— Что же нам здесь делать? — ответил он вопросом на вопрос, устроив совершенно невинную физиономию.
— Но ведь для ваших работ Нарайян вам нужен?
— Во-первых, Нарайяна здесь нет, а во-вторых, что же нам платить ему даром? — выпалил неожиданно профессор и сам почувствовал, что краснеет. — Теперь мы можем обойтись и без его помощи. Работа настолько подвинулась, что мы и сами сладим.
— Это другое дело, сэр. Но простите нескромный вопрос: куда вы думаете ехать, отсюда?
— А вот осмотрим несколько храмов в горах, — продолжал врать профессор, — а затем отправимся, вероятно, в Калькутту… Впрочем, мы еще окончательно не решили.
— Очень жаль, сэр, что вы не тотчас едете в Калькутту. Я мог бы вас сопровождать и указал бы несколько весьма любопытных предметов. Я довольно хорошо знаю Индию. Но вы едете в горы, а туда, при всем желаний, я не могу вас сопровождать.
— Да, мы едем в горы, мистер Черпер, — подтвердил профессор и зевнул продолжительно и аппетитно.
— Виноват, сэр, вы, как я вижу, хотите спать? — догадался Черпер. — Я сейчас уйду… Только позвольте мне унести с собою эту бутылку: в ней еще есть немного коньяку.
Профессор ограничился тем, что только кивнул головой в знак согласия.
— Покойной ночи, господа! Уже не рано, — закончил Черпер, овладел бутылкой и вышел из зала.
Было действительно не рано. Благодаря этой сутолоке, волнению по поводу поисков Нарайяна и возне с капитаном, чувствовалась не то усталость, не то какая-то тяжесть. Поэтому, вслед за уходом Черпера, друзья погасили свечи и улеглись спать.
После волнений тревожно проведенной ночи друзья проснулись довольно поздно. В комнате все уже было прибрано и следы двухдневной оргии с капитаном Мак-Ивором заботливо уничтожены. Сам капитан со своим отрядом и сыщиками еще до рассвета выступил по дороге в Магабанпур, оставив записку, в которой извинялся пред русскими путешественниками, что накануне вечером вел себя не совсем согласно с достоинством джентльмена. Не столько обязанности службы, сколько это последнее обстоятельство заставило его поспешить с выступлением, не дожидаясь их пробуждения, так как ему совестно было показаться им на глаза. Тем но менее, он берет на себя смелость уверить мистера Сименса и мистера Гречоу, что он всегда останется их покорнейшим слугою: стоит же только написать по его адресу в Малабанпур, и он с величайшим удовольствием исполнит их любое поручение — насколько только хватит сил и уменья.
— Добрейший Мак-Ивор! — сказал растроганный Андрей Иванович, прочитав записку капитана. — Какой прекрасный, благородный человек!
— Да, коллега, — согласился профессор. — Признаюсь, мне его ужасно жаль. В этой глуши, почти не видя порядочных людей, он наверно скоро сопьется.
Не зная, как убить время в ожидании известия от Нарайяна, наши приятели попробовали сами переводить рукопись, но вскоре же принуждены были отказаться от этой попытки. Несмотря на то, что профессор твердо устроил алфавит рукописи и при чтении, как казалось, постоянно встречались знакомые слова, общий смысл фраз, за весьма редкими исключениями, оставался непонятен, а толкования и объяснения производили только еще большую путаницу.
Наконец, поздно вечером, Мартан ввел к ним какого-то черного, почти совсем голого туземца, который, развернув грязную тряпицу, служившую ему головным убором, достал из нее и подал Авдею Макаровичу обломок черепаховой спицы. Когда профессор сложил этот обломок с своим и они составили одно узкое целое, индус, точно обрадовавшись сверкнул своими огромными-белками и указывая рукою на дверь, заговорил что-то очень быстро, беспрестанно повторяя: инге-ва! инге-ва!
— Он зовет вас с собою, — сказал Мартан. — Он говорит, что все готово, что вас ожидает толпа носильщиков и провожатых и что завтра утром вы увидите человека, который его послал.
— Но, мистер Мартан, удобно ли будет путешествовать ночью? — спросил осторожно Андрей Иванович.
Когда Мартан перевел вопрос, посланный Нарайяна как-то презрительно оскалил зубы и снова заговорил по-своему, горячо жестикулируя руками.
— Он уверяет, — передал Мартан, — что вы будете совершенно безопасны, что ни хищный зверь, ни змея, ни недобрый человек не осмелятся показаться на вашем пути, что тот, кого охраняет радж-йоги, могут быть вполне покойны во всякий час дня и ночи. Между тем, ночное путешествие тем удобно, что не привлечет внимания тех, которые теперь хотя и не в состоянии сделать зло Нарайяну, но ваше свидание с ним могут оттянуть на неопределенное время.
— А вы как думаете об этом, мистер Мартан? — спросил профессор.
Мартан пожал плечами.
— Пожалуйста, не подумайте, что я хочу отделаться от вас, — сказал он, — но я бы доверился посланному Нарайяна, во-первых, потому что Нарайян не послал бы к вам человека, не заслуживающего доверия, а во-вторых, потому что ваша безопасность гарантирована самим радж-йоги.
— Кто это радж-йоги? — спросил Андрей Иванович.
— Это лицо, обладающее такою же, если не большей, силой, как и известный вам махатма Нариндра. Вероятно, под защитой Нариндры вы чувствовали бы себя вполне безопасно?
— Конечно, — поспешил согласиться Андрей Иванович, вспомнив о приключении с тигром. — Но что это? Что это за человек?
— По всей вероятности, вы скоро узнаете его лично… Но если вы можете отложить ваше свидание с Нарайяном, я был бы рад, сагибы, если бы вы погостили у меня еще несколько времени.
— За ваше предложение, мистер Мартан, мы очень благодарны и вполне уверены, что оно сделано от очень чистого сердца, — сказал Андрей Иванович. — Но нам немедленно необходимо видеть мистера Нарайяна, так как без него мы не можем кончить дела, ради которого сюда приехали. Мы и так уже много потратили времени на бесплодные поиски, поэтому нам нужно спешить, чтобы наверстать потерянное.
— В таком случае, сагиб, люди ждут вас на дворе храма. У них есть паланкин, в котором вы спокойно можете спать во время дороги. Носильщики понесут ваши вещи, а впереди и позади пойдут вооруженные люди с факелами. Несмотря на то, что ночь очень темна, вы можете быть вполне уверены в своей безопасности.
Путешественники простились со старым брамином, и скоро маленький караван в глубоком молчании, не зажигая факелов, точно крадучись, спустился в долину, над которой возвышался храм Кришны. Чья-то заботливая рука плотно задвинула занавески паланкина. Очутившись в совершенной темноте, убаюкиваемые мерным покачиванием паланкина, наши герои откинулись на мягкие подушки своего экипажа и погрузились сначала в дремоту, а затем в глубокий сон. В просонках им слышались порой шум деревьев и крики обезьян и попугаев, разбуженных светом факелов, порой заставлял их вздрагивать далекий рев тигра, на мгновение покрывавший все голоса ночи.
