Разбирала ли она раковины, чинила ли снасти или помогала ставить парус на лодке — невысокая, но сильная, — все время казалось, что смотрит и говорит что-то. И руки ее — темные, обнаженные до локтя, говорили, и гибкая спина, и каждый неширокий, уверенный шаг.
Стоило заслышать ее шаги — хруст гальки, ни с чьими шагами не путал и думал почти с тоской — почему здешним женщинам столь много позволено?
Да что же позволено, поправлял сам себя. Держать дом, выходить в море — тяжелый труд, ныряльщицам — собирать жемчуг. Сушить и измельчать длинные бурые водоросли с острым запахом соли… Что же позволено? Трудиться до изнеможения и стать старухой в тридцать пять лет?
Только одно отвлекало от неприятных мыслей. Когда он смотрел на море и видел рыбачьи лодки уреме, думал о больших судах. Пару раз видел их вдалеке. В первом Найи опознал шаварское судно, во втором — пиратскую шхуну.
Береговые люди боялись пиратов — страх был тихим, привычным. Богатств у них не было, но в плохие времена пираты не брезговали и запасами, забирали и соленую рыбу, и веревки, и полотно для парусов. Тем более жемчуг — селения, вблизи которых жемчужные «поля» были особенно богаты, находились в состоянии покорного страха день и ночь.
И когда непонятно чей парус мелькнул на горизонте, он подозвал Найи и поделился своими сомнениями.
Йири еще в Столице слышал имя Ши-Тау. Предводитель одной из крупнейших морских банд, человек этот отличался отчаянностью и везением. Он держал в кулаке отборных головорезов, которые были к тому же отличными моряками. Пираты, как водится, часто грызлись между собой — за добычу, за корабли, за удобную бухту. А теперь Йири узнал, что Ши-Тау обосновался в заливе Хитэн неподалеку отсюда.
— Я хочу встретиться с ним, — проговорил Йири, и пальцы его сплетали и расплетали волокна, завязывали причудливые узлы — словно он совсем не следил за ними.
— Ты просто безумен.
— Наверное. Многие так говорили.
— Тебя послали сюда не за этим, — терпеливо объяснял Найи. — Твоя миссия выполнена. Тебе пора возвращаться, а не лезть в пиратское логово.
— Да, но… Ши-Тау так близко. И так удобно все складывается. Если потом будет поздно…
— Никто тебя не обвинит.
— А я сам?
Найи, который в черных штанах и куртке напоминал нечто среднее между уреме и ремесленником тхай, раздраженно развел руками.
— Тебе не терпится расстаться с жизнью?
Йири отбросил волокна и лег на устланную тюленьими шкурами кровать.
— Завтра пошлю гонцов к Ши-Тау. Посмотрим, что он ответит. Полагаю, хотя бы выслушает… к нему ведь не обращался никто из Тхай-эт.
— Выслушает… посмеется! — сердито проговорил Найи. — Еще и в гости пригласит, чтобы бесплатное развлечение устроить. Доверенное лицо самого повелителя Тайе-Хээт захотело взглянуть на его шайку! Ну, что мне сделать, чтобы переубедить тебя?
— Вернуться в Столицу и привести войско, — задумчиво откликнулся Йири. — Пожалуй, этого будет довольно…
Найи скрипнул зубами, но промолчал. Надеялся, что к утру дурь из головы посланника выветрится сама собой.
Ночью было много звезд — тяжелых, мохнатых. Йири протянул ладонь к одной, низко висящей. Услышал за спиной голос:
— К звездам тянешься? А ведь рядом живые люди.
Чернокосая девушка смотрела хмуро — ночь была ясной, лицо видно, почти как днем.
— Люди… Ты?
— Не я. Я свое исполнила и свое получила.
— Тогда зачем пришла?
Она приблизилась, под ногами шуршала галька. Одежда длинная, широкая.
— Проститься.
— Разве я завтра уезжаю?
— Не ты. Я ухожу. К дальней родне.
— Зачем? — спросил и сам пожалел. В самом деле, ему-то что. — Уйду не одна. Хочу, чтобы ты знал.
Сперва не понял. Потом руку к ней протянул, но она попятилась, повернулась резко и стремительно зашагала прочь, терпеливая, сильная, горькая — как морская волна.
А он остался один.
Назавтра пристал к Найи, выспросил все, что тот знал о Ши-Тау. И уреме расспрашивал. В очередной раз услышал, что флот у пирата невелик, но на редкость быстроходен — и маневренность его шхун — кита — лучше, чем у судов тхай и сууру. Говорят, он привез откуда-то корабельного мастера, и тот научил его людей секретам. Кроме невероятных кораблей, пиратов Ши-Тау отличала такая же невероятная храбрость. Но их было мало — до сих пор они успешно избегали ловушек, но в недавних стычках потеряли две шхуны. Йири надеялся, Ши-Тау и его люди понимают — если так пойдет и дальше, хозяйничать на море им осталось недолго.
Просчитав все, он написал письмо, запечатал и отправил с одним из уреме в залив Хитэн. Пришлось посулить гонцу щедрую награду — пиратов Береговые люди боялись, хоть люди Ши-Тау не трогали их. Посланный вскочил на низкорослую лошадку и порысил по разбитой дороге. Йири задумчиво смотрел ему вслед. Подошел Найи.
— И в каком виде ты собираешься предстать перед этими головорезами? Не сомневаюсь, они захотят посмотреть на чудо неслыханное — сумасшедшего тхайи из высших кругов.
— Не такое уж чудо. Я навидался таких…
— Так пиратом ведь не показываем, честь страны бережем.
— Ты и сам понимаешь — явиться в этом наряде, — Йири поднял руки, и широкие темные рукава собрались тусклыми складками, — неразумно. А если одеться чересчур пышно, это польстит им, конечно, — только не затмит ли блеск сути речей? Да и подобная лесть недалека от оскорбления…
Найи сокрушенно покачал головой.
— Ты сошел с ума. Рассуждаешь об этикете, готовясь отправиться к этому сброду.
— Уж не от тебя слышать такие речи! «Человек знатного рода всегда помнит о том, что простому и в голову не придет», разве не так говорите вы? Тонкость и вежливость не такие вещи, чтобы можно было пользоваться ими по желанию — сегодня достал, завтра спрятал в сундук.
К вечеру другого дня вернулся гонец. Запыхавшись, доложил Йири, что Ши-Тау согласен на встречу.
— Какая честь! — фыркнул Найи. Гонец-уреме вопросительно поднял брови.
— Получи свою плату, — мягко сказал Йири и распорядился выдать гонцу условленное.
Найи глядел, как Йири надевает светлую дорожную куртку и перевязывает волосы темной полоской дорогой ткани с вышивкой — летящей ласточкой, белой.
— Не надейся отделаться от меня.
— Найи! Твой долг оставаться здесь.
— Это твой долг оставаться здесь, а мой — помогать тебе. И не помышляй хоть слово сказать поперек — если уж мы оба нарушаем предписанное, тебе надлежит меня слушать. По рождению я выше тебя.
— Хорошо, — неожиданно покладисто улыбнулся Йири. Найи, напротив, нахмурился, И весь путь, пока они ехали рысью к заливу Хитэн, Найи поглядывал на спутника с недоверием.
