Он слабо улыбнулся.
— Да, Фрэнни… Не проронила.
— Но теперь я должна спросить тебя, по-прежнему ли ты считаешь, что это была хорошая идея — послать Тома Каллена на запад. После всего, что случилось сегодня днем.
— Я не знаю, — сказал Стю и отодвинул от себя тарелку. Большая часть еды на ней осталась нетронутой. Он встал из-за стола, прошел к шкафу в холле и отыскал там пачку сигарет. Он ограничил свое курево до трех-четырех сигарет в день; закурив, глубоко затянулся, вдохнул в легкие крепкий табачный дым и выдохнул его обратно. — Успокаивает то, что его легенда достаточно проста и достоверна. Мы выгнали его, потому что он полоумный. Никому не удастся сбить его с этого. И если с ним все будет в порядке и он вернется обратно, мы загипнотизируем его — ей-богу, не успеешь глазом моргнуть, как он входит в транс, — и он расскажет нам все, что он видел — и важное, и второстепенное. Вполне возможно, что из него получится лучший лазутчик, чем из любого из нас. Я в этом не сомневаюсь.
— Если с ним все будет в порядке и он вернется.
— Да, если. Мы дали ему инструкцию идти обратно на восток только по ночам, а днем прятаться. Если на пути повстречается несколько человек, бежать. Но если только один, убить его.
— Стю, вы этого не сделали!
— Конечно, сделали! — со злостью выпалил он, круто повернувшись к ней. — Мы здесь не в бирюльки играем, Фрэнни! Ты должна понимать, что с ним случится… или с Судьей… или с Дайной… если их там поймают! Иначе почему ты приняла в штыки эту идею с самого начала?
— Ладно, — тихо сказала она. — Хорошо, Стю.
— Нет, это не хорошо! — сказал он и вдавил только что зажженную сигарету в пепельницу так, что оттуда брызнул спои искр. Несколько искорок упало на тыльную сторону его ладони, и он быстрым и злобным жестом смахнул их. — Нехорошо посылать полоумного парня сражаться за нас, нехорошо двигать людьми как пешками на какой-то ё…й шахматной доске, и нехорошо давать приказания убивать, словно ты мафиозный босс. Но я не вижу другого выхода. Просто не вижу. Если мы не выясним, что он затевает, очень может быть, что в один прекрасный день будущей весной он превратит всю Свободную Зону в одно большое грибовидное облако.
— Ладно. Слышишь, ладно.
Он медленно сжал руку в кулак.
— Я накричал на тебя. Прости меня. Я не должен был этого делать.
— Все нормально. Это ведь не ты открыл ящик Пандоры.
— Похоже, мы все открываем его, — уныло сказал он и достал новую сигарету из пачки. — Как бы там ни было, когда я отдал ему… ну как это назвать? Словом, когда я сказал, что он должен убить любого встретившегося ему одиночку, он вроде бы нахмурился. Это тут же прошло. Я даже не знаю, заметили ли это Ник с Ральфом. Но я заметил. Он словно подумал: «Ладно, я понимаю, что вы имеете в виду, но я сам решу, что мне делать, когда придет время».
— Я где-то читала, что нельзя под гипнозом заставить человека сделать что-то, чего он не сделал бы наяву. Никто не переступит через свой собственный моральный кодекс лишь потому, что велели так сделать, когда они были в трансе.
Стю кивнул.
— Да, я думал об этом. Но что, если этот малый, Флагг, расставил посты по всей своей восточной границе? Будь я на его месте, я бы так и сделал. Если Том нарвется на такой пост по пути на запад, у него будет легенда для прикрытия. Но если он наскочит на них на обратном пути, тогда или он убьет, или его убьют. И если Том не станет убивать, ему несдобровать.
— Может, ты слишком озабочен именно этой стороной дела, — сказала Фрэнни. — Я имею в виду, если там и в самом деле есть линия сторожевых постов, то она ведь не может быть очень плотной?
— Ага. Один человек на каждые пятьдесят миль, не чаще. Если только людей у него не в пять раз больше, чем у нас.
— Значит, если только они не установили какое-то довольно сложное оборудование: радары, инфракрасные лучи и все эти штучки, которые показывают в шпионских фильмах, — Том сумеет пройти их посты?
— Мы надеемся на это. Но…
— Но на тебя накатил приступ угрызений совести, — мягко произнесла она.
— Ты думаешь, дело в этом? Ну… может, и так. Родная, а что хотел Гарольд?
— Он принес груду топографических планов тех районов Зоны, где его поисковый комитет разыскивает Матушку Абагейл. Знаешь, Гарольд помимо руководства поисковым комитетом еще работает в похоронном комитете. Он выглядел жутко усталым, но причина тут не только в его обязанностях по Свободной Зоне. Кажется, он потрудился еще и на другом фронте.
— Где это?
— У Гарольда теперь есть женщина.
Стю поднял брови.
— Кстати, он поэтому и не остался ужинать. Угадай, кто она.
Стю уставился в потолок.
— Итак с кем же мог спутаться Гарольд? Сейчас попробуем…
— Ну кто так выражается! Чем тогда, по-твоему, мы с тобой занимаемся? — Она шутливо замахнулась на него.
— Забавно, верно? Сдаюсь. Кто?
— Надин Кросс.
— Та женщина с белыми прядями в волосах?
— Она самая.
— Черт, да она же раза в два его старше.
— Я думаю, — заявила Фрэнни, — что вряд ли это заботит Гарольда на нынешней стадии их отношений.
— А Ларри знает?
— Не знаю, да и не хочу знать. Эта женщина, Кросс, больше не подружка Ларри. Если вообще была ею.
— Ага, — сказал Стю. Он был рад, что Гарольд отыскал наконец себе маленькое любовное развлечение, но его не очень интересовала эта тема. — Ладно, а что Гарольд думает об этом поисковом комитете? Он дал тебе понять?
— Ну ты же знаешь Гарольда. Он много улыбается, но… скорее печально. Наверное, поэтому большую часть времени он тратит на похоронные дела. Ты слышал, они там теперь называют его Соколом?
— Правда?
— Я слышала сегодня. Не знала, о ком идет речь, пока не спросила. — Она на мгновение задумалась, а потом рассмеялась.
— Что тут смешного? — спросил Стю.
Она вытянула ноги, обутые в кроссовки. На их подошвах красовались кружки и стрелки.
— Он сделал комплимент моим кроссовкам, — сказала она. — Разве не бред?
— Сама ты — бред, — ухмыльнулся Стю.
Гарольд проснулся перед рассветом с тупой, но отнюдь не неприятной болью в мошонке. Встав, он слегка вздрогнул. По утрам становилось явно холоднее, хотя было лишь 22 августа и до настоящей осени оставался еще целый месяц.
Но ниже пояса у него был пожар, это — да. Один лишь взгляд на прелестный изгиб ее ягодиц, когда она сейчас лежит на кровати в своих крошечных прозрачных трусиках, ощутимо согревал его. Она не будет против, если он сейчас разбудит ее… Ну вообще-то, может, и будет, но не станет возражать. Он до сих пор плохо представлял себе, что может скрываться за этими темными глазами, и все еще немного боялся ее.
