тоже.
- А здесь?.. У вас был почти месяц! Вы не пытались связаться с Эвой? Мне показалось странным, что за все время, проведенное в санатории, Олесов ни разу не поднялся на хребет, а останавливался со мной на нижнем утесе, который одним только курортникам мог вообразиться труднодоступным.
- Увы, - развел он руками. - Нынче год активного солнца.
- Это имеет значение?
- Еще какое! Наша связь с Эвой длится почти двадцать лет: у меня было время установить периодичность. В годы активной солнечной радиации связь вовсе прекращается.
- А вы не пробовали подниматься на большую высоту?
Олесов горько усмехнулся.
- Даже в лучшую пору, в свои молодые годы, я не взбирался на горы выше трехкилометровой отметки. Сейчас для меня и эта высота почти недоступна:, шестой десяток уже на исходе.
Мы начали спуск. Тропа -привела нас к подножию склона.
- Вы геолог, - почему-то вспомнил Олесов. - Вам известно, что большинство видов растений и животных пер- воначально зарождаются в горах и уже потом расселяются по земле. Не связано ли это с действием излучений, идущих из космоса?
Я сказал, что такую мысль геологи высказывали, но это даже и не гипотеза еще, а всего лишь фантазия.
- Жизнь во вселенной взаимосвязана, - твердо, как давно выношенное мнение, изрек Олесов,-Ничей жизненный опыт не пропадает зря.
Почему эта мысль возникла у Олесова и насколько она связана с его приключениями, оставалось лишь гадать. Больше мы к этому разговору не возвращались,
По обыкновению всех курортников, мы обменялись адресами и обещали друг другу писать. Слово свое оба не сдержали. К тому же я потерял записную книжку с адресом.
Спустя пять лет я снова был на Аршане.." Какой же это все-таки дивный уголок первозданной природы! И как хорошо, что в ущелье Кыргонды и на окрестные склоны не проложены автомобильные дороги. Даже и тропа ведет лишь к первому водопаду, да кое-где от нее ответвляются узкие стежки. По ним можно взобраться на нижние утесы. А дальше курортники обыкновенно и не отваживаются ходить.
