– Руки за голову!
– Автоматика, господа, – холодно сказал Щюро, не обращая никакого внимания на призыв Августина. – Стреляет, когда ей вздумается.
В левой руке Щюро держал АПЛ-9. Его ствол был направлен прямо в переносицу Августина.
– Бросить оружие, руки за голову! – повторно приказал Августин, которому не очень нравилось находиться под прицелом.
Щюро снова проигнорировал его требование.
– Дорогой мой Депп, – сказал он. – Ты, конечно, очень крепкий сукин сын. Но ведь тебя не далее как четыре часа назад уничтожила моя охрана! Поэтому мне очень легко предположить, что ты – это, извини, не ты. Проверить это очень просто. Дай на большой экран видеофон! – громко приказал Щюро.
Справа от Августина разъехались две шторы.
Августин покосился вправо и увидел лицо, которое мечтал увидеть уже семнадцать часов кряду. Это была Ксюша. Но была одна деталь, которая заставила Августина выругаться черными словами.
К виску Ксюши был приставлен ствол пистолета.
– Дай звук! – приказал Щюро. – Можешь сказать ей до свидания, – бросил он в сторону Августина.
– Ксюша, детка! – единственное, что мог сказать в этот момент Августин сквозь плотный ком, подступивший к его горлу.
– Ага, ты – это все-таки ты, – не забыл ввернуть Щюро.
– Августин, со мной все в порядке. – По голосу Ксюши чувствовалось, что в порядке далеко не все.
– Надеюсь, ты видишь, – ненавистный голос Щюро не смолкал, – что у нас с генералом Вороновым более чем полное взаимопонимание. Сейчас я держу с ним прямую видеосвязь, но у меня в кармане лежит еще на всякий случай заветная трубочка. Одного моего слова хватит, чтобы сквозь голову твоей милой впредь можно было наблюдать луну и звезды. Поэтому ты сейчас медленно положишь «Мистраль» на пол.
Хотой в продолжение всего, так сказать, общения, оставался спокоен и неподвижен, как бронзовый Будда. И только сейчас он заговорил:
– Сделай господину Щюро одолжение.
В голосе Хотоя не слышалось и тени иронии.
– Значит, я убью тебя голыми руками, – все-таки заметил для острастки Августин, кладя автомат на пол.
Щюро хохотнул.
– Какой смелый мальчик! Вообще, в семействе Деппов, как я вижу, наблюдается серьезная наследственная патология. Ну твоего папашу мы, положим, за десять лет вылечили. Конечно, лечение оказалось слишком интенсивным и полгода назад его тело пришлось кремировать без особого почета…
При этих словах Августина пронзила страшная догадка. Действительно, почему Щюро, столь падкий до театральных эффектов, не устроил ему очную ставку с отцом, а отделался какой-то видеофальшивкой? Августин с трудом удержался от слез.
– …но все-таки спесь мы с него сбили, и теперь его разум служит компании как нельзя лучше. К сожалению, история не отпустила нам времени проделать аналогичную терапию с тобой, а поэтому…
Щюро выпустил первую пулю. Августин громко вскрикнул от боли в правой ноге и упал на здоровое колено. Его крику вторил испуганный вопль Ксюши на экране.
– …поэтому придется лечить наскоро, наспех…
Щюро выстрелил во второй раз. Сейчас он был слишком взвинчен, чтобы стрелять безупречно, как раньше, и пуля только разорвала правое ухо Августина, не причинив ему особого вреда.
Хотой оцепенел. Он знал, что стоит ему шевельнуться – и обезумевший Щюро, словно геккон, рефлекторно реагирующий на любое движение, выпустит в него всю обойму.
– …но, думаю, и в этом случае все получится отлично!
Третья пуля опрокинула Августина навзничь.
Четвертого выстрела, однако, не последовало.
Арбалетная стрела пробила правую руку Щюро выше локтя. В командный пункт ворвались натуралы. Щюро выронил пистолет, бросился к стене, юркнул в сверхскоростной лифт и исчез. В захлопнувшиеся за ним двери влип опоздавший на доли секунды шипастый шарик Хотоя.
Хотой не позволил Августину потерять сознание.
Еще не успел взвыть привод лифта, а Хотой уже сидел на корточках над Августином.
Первые две раны – пробитая нога и разорванное ухо – были совершенно детскими. Третья могла быть смертельной, но рубаха Августина, разорванная пулей, оказалась подозрительно чистой. Хотой энергично разодрал ее и увидел то, что собирался увидеть.
Треснувший костяной амулет, половинки которого держались только благодаря аккуратной свинцовой нашлепке, в которую превратилась пуля Щюро. Оберег Воина, сгусток Священной Протоэнергии отдал всего себя без остатка ради того, чтобы спасти своего владельца. Хотой отпустил Августину две хлесткие пощечины.
– Брось притворяться, открой глаза, собачий сын! – прокричал он прямо в ухо Августину.
Августин издал тихий стон.
– Подымайся, Ксения сейчас нуждается в тебе!
Полковник (а с сегодняшнего дня генерал-майор) Ксения Шельнова плакала.
Две минуты назад ее любимый был застрелен прямо у нее на глазах. То, что она сама находилась под дулом пистолета, было ей уже глубоко безразлично.
И хотя ее гибкие женские кисти рук, связанные за спиной, только что наконец смогли освободиться от неумелых джентльменских пут генерала Воронова, она окончательно отчаялась спастись. В кармане у генерала Воронова пискнула радиотрубка.
– Да? – спросил он глухо.
– Все отлично, Анатолий Андреевич! – раздался в трубке веселый голос директора компании ВИН. – Я твой должник. Твои ребята, надеюсь, держат лапы на кнопках?
– Держат-держат, – успокоил его Воронов, обращая свои мысли к датчику, прикрепленному липкой лентой у него на груди, рядом с сердцем.
– Вот и отлично, – бодро отозвался Щюро. – Не спускай глаз со своей красотки. Скоро буду.
Воронов презрительно покосился на трубку и сунул ее к себе в карман.
– Вы на меня не обижайтесь, Ксенюшка, – продолжил он фальшивым голосом давно начатый монолог. – Сами понимаете, друзьям надо помогать…
Ксюша его не слушала. Все ее внимание было приковано к экрану, в котором появился какой-то человек, заслонив на время тело Августина. Потом его спина отошла в сторону, и Ксюша увидела, как Августин приподнялся на локте. Живой!
– Могу вас уверить, что компенсация за моральный ущерб, причиненный вам событиями сегодняшнего дня, будет воистину королевской.
Ксюша во все глаза смотрела на Августина. Слезы быстро высыхали на ее горячих щеках. Августин приложил палец к губам. Потом он демонстративно провел рукой по волосам. Слева направо – два раза. Потом справа налево – два раза. Потом опять слева направо. Ксюша поняла.
– Королевской? – спросила она, поворачивая голову и подымая зареванные глаза на генерала. Пистолет теперь смотрел прямо ей в лицо.
Воронов был потрясен. Впервые с момента начала шантажа Ксюша сказала что-то, адресованное ему. В маниакальном мозгу генерала мелькнул лучик надежды. У них все еще может получиться!
