- Зеленый Христос, мне бы так выглядеть в свадебном наряде! - сердито проговорила Аш. - И ты меня уверяла, что Маргарет Шмидт на тебя не клюнула?
Глаза Флориан вспыхнули, и Аш осеклась. "Слишком фамильярно. Господи, ну как с ней говорить?" Вид Флоры в женском платье почему-то тревожил ее. Когда она была с Маргарет в мужском одеянии, это казалось не так странно.
Словно не расслышав первых слов Аш, Флориан спросила:
- В соборе... босс снова слышала голоса?
- Я слышала Годфри, Флориан. По-моему, он был... ранен, или что-то такое. А насчет Диких Машин... пока ни хрена не слышно.
- Почему?
- А хотела бы я знать! Годфри не думает, что они мертвы... если про них так можно сказать. Может, повреждены. Ты - герцогиня. Может, ты мне скажешь?
Флориан фыркнула, так знакомо, словно рядом с Аш все еще стоял отрядный лекарь, в пропахшей кровью палатке прямо на поле боя выковыривавший куски стали из живого мяса.
- Господи, Аш! Если б я знала, уж тебе бы сказала! Оттого, что я стала "герцогиней", ничего не изменилось.
"Они заставили ее принять ванну, - отметила Аш. - Под ногтями не осталось засохшей крови".
- Нам надо поговорить, "герцогиня", - Аш еще раз оглядела высокую даму: короткие светлые волосы убраны под роговой венчик, открывая широкий белый лоб, левая рука изящно поддерживает спереди складки юбки - какой там лекарь! Можно поклясться, что она всю жизнь провела при дворе.
Аш заметила, что женщина ни на секунду не забывает, сколько глаз устремлено на нее - на них обеих.
Отвернувшись, чтобы скрыть свое замешательство от толпы, Аш поймала отражение Флоры в холодном просвинцованном оконном стекле. Царственно разодетая дама с крупными чертами лица: на запястьях, на шее, в волосах блеск драгоценных камней; только темные тени у глаз выдают усталость или напряжение. А рядом с ней - стриженная женщина в грязной броне; женщина со шрамами на щеках и с ввалившимися больными глазами.
- Только скажи, - решительно предложила Аш, - и я тебя отсюда вытащу. Не знаю, как, но вытащу.
- Ты не знаешь, как! - женщина ехидно улыбнулась - совсем лекарь, совсем Флориан, знакомый по десяткам месяцев в полевых палатках.
- Любая военная задача имеет решение! - Аш запнулась. - Кроме той, понятно, которая тебя убьет!
- Еще бы не понятно. Дикие Машины... - начала Флориан, но тут через опустевший зал прошагала какая-то женщина и беззастенчиво встала между Аш и герцогиней.
Аш понадобилась секунда, чтобы узнать Джин Шалон, и еще секунда, чтобы поймать себя на том, что высматривает стражу, готовая приказать вывести ее.
Джин Шалон возмущенно проговорила:
- Я приказала подать вам поминальную трапезу - и они принесли два седла барашков, вареную селедку, рубец с требухой и три куропатки! Ничего пригодного для трапезы герцогини Валуа! Скажите им, что следует подать больше, и более подобающие кушанья!
Аш наконец поймала взгляд Роберто и мотнула головой. Флора промолчала, слегка подтолкнув свою тетушку к дверям.
- Леди права, - отчетливо прозвучал баритон Ла Марша. - Принесите для герцогини лучших кушаний! - он сделал знак слугам.
Шалон победоносно удалилась.
- Ты допустила ее к себе?
- Она была ко мне добра. Последние два дня. Другой семьи ведь у меня нет.
- Есть, - решительно возразила Аш. Она бы сказала то же самое любому из отряда Лазоревого Льва.
- Если бы это было вроде как обустраивать госпитальную палатку, Аш! Там я знала, что делаю. А здесь я ничего не понимаю. Только знаю, кто я!
Слуги и пажи заканчивали накрывать на стол; от запаха винного соуса у Аш потекли слюнки. Появился Ансельм, под его шагами заскрипели доски пола. Рядом оказался Анжелотти. Оба подчеркнуто бесстрастно взглянули на герцогиню.
Флора быстро прошла к возвышению, коснулась пальцами дубового подлокотника трона:
- Я знаю, кто я! Я знаю, что я делаю.
Она стоит над окровавленной тушей оленя, слышит слова своего лекаря: "Я сохраняю реальность!" - все снова ярко предстало перед глазами Аш. Но эти два офицера не понимают. Они ведь не бургундцы.
- О? - поднял бровь Роберт Ансельм.
- Я не знаю, каким образом и почему! - Флора в отчаянии взглянула ему в глаза. - .Да и не важно, как это называть. Просто это работает! Вот что у них здесь значит: "быть герцогиней"! Они верят, что я их герцогиня. Аш, если мы уйдем, город падет, - она запнулась, поправилась: - Если я уйду.
- Уверена? - спросил Анжелотти. Флориан смотрел только на Аш.
- Тебе ли объяснять, что такое "дух войск"? - ее пальцы сжали ручку трона. - Я этого не хотела! Сами видите! Что называется: "Добро пожаловать в пекло..."
Лекарь подняла голову. Аш проследила ее взгляд, обращенный на камер-советника, на Ла Марша, епископа и выходящих из зала слуг.
- Если бы я не знала, что я такое, я бы удрала не задумываясь. Ты меня знаешь, Аш. Я и так могла бы сбежать.
- Ага, с тебя станется. Например, уединиться с бутылкой.
Флориан убрала отмытые пальцы от навощенного дуба герцогского трона, спустилась с возвышения, оказавшись между Ансельмом и Анжелотти. Аш уже поняла, что никто не прервет их беседу, пока лекарь-герцогиня ясно показывает, что желает уединения. В мыслях, тяжело ворочавшихся после бессонной ночи, возникло: "Городу жизни осталось всего ничего, здесь застрял один из моих людей - что мне делать?"
Она в отчаянии оглядела светлый небольшой зал, блестящие одежды и латы советников, уставленный едой стол на белоснежной, выбеленной на солнце скатерти.
- Когда я создала оленя... - Флориан рассматривала свои оттертые дочиста ладони, словно ожидая увидеть на них кровь, - это повредило Годфри.
Аш встретила ее взгляд, увидела там что-то, очень похожее на самообвинение.
- Думаю, он оправится.
- Тогда, может, это повредило и Дикие Машины? Уничтожило их?
- Может быть. Но я бы на это не рассчитывала. Я ведь слышала их уже после охоты...
Роберт Ансельм проворчал:
- Нам очень, очень повезло, если они хотя бы повреждены...
Анжелотти, осторожно подбирая слова, подхватил:
- ...Если то, что произошло на охоте, когда им помешали совершить чудо, повредило их... итак, если они повреждены, мадонна... они могут оправиться завтра. Или через пятьдесят лет. Или, если счастье окажется на нашей стороне - никогда.
Флориан вопросительно взглянула на нее. Аш покачала головой.
- Годфри сказал, он слышит "молчание, но не пустоту". Да и мне не верится, что с ними покончено. Кто знает, почему они молчат? Нам надо действовать так, словно мы ожидаем услышать их уже завтра.
Флора, измотанная двумя сутками подготовки к похоронам, недосыпом и этикетом бургундского двора, казалась подавленной. Она вздохнула, вертя на пальце золотое кольцо, и взглянула на Аш. С таким же лицом смотрела на нее Флора, стоя в лесу, вся в крови оленя, ошеломленная свалившимся на нее несомненным знанием.
