Войдя, я с порога объявил:
— Поздравьте, я дебил.
— Поздравляю, — откликнулся Хромой. — А что такое?
— Просто сегодня полнолуние.
— Ты в это время всегда такой?
— Да, если в этот день на меня очередную охоту начинают.
— Опять с кем-то подрался, — буднично констатировала Гельда. — С кем хоть на сей раз?
— Серое Братство. Слыхала про таких?
Явно слыхала — сделала глаза по полтиннику:
— Их-то ты где нашел?!
— Не я их, они меня…Ладно, не принципиально. Раз такие пирожки с котятами, давайте не будем терять времени.
— Что еще за Братство? — нахмурился Роджер.
— Долго объяснять. Слушай, тут такое дело: со мной трое ребят, из них двое — инструктора, я тебе про них рассказывал. Можешь их к себе определить?
— Н-ну…Тут подумать надо.
— Только думай быстрей, на нас уже стража глаз положила.
— Ну, разве что под твое ручательство. А ты тоже с нами?
— Да шут его знает… Надо одного деятеля найти — того, который десантом руководил — да посчитаться с ним.
— Опять с кем-то разбираться собрался, — Гельда осуждающе на меня смотрела. — Дождешься — убьют.
— Убить меня и сегодня могут…Вся надежда на то, что эти Серые братцы в Столицу сунуться не рискнут.
— Ты ж рискнул… — буркнул Хромой. Роджер повернулся к нему:
— Гарви, можешь ребят хоть на одну ночь у себя поместить?
— Сложности есть, — нехотя отозвался тот, я поспешил вмешаться:
— Сложности в том, что ребята до недавнего времени работали на Институт. Затем их вместе со мной попробовали убрать, и в результате — мы здесь.
— Так и быть, — решился Роджер. — Гарви, ты как?
— Что делать, — согласился с видимой неохотой Хромой. — Только стражу за собой не притащите. Или этих, как их…
— Тогда я пошел. Роджер, ты со мной?
— Годится, — пожал он плечами.
— Я тоже, — заявила Гельда. Я чуть не взвился:
— Еще чего придумаешь! Тут орденцы кишмя кишат, а она туда же — со мной!
— Если ее за три дня не вычислили, так почему сейчас должны? — рассудительно вставил Роджер. Я не сдавался:
— По закону бутерброда — знаешь такой? А поскольку нас сейчас двое, орденцы слетятся, как стервятники на падаль.
— Не слетятся, — пообещала Гельда. — Я свой Камень хорошо научилась прятать.
Глазки Хромого остановились на груди Гельды, он чуть заметно усмехнулся. Ну уж нет, будь что будет, а ее с этьим перпетуум кобеле я оставлять не собираюсь, тем более, он в этом городе какая-то шишка.
— Ладно, пошли.
— Слиггер, подготовь все на случай отхода, — распорядился Хромой, когда дверь уже закрывалась за нами.
Дорогу к "Желтому дракону" Роджер знал отлично, так что ориентировкой мне себя затруднять не пришлось. По его словам, ходу туда было минут пятнадцать, так что я успел вкратце изложить свои основные похождения с тех пор, как покинул Гнездо, прежде чем Юрд у меня на груди начал напряженно, с холодком, пульсировать. Опасность. Я остановился так резко, что идущая следом Гельда чуть не налетела на меня:
— Что такое?
— Погоди, — пробормотал я, прислушиваясь к своим ощущениям. Так, окна. Чисто. Засады, во всяком случае, не чувствую. Уже легче, хоть знаю, что сверху стрелами не забросают…
Роджер остановился, как сеттер, делающий стойку, напряженно уставился на меня. Юрд уже не просто предупреждал, теперь пошла конкретная информация: Серые, Силой владеет один, общее число — трое или четверо. Приближаются. Я сообщил Роджеру:
— Похоже, добрались до меня. Не больше четырех рыл. Твои рекомендации?
— Драпать на стрелку с погоней за плечами? Несерьезно.
Гельда тоже что-то учуяла, развернулась в сторону предполагаемой опасности, я взял ее за плечи, повернул к себе:
— Значит так, маленький. Сейчас ломишься со всех ног…
— Я не уйду.
— Слушай и не перебивай. Корчму "Желтый дракон" знаешь? Отлично. Несешься со всех ног туда, находишь там Малыша — его ни с кем не спутаешь, здоровенный и рыжий — и скажешь ему, что тут творится какая-то ерунда. Вместо пароля — слова: "И налево наша рать, и направо наша рать". Потом полным ходом ведешь их сюда. Все поняла?
Она кивнула.
— Все, пошла.
Гельда исчезла за поворотом, и буквально тут же мы с Роджером услышали шаги в боковом проулке — шли сюда, неторопливо. Слава мощенным улицам! Роджер накрест взялся за рукояти коротких мечей на поясе, я скрестил руки на груди, держа правую поближе к рукояти Хельмберта. Роджер пробормотал:
— Интересно, а эти твои инструктора и в самом деле такие крутые?
— Надеюсь, увидишь. Попробуем потянуть время.
И в этот момент они вывернули на нас — один впереди, двое чуть приотстали. Передового-то я идентифицировал еще до того, как увидел — тот самый, с которым мы дрались на Торианском тракте под горящими соснами, тот самый гонец, ночью меня нагнавший…Мы с Роджером стояли под единственным на улице тусклым масляным фонарем, и я наконец-то смог разглядеть этого типа — ростом значительно ниже меня, особо внушительной фигурой не отличается. Двое у него за спиной выглядят поосновательней, а этот вертлявый какой-то, и физиономия у него несерьезная — белявенький, смазливый, с мелкими чертами лица. Этакий герой-любовник. Херувимчик киношный…
Они остановились шагах в пяти от нас, не притрагиваясь покуда к оружию. Херувимчик улыбнулся:
— Здравствуй, Меченосец.
— Тебя так же. Кстати, как твое имя — я не люблю разговаривать с незнакомцами.
— Тебе его знать пока ни к чему. Договоримся полюбовно — узнаешь, а нет — так оно тебе не понадобится.
— И что ж тебе от меня надо?
Он словно удивился:
— Неделю назад, на торианском тракте, я сделал тебе одно предложение и хочу знать, согласен ли ты?
Надо бы время потянуть, под дурачка закосить…
— Какое предложение? Я на торианском тракте чувствовал себя неважно, ничего не помню. О чем вообще идет речь?
С его лица сбежала улыбка, рука упала на рукоять длинного меча. И как такую бандуру можно на поясе таскать?..
— Не валяй дурака, Мик Меченосец! Я здесь не для приятных бесед. Ты отлично все помнишь!
— Допустим, — согласился я, сверкнув (надеюсь) рекламной улыбкой. — Если даже и так, сделка есть сделка, и я такие вещи на улице не обсуждаю. Предлагаю обговорить все это в спокойной обстановке, за бокальчиком.
Херувимчик тут же принял мой тон:
— Согласен, обычно сделок так не заключают, но мы-то с тобой находимся в необычных условиях — нас обоих ищут. Так что ответ твой мне нужен здесь и сейчас.
— И что будет, если я откажусь?
Он снова осклабился:
