Повернулся к хозяйке, спрашиваю:
– Миссис Фокаиду, кто может мне рассказать историю этого летательного аппарата? Какие и когда ремонты он проходил, какие с ним неприятности случались, Что на нём меняли, ну, и всё такое? Формуляры мне бы почитать? Дай, а?
Не понимает. Ладно, давай по другому. Порылся в карточках, момент у меня этот предусмотрен. Нашёл. Показал ей, Катя головкой покивала, дверку отворила и на весь ангар выдала:
– Чееезааарооо!
И ещё что-то. Наверное, подь сюда. Голос у неё в верхней точке амплитуды звонкий. И точно, на зов из каптёрки какой-то нарисовался мужик, полноватый и в возрасте уже. Лет так, с полста ему. В характерный голубой комбез прикинут. Все авиатехники мира в таких, наверное, щеголяют. Покурлыкали они, покивал он седой головой и в каптёрке скрылся ненадолго. Я тоже дверь пилотскую отворил, трапчик опустил и на бетон спрыгнул.
Вернулся поименованный Чезаре с тощей папкой, изрядно захватанной масляными пальцами. Я даже умилиться успел. Как всё это мило, как знакомо и душевно близко сердцу моему. Масляными паклями формуляры писать. Вручил Чезаре мне папочку эту и встал в позе ожидания. Я в капот потыкал пальцем и ладонью похлопал. Открывай, мол, посмотрим, что там у нас унутре, окромя неонки. Может, пробухали вы моторчик-то, без хозяйского пригляду, мои маленькие радиослушатели?
Мужик головой покивал. Догадливый. И капот распечатывать принялся, а я формуляры листаю. Интересная картина прорисовывается. Там хоть и не по-нашему расписано, но по датам, обрывкам знакомых слов и маркировкам, кое-что разобрал. Выпущен пепелац был в начале 1987 года с двигателем PT6A-114, как и ожидалось. Отработал в Кении четыре года, а потом был продан Теодору Фокаиди. В процессе предпродажной подготовки покупатель возжелал заменить родной двигатель, отработавший к тому времени более пяти тысяч моточасов на новый, более мощный PT6A-114А. Ммцу! Кроме того, он приобрёл "про запас" ещё один такой же двигатель. Видимо скидку ему предложили хорошую. Вероятно.
Ну негры, ну дают! Это как же надо кувыркаться, чтобы за четыре года такое время налетать. Жили они в нём, что ли, не приземляясь и невылезая? А Теодорка-то, при деньгах был, мужчина. На всю жизнь запасся. Хотя, глупая шутка вышла, поскольку он, бедолага и одного-то не изъездил. Прости, Господи, дурака… Так, профилактика, снова профилактика. Замены резинок согласно регламента. Дальше опять идут профилактические ремонты, межремонтные осмотры, в общем, всё как положено. Серьёзных аварий и прочих приключений птичка благополучно избежала.
Чезаре, капот отворил, и ждет стоит пока я налистаюсь. Сунул я папку с формулярами в сумку с ноутом, вечерком поразбираюсь ещё. И к нему подошёл. Помотрел на движок, чистенький движок, ни копоти на нём, ни потёков масла и топлива не видно. Трубопроводы и провода почернений и трещин видимых глазу не имеют. Сверил номерок, с тем что в формуляре указан. Ажур.
А вот такой момент надо прокачать. По формулярам получается, что последний год самолёт не летал, на земле стоял. И хоть и в ангаре, а за пневматики я не поручусь. Подошёл, осмотрел. Покрышки и реборды колес видимых повреждений не имеют. По обжатию зарядка пневматикой в норме. Трещин на резине не наблюдается. Убедился в том, что на зарядных клапанах имеются колпачки. Норма. Подозвал жестом технаря и жестами же попросил запустить двигатель. Итальяно с сомнением посмотрел на потолок, но я ему изобразил на часах кружок, показал палец указательный, и сказал как можно понятнее-
– Ван минут! И плеванто на законо!
Тот по-русски совершенно поскрёб в затылке, потом кивнул, бросил взгляд по сторонам, на колодки тормозные под колёсами и заглянул в кабину. Убедился, что все тумблеры на панели запуска двигателя в положении "выключено", соскочил, подбежал к коку и провернул винт в "сухую" оборотов пять. Потом опять поднялся в кабину и защёлкал тумблерами. Движок протяжно и тихонько завыл, потом гневно рыкнул, и выбросив облако дыма под самолёт, схватился. Винт превратился в мерцающий круг. Потом обороты чуток спали, и только ровный сытый рёв турбины сотрясал ангар. Я помахал рукой, привлекая внимание, и когда его, наконец, на меня обратили, сложил руки в косой крест. Хорош! И пришла тишина.
Сеньор Чезаре дождался пока винт не замер в неподвижности, показал мне большой палец и слез неторопливо по трапу. Подошёл ко мне, сказал:
– Хороший самолёт!
– Иес – говорю – мне тоже понравился.
– Хотите купить его?
– Иес, ай бью. Слушай Чезаре, подтянул бы ты меня по материальной части. Ты эту машину знаешь. Устройство, ремонт, обслуживание и всё такое? Недели две – три позанимаемся по вечерам? Возьмёшься? Тот головой мотает, руками разводит:
– I did not understand you, signore.
Вот народ тут разбаловался. Пока мы в России китайский учить собираемся, они тут, в Европах вовсе нюх потеряли и решили, что им русский язык теперь знать без надобности. Ох, пожалеют, придёт время. А пока я за очередной карточкой полез. Это случай тоже предусмотрен. Достал карточку, предъявил:
"Want to teach me, to keep and maintain the aircraft? Two or three weeks? I will pay."
Чезаре прочитал, опять поскрёб в затылке, и объявил:
– Хорошо. Две или три тысячи евро. Одна неделя одна тысяча. Идёт?
– O'key.
О как, одна неделя – одна штука евро. Ладно, потянет.
Сеньор расцвёл как георгин, и попытался станцевать тарантеллу. Но я ему следущую карточку под нос сунул: " I need the POH – "Pilot's Operating Handbook Cessna 208".
– Вам нужен ПОХ?
– Йес!
Он ещё спрашивает! And other books by Cessna! All! – Я за этот грёбаный ПОХ, он же по-русски РЛЭ, весь интырнет изрыл. А вот вам хренушки сказали заюшки! Платите баксики, за почитать. Оказывается, это авторское право почитать не даёт, как на Сессне ездить! Дe Биллы жадные. Ух, я блин, злой на них!
Сеньор Чезаре сгонял по-быстрому в свою каптёрку и принёс штук шесть изрядно заляпанных книжек разной толщины. На бегу засовывая их в пакет. И с подобающей торжественностью вручил.
– Держи, пилот! Изучай!
– Ну, спасибо братан. Уважил. Есть, что на ночь почитать.
Забрал я пакетик с книжками и в самолёт снова забрался. Добыл из сумки ноут, запустил и пока ХРюндель заводился, я госпожой Катериной любовался потихоньку. А она мной. Шутка юмора такая, если кто не понял. Она в озабоченной задумчивости пребывала. Запустил я Промт, в двух экземплярах, один настроил на перевод с русского на английский, а второй наоборот. И к Катерине с письменным предложением обратился. Дальше наше общение через Промт и происходило. Мы, как дети, отнимали друг у друга компьютер, соприкасались руками, плечами… и печатали, печатали…
– Миссис Кэтрин…
– Нет. Никаких Кэтрин, Кэт, и никаких прочих английских кошачьих. Меня зовут Катерина. Кирия Катерина. И не иначе.
