— Иван, уходи! — крикнул полковник.
Амарал тщился добить Картазаева, но тот развернул толстяка поперек линии огня, заставив безропотно принять дополнительную дозу свинца, уже неизвестно какую по счету. Восставший скелет возник у испанца за спиной, когда тот был близок к тому, чтобы разрезать несчастного покойника пополам.
Амарал развернулся и всадил в Кукулькана очередь с близкого расстояния. Разрывные пули крупного калибра перебивали кости и сочленения. Из пробитых суставов выпали покореженные титановые пластины, и Кукулькан потерял устойчивость. Скелет упал на пол и раскололся на три большие части. Как по команде, луч из камесидала иссяк.
— Вот я вам, ироды! — закричал череп в наступившей тишине. — Напою вас ацетом, забудете о всяком блуде! Спасите меня, получите злата, сколько возжелаете!
Услышав щедрые посулы, Мигель сунул черепушку в холщовую сумку, выпрыгнул в окно и был таков. Крысы побежали с корабля. Из-за сундука высунулся Диего. Он схватил Тому, и, прикрываясь женщиной, тоже ретировался. Чтобы отвлечь от них внимание Амарала, Картазаев был вынужден потратить остатки патронов на ненужную и главное бесплодную перестрелку.
На некоторое время они остались с Амаралом одни в непривычно тихом зале. Картазаев заметил неподалеку пистолет и достал его с помощью руки здоровяка. Из-за полученных увечий толстяк оказался практически разборным.
Он предложил Амаралу разойтись полюбовно, в ответ тот разразился бранью и стрельбой. Картазаев послал в него последние два патрона, кинул сам пистолет, а потом рыбкой нырнул в окно.
Было пасмурно. Неизвестно, сколько Картазаев провел в пансионате, но ночь была не за горами. Надо сказать, что время он потратил бездарно. Череп не достал, никого не спас.
И судя по всему, сам не спасся. Единственный выход со двора перегораживала живая изгородь из шарообразных кустарников, густо поросших жестким зеленым листом. Хоть ветра не было, по ним прошел шорох.
— Это что за гербарий? — тихо пробормотал полковник, но его не только услышали, но даже и ответили.
Самый крупный из шаров заговорил. На пульсирующей поверхности безобразно кривлялся сильно деформированный рот.
— Я главный лесовой, — представился "зеленый". — Иди к нам. Мы дадим тебе вечную жизнь. Как ты живешь, Владимир Петрович? И живешь ли ты?
— Вы меня знаете?
— Мы получаем информацию из земли. Земля у нас общая одна на всех. Кстати, под твоим домом огромные пустоты, и я могу проникнуть прямо в твою ванну. За тобой даже неинтересно подглядывать. Ты живешь один, никому сто лет не нужен. Одеваясь, ты даже не видишь, есть ли у тебя сзади на штанах пятно. А когда у тебя на спине вскочил прыщ, тебе даже было некому смазать его йодом.
— В следующий раз позову тебя.
— Следующего раза не будет. Я ведь тебе просто так предложил, положение у тебя безвыходное, тебе все равно некуда деться.
В это время в окно вывалилась туша Амарала. Полковник автоматически выбил у него оружие, и они стали драться. Драка не удалась. Полковник и не предполагал, что настолько устал, что не способен сразу прибить одного человека.
Некоторое время они катались по земле, мутузя, куда придется. Амарал оказался тяжел как дохлый вепрь. Надо сказать, что он мастерски пользовался своим преимуществом в весе, норовя придавить полковника массивным и тяжелым, как колода животом.
Когда над противниками участливо склонился главный лесовой, Картазаев изловчился, упер ногу в необъятное чрево Амарала, которая от усилия едва не переломилась, и пиханул противника через себя. "Зеленый" призывно разверзся, открывая котлообразный рот, наполненный болотным желудочным соком, и принял в себя испанца. Тот не успел даже вякнуть, как букет из его ушей украсил главного лесового.
— Не только вам гербарии из нас делать, — заявил он. — Подай-ка мне твои ушки. Жалко, что у тебя нет татуировки, я бы гобелен сделал.
У Картазаева ничего не оставалось, кроме пресервов. Он и стал их швырять. Те разрывались со знакомым хлюпаньем. Шары поменьше кинулись прикрывать главного лесового, их разъедали многочисленные тоннели, но на их место лезли все новые. Полковник и не подозревал, что их так много.
Пробившись через зеленую чащобу, он оказался перед дымящейся ямой, из глубины которой раздался утробный голос главного лесового:
— Я тебя из-под земли достану, так и знай! Я буду преследовать тебя везде!
Противники кончились вовремя, в руках Картазаев оставались два последних пресерва. Он заботливо уложил их обратно в мешок и, вернувшись в зал тем же путем через окно, позвал Артура.
— Я думал, вы про меня забыли, — признался тот, появляясь из-за камесидала.
Полковник сказал, что посчитал бы свою жизнь слишком скучной без экстрасенса. Он подобрал у убитых автомат и пистолет и, набивая обоймы найденными патронами, подошел к сундукам. Похоже, встреча с богом не удалась. Только вот с каким?
На сундуках имелась одинаковый штамп Q-85.Восемьдесят пятый? Стало быть, возможен 86-й. Не говоря уже о первых восьмидесяти пяти.
На улице полковник держался настороженно, но опасения оказались напрасными, лесовых не наблюдалось. Артур сказал, что ему надо вернуться за картриджем и что это важно. Правда, он толком и не смог объяснить, почему это важно. Сказал, что коготь есть ключ.
Полковник ему поверил. В замершем мире все, что было связано с Кукульканом, могло оказаться важным. Когда вернулись в главный корпус "Лесного рая", Артур искал коготь очень просто: выставил вперед ладони и шел в ту сторону, откуда их сильнее жгло видимое только ему пламя.
Таким образом, Артур двигался впереди и слишком опрометчиво шагнул в нужную им комнату, где чуть не погиб. Комнату облюбовал довольно крупный лесовой. Запульсировав, он кинулся на Артура. Полковник оттолкнул сенса и всадил в зеленый шар половину магазина одной очередью.
На шаре возникло объемное изображение распахнутой в вопле пасти. Листья вспыхнули как порох, оголив корявые ветки. Только это были не ветки. Изумленному взгляду открылись кости скелета причудливой формы. Кое-где сохранились мускулы и связки псевдокровеносных сосудов. Зрелище было тошнотворное. Очередное тошнотворное зрелище в целом ряду кошмарных порождений замершего мира.
Когда они, взяв коготь, вернулись к входу, то перед зданием одиноко стоял Валерик. Он рассказал, что первыми уехали Мошонкин со спутниками, почти сразу за ними Мигель. Диего забрал последнюю оставшуюся машину. Так как ехать было не на чем, Валерик предложил свои услуги.
— Как прекрасна жизнь, понимаешь, только когда должен умереть, — признался он. — Посмотрите на меня. Урод из уродов, боль испытываю страшную даже не по минутам, по секундам. А все равно охота еще пожить. Хоть час, в любом виде, за любые муки, но пожить.
