Элликот поднял голову, и его глаза блеснули, как у фанатика.
— Это дар Дайши.
— А Дайша бог или ремор?
Элликот вновь опустил голову и ничего не ответил. Стоуна это нисколько не удивило, однако он все же не знал точно, молчит ли Элликот от смущения — ведь в конце концов был обнаружен его сговор с врагом — или от злости на Стоуна, который обвинил профессора в этом сговоре.
— Я пригласил сюда вас двоих… — начал было командующий, но Тиндал его перебила:
— Наверное, вы хотите, чтобы мы смотрели, как вы будете уничтожать хос’киммов.
— Когда операция начнется, вам позволят наблюдать, если пожелаете, профессор Тиндал, но профессору Элликоту — нет. План, выработанный нашей разведкой, требует, чтобы он не видел того, что должно случиться.
— Вы не посмеете уничтожить хос’киммов! — с яростью выкрикнула Тиндал. — Вы не можете этого сделать!
— Очень даже могу, профессор, — спокойно парировал Стоун. — И у меня есть соответствующий приказ.
— У вас преступные приказы! Хос’киммы — не враги людям. Они жертвы реморов. Не делайте их еще и своими жертвами. Не повторяйте той же ошибки, которую сделали на Доме Кассуэлов.
Глаза Стоуна угрожающе сузились.
— Многие из нас, в том числе покойный майор Эрш, твердо уверены, что подчиняться приказам — наш святой долг.
— Типичные рассуждения недалеких вояк! Впрочем, чего еще ожидать от Хладнокровного Убийцы. Ваши руки по локоть в крови!
— Следите за тем, как вы разговариваете с командующим, — одернул Джулиану Макандра.
— Я буду разговаривать с ним, как захочу. Я не вхожу в число ваших штурмовиков и не принадлежу к вашему обманутому народу. Я свободная гражданка Объединения и вправе говорить то, что думаю!
— И отвечать за свои слова, — напомнил ей Стоун. — Повторяю, я пригласил вас сюда по одной лишь причине: верите или нет, я хотел с вами побеседовать. Я надеялся, что вы расскажете мне о том, что видели в священной яме чугенцев.
— Разве у вас нет записей Эрша?
— Сделайте милость, представьте, что нет. — Их на самом деле не было. Последнее, что передал Эрш, было изображение шлюзовой камеры реморов — по крайней мере именно так разведка определила назначение арки. Потом сигналы прекратились.
— Какая вам разница, что я там видела? — дерзко спросила Тиндал. — Ведь на ваш взгляд, я лгунья.
— А вы лгунья, профессор?
— Нет!
— Тогда скажите что-нибудь такое, чему я бы поверил.
Джулиана взглянула на Элликота; погруженный в себя, Курт не обращал на нее внимания. Она снова перевела взгляд на Стоуна и проговорила:
— Корабль, который был в расс’арассе, может быть, реморский, а может быть, и нет — я не знаю. Я даже не уверена в том, что это действительно был космический корабль. Но я твердо знаю одно: хос’киммам он не принадлежал.
— Что навело вас на эту мысль?
— Какое вам дело? Вы все равно мне не верите.
— Но по крайней мере я надеюсь, что вы говорите то, во что верите сами. Правда, считаю своим долгом подчеркнуть, что факты гораздо убедительнее слов. Причем не важно, чьих именно слов, профессор. К тому же голые факты не имеют политической подоплеки.
Стоун видел, что Джулиане очень хочется поверить в его искренность, но, похоже, ей никак не удавалось забыть о его репутации. Сумеет ли она разбить оковы предвзятости хотя бы в силу необходимости защитить своих друзей-аборигенов?..
Взгляд Джулианы метнулся к компьютеру.
— Я сделала запись. Может быть, если вы увидите то же, что видели мы, то поймете.
Стоун придвинул к ней кейс.
— Покажите.
Открыв крышку, Джулиана включила его и, несомненно, изумилась, увидев голографическое изображение какого-то мужчины. Он явно ей не знаком. Ага, не тот, кого она ожидала увидеть?
Компьютер представился:
— Я тот самый агент, которого искали ваши специалисты, командующий Стоун. Мне запрещено называть себя и свои источники информации, но я готов ответить на ваши вопросы. Уверяю вас, что все представленные мною сведения будут чистой правдой.
Еще меньше, чем в честность Тиндал, Стоун верил в честность этой машины.
— Но не обязательно будут всей правдой.
— Кому известна вся правда, командующий? Позвольте подключиться к вашему дисплею. Мое техническое обеспечение не функционирует — вероятно, из-за грубого обращения.
Стоун кивнул, и Макандра обеспечил соединение. На дисплее возникли своды «оракула».
— Перед вами комплексная реконструкция, основанная на моих записях. Точность — девяносто два процента. Обращаю ваше внимание вот на эту консоль, — произнес агент, настраивая изображение так, чтобы была видна поверхность консоли, а также то, что на ней изображено.
— Мак? — спросил Стоун. У него были свои догадки о том, что он видит, но командующий желал услышать мнение полковника.
— Похоже на спектр излучения чугенского светила, — заметил Макандра.
— А это? — Агент выделил еще одну часть консоли.
— Смахивает на карту местного космоса. Хотя звезды на ней немного смещены.
— Временной эффект, — объяснил агент.
— Что скажешь, Мак? — спросил Стоун.
— Если вы хотите услышать мое предположение, сэр, я бы сказал, что перед нами — астрогационная станция.
Тиндал уцепилась за вывод полковника:
— Если это панель управления, посмотрите, что перед ней. Эта висящая в воздухе пластина — скорее всего кресло. Обратите внимание на волнообразный изгиб: оно явно сделано не под хос’киммов. Даже вам должно быть очевидно, что корабль им не принадлежал. Он чей-то еще. Существ, у которых совсем другой облик. Реморов.
— Да, судя по всему, эти кресла были бы для чугенцев чересчур неудобны, — согласился Стоун. — Но даже если кораблем управляли другие, это не значит, что они и были реморами. Ученые Конкордата любят распространяться насчет того, что ваших инопланетных друзей поработили реморы. Но что, если хозяевами были как раз ваши приятели, а рабы их просто перевозили? В конце концов никто не видел этих самых «существ с другим обликом». История учит нас, что сильные угнетают слабых и выживают сильнейшие. Здесь выжили чугенцы. Не значит ли это, что они скорее хозяева, чем рабы?
Неожиданно ему ответил Элликот:
— Так была воспитана стая. Внимай законам, по которым была воспитана стая. Ухаживай за Текланандой. Не забывай о знаках. Строй так, чтобы могли видеть духи на небесах. Учи своих детей тому, чему учили тебя. Жди возвращения. — Элликот поднял голову. Глаза его потускнели. — Это законы, по которым живут хос’киммы. Это законы, которые хозяева дают рабам.