2100 год
Все-таки какими разными путями приходят люди к трансчеловечеству! Я думал, всех должно привести сюда желание жить вечно, не умирать, не превращаться в труп, прах, но это относится, видимо, только к нормальным, а вот Зельд тоже, оказывается, как и я, ненормальный. И он тоже предпочитал помалкивать о своих подспудных мотивах, из-за которых он стремился в трансчеловечество.
Теперь, когда я знаю его тайну, думаю, что он такой окажется не один, пришедший из-за потаенного дефекта, мучающего часть мужского населения планеты.
У него от рождения оказался маловат пенис, по-настоящему маловат, а не так, как считает девяносто процентов мужчин, что, мол, неплохо бы еще подлиннее или потолще. В отличие от многих, Зельду не помогли и модные в свое время программы по удлинению и увеличению. Не потому что халтура, нет, медикаменты работали, но одно дело удвоить десятисантиметровый член, другое – сантиметровый.
Так вот почему я его никогда не видел с бабами, а заподозрил в нем такого суперэнтузиаста науки, что прямо дальше некуда!
Сегодня торжественно закрыли последнюю на планете фармакологическую фабрику. Производство лекарств прекращено полностью, прекращено навсегда. Отныне любое заболевание лечится обычным изменением ДНК, никаких лекарств. Все это осталось в дремучем прошлом.
А на другом конце города открыли гигантский зоопарк вымерших видов. Львиную долю парка пришлось отдать динозаврам, эти гигантские ящерицы сотрясают ревом окрестности, дерутся за сферы обитания, жрут друг друга, а крылатые рептилии с тупым упорством пытаются пробить силовой барьер, накрывший парк.
Есть, правда, еще один парк, законность которого время от времени оспаривается общественностью. Там виды не вымершие, а сконструированные. Есть забавные, есть ужасающие, есть причудливые, но время от времени в обществе находится вожак, который ведет громить или хотя бы запрещать его, ибо – «неэтично». Иногда большая толпа, иногда – группа, все в зависимости от того, что в данный момент считается этичным. Хотя этот зоопарк существует всего один год, но «этично – неэтично» успело поменяться местами несколько раз.
Сегодня, пожалуй, нанесен последний удар по многочисленной группе сторонников переселения человеческого сознания в огромные компьютеры. Или суперкомпьютеры, хотя эти девайсы похожи на компьютеры, как нуклеоновая лампа на церковную свечу. Пока спорили и разбирали этические, философские и моральные проблемы, была создана сверхширокополосная связь.
У меня в личном пользовании емкости в семьдесят квадрибайт, две трети еще ничем не заполнено. Я в постоянной связи с домашним девайсом, это уже та сверхдолговременная память, в которой роюсь постоянно, но сейчас попробовал не просто закачать туда, упрощенно говоря, свое «я», но и держаться на постоянной связи.
Странное спервоначалу ощущение, когда чувствуешь себя, да и живешь одновременно в человеческом теле и в неком пространстве, но быстро привык к подобной двойственности. Вообще есть соблазн все свое «я» держать там, дома, а свое тело использовать как вынесенные наружу сенсоры и некие манипуляторы, но емкости позволяют дублировать любую мысль, любое сообщение, так что я то ли руководствуясь древними инстинктами, то ли предрассудками, но предпочел быть одновременно там, дома, в огромной емкости, и здесь, в пространстве, где я в человеческом теле, хоть и напичканном чипами, сам все вижу и все делаю.
Сегодня я работал на забетонированной площадке размером три километра на два, подготавливая установку для сверхдальнего обнаружения угрозы из космоса, будь это астероиды, кометы или что-то новое, но опасное. Конечно, под ногами не бетон, а катрий, один из материалов, что в сто тысяч раз прочнее высокосортной стали, в семнадцать – легче алюминия, абсолютно устойчив ко всем видам коррозии, словом, материал в самом деле двадцать третьего века, но если архаичный язык называет этот процесс бетонированием, то пусть. Мы же говорим о защите, хотя наш щит совсем не та штука из дерева, обтянутая кожей, которую держали в левой руке доблестные предки, сражавшиеся мечами.
Даже те строители, которые подготавливают площадку, меньше всего похожи на традиционных строителей… честно говоря, в рабочих костюмах даже на людей похожи мало, разве что начальник строительства Власенко, один из «натуралов», или «чистых», так «простые» гордо именуют себя, намекая тем самым, что мы какие-то извращенцы, он не признает киборгизации, у него даже чипов нет в теле, а переговаривается с помощью микрофона, закрепленного за ухом. Он с гордостью сообщил, что даже его снимает на ночь, таким образом остается абсолютно свободным от этой проклятой техники.
Внезапно раздался испуганный вскрик. Тревога хлестнула по нервам, в миллионную долю секунды я ощутил быстро приближающуюся опасность. Не рассуждая, метнулся в сторону, действуя только на инстинктах, глаза и все чувства панически обшаривали окрестности, наконец на третьем шаге вскинул голову…
Ноги подкосились от леденящего ужаса: из бездонной голубой выси, где ни облачка, появилось стремительно растущее темное пятнышко, разрослось, я успел сделать еще пять шагов, непроизвольно вскинул голову снова. Страшная тяжесть ударила, как кувалдой по мухе, расплющила, я успел услышать треск ломаемых костей, звон рвущихся жил: стальных и биологических, затем только страшная боль пронзила все тело. Мой мозг расплескало на сотни метров мельчайшими брызгами, а все тело перемололо в муку.
Я вскрикнул в темном мире компьютера, поспешно подключил добавочные сенсоры на спутниках и рассматривал сверху эту чудовищную металлическую глыбу. По Сети сразу же пришло сообщение, что потерпел аварию беспилотный самолет, перевозивший контейнеры с экскаваторами. Один из контейнеров потерян, самолет сумел благополучно приземлиться на ближайшем аэродроме.
Вокруг огромного контейнера бегали человечки, кричали и размахивали руками. Прилетели два крана, подцепили и унесли сперва разбитый контейнер, а потом вывалившийся из него экскаватор. Вернее, куски, что уцелели при ударе. От моего тела остались только быстро высыхающие кровавые пятна, да еще размолотые в муку кости.
Кондрашов вскинул голову, посмотрел в пространство.
– Ну и хрень… ты все видишь?
– А как же, – ответил я раздраженно через микрофон в его ухе. – Ну почему это со мной?
Он похрюкал в задумчивости.
– Знаешь, – сказал спустя минуту, – лучше с тобой, чем со мной.
– Да, – признал я нехотя, – но и мне теперь сидеть здесь… не знаю сколько!
– Это ЧП, – сказал он поспешно, – вина перевозчика грузов. Думаю, он сделает все, чтобы побыстрее уладить все неприятности.
