Дженна первой добралась до окна. Из-под сорванного ногтя сочилась кровь, пораненная ладонь горела, ноги после долгого подъема тряслись, мышцы между лопатками точно в узел завязались. Но Дженна, несмотря ни на что, вся сосредоточилась на подоконнике и на свете, льющемся из окна. Мускулы под ее камзолом вздулись в последнем усилии, и она легла на широкий подоконник животом, задев ногами голову Скады. Она не чувствовала ничего, кроме великого облегчения и досады на сестру.
- Чего ты под ноги лезешь?
- Это твои ноги виноваты, - огрызнулась Скада. - Я под них голову не совала.
Дженна скатилась с подоконника внутрь, ухватившись по дороге за светильник. Он погас, и ей показалось, что падение длится вечно.
- Я держу его, - крикнул кто-то, и Дженну схватили за руки. Ее поставили на колени и сорвали с пояса меч. Борьба ни к чему не привела: ей только еще раз сильнее заломили руки назад, чуть не сломав их, и Дженна перестала биться.
- Зажгите факелы, дурачье, - приказал кто-то голосом мягким, но властным. Над головой у Дженны вспыхнул факел, и тот же голос сказал из мрака: - Там в углу вторая, болваны. Светите туда.
Двое мужчин, один с факелом, другой с мечом наголо, ринулись в угол, но яркий свет рассеял тени, и только у дальней стены, куда не смотрел никто, кроме Дженны, мелькнуло согнутое колено и шевельнулась голова.
- Тут никого, лорд Калас.
- Игра света, - вставила Дженна. - Разве я далась бы вам так легко, будь у меня спутница? Я пришла одна. Я всегда одна... - Дженна помолчала, подбирая слова поубедительнее, - и горжусь этим.
Факел снова поднесли к лицу Дженны.
- Это Белая Дева, лорд Калас, - сказал человек, который его держал. - Если и она теперь у нас, заодно с принцем, бунту конец. Говорят, что...
- Мало ли что говорят, - перебил Калас. - Дайте-ка я на нее погляжу. Ба, да она совсем еще ребенок. Я думал, это взрослая женщина, - засмеялся он, - а тут такой длинноногий белый жеребенок.
Дженна в свою очередь разглядывала его, но ей мешал факел. Она много слышала о Каласе от Карума и Пита, и ни один не сказал о нем доброго слова. Но неужели этот потасканный хлыщ с крашеными рыжими волосами и бородой, от которой еще заметнее мешки под глазами, - тот самый зловещий лорд Калас из Северных Владений? Неужели это та самая коварная жаба, которую все так ненавидят и боятся?
- Наговорить можно с три короба, но тебе, может быть, лестно будет узнать, что говорит о тебе несчастный, еще недавно бывший принцем Карум, неизвестно почему именующий себя Длинным Луком.
Дженна удержала язык, не преминув заметить, что Калас упомянул о Каруме в настоящем времени, а вот часовой нет. Жив ли Карум? Конечно, жив. Она непременно почувствовала бы, если бы он умер. "Еще недавно бывший принцем" относится скорее всего к титулу, а не к человеку. Гаруны любят играть словами. Она заставила себя улыбнуться врагу, не показывая ему своих чувств.
- А не хочешь ли послушать, что говорил о тебе еще недавно бывший живым Медведь, ты, петух крашеный?
- Нет, - прошептал Калас, - уже не ребенок. Вся женская злость налицо. Я узнал бы тебя, даже если бы ты перекрасила волосы сама. Белая Богиня Длинного Лука. Он говорил, что на язык ты такая же скорая, как на то, чтобы лечь с мужчиной - как все бабы из Долин.
- Карум никогда бы... - И она осеклась, досадуя, что ее и правда провели, как ребенка.
- На дыбе говорят еще и не то, моя милая.
- Только вот правду говорят редко, - отбрила Дженна. Калас положил руку ей на голову, словно хотел погладить, но вместо этого вытащил косу у нее из-за ворота и дернул за нее.
- Девочки, играющие в женщин, по-своему милы. Женщины, играющие в девочек, тоже милы на свой лад. Но женщины, играющие в воинов, мне противны. - Он улыбнулся, показав пожелтевшие от пиджи зубы. - Притом у тебя, красавица, это плохо получается. Твой принц в темнице, а не на башне - зачем же было карабкаться так высоко. - Он плашмя хлопнул ее мечом по правой коленке. Разве чтобы поупражнять эти прелестные ножки.
- Клянусь волосами Альты... - начала Дженна, надеясь за божбой скрыть свои чувства.
- Волосы Альты седы и слишком коротко острижены, чтобы ее согреть, невозмутимо ответил Калас. - А мы тебя поймали за твои длинные! - Он посмеялся собственной шуточке. - Но если ты взялась играть в мужские игры, мы и поступим с тобой как с мужчиной. Вместо того чтобы греть мою постель - в этом ты, конечно, не мастерица, хотя юность имеет свои преимущества, даже у жительницы Долин, - ты будешь дрогнуть вместе с другими в темнице.
Дженна прикусила губу, стараясь показаться испуганной - ведь темница была именно тем местом, куда она хотела попасть. Предпочтительнее, правда, было бы оказаться там с мечом и кинжалом.
- Ага, вижу, ты слышала о моей тюрьме. Как, бишь, она у вас зовется? - Он намотал ее косу на кулак и приблизил ее лицо к своему. На миг она испугалась, что сейчас он ее поцелует. Его дыхание было тошнотворно-сладким, и при этой мысли ее едва не стошнило.
- Преисподняя Каласа, - прошептала она.
- Ты оценишь ее по достоинству, как уже оценили другие. - Он отпустил ее, отвернулся, хлестнув себя плащом из кожи ящериц по лодыжкам, и ушел.
* * *
Стражники потащили Дженну вниз по лестнице. "Я спускаюсь куда быстрее, чем поднималась", - подумала она.
Руки ей так туго скрутили за спиной, что она перестала чувствовать пальцы уже на втором пролете. Единственным утешением было то, что человек с факелом шел впереди и тени от идущих падали назад. Если бы он шел позади, на лестнице появилась бы вторая связанная женщина, с темной косой вдоль спины, с дырой на правой коленке и с сильной болью в голове. Дженна пообещала себе, что нипочем не даст стражникам оглянуться и увидеть идущую за ними Скаду, не выдаст ее ни словом, ни движением.
Лестница сходила винтом все ниже и ниже. Когда она выпрямилась, Дженна поняла, что они спустились с башни в собственно замок. С каждым пролетом воздух становился все более холодным и затхлым. По обе стороны тянулись двери, каждая с зарешеченным окошком. В окошках мелькали какие-то пятна, и лишь на третий раз Дженна поняла, что это лица. Тогда она подняла голову, чтобы люди за решетками могли видеть ее и узнать. Она не желала, чтобы ее замуровали здесь тайно.
Но вот лестница уперлась в тяжелую дверь, и понадобились три ключа, чтобы отпереть засовы. Дженну бесцеремонно втолкнули внутрь, и дверь снова заперли. За все время, что они сходили вниз, никто не произнес ни слова.
Темница вполне оправдывала свое название - здесь было темно, сыро и пахло, точно в стойле больного поносом вола. Дженна никогда в таком стойле не бывала, но запах узнала сразу.
Чтобы не задохнуться, Дженна повернулась и закричала вслед уходящим стражникам:
