Да. Дом. Сёма бы удавился. Я не буду. Мне здесь не жить. Так, погощу малехо, и в другой мир сдёрну.
История пятая. Фессалоники
Да. Вот так обстоят дела. Обкатаюсь машиной, и уеду. В неведомое. А красотка Катерина останется здесь. А ты как думал, Виталий Николаич? А чего ты хотел, чтоб она на шее у тебя повисла с радостным криком: "Витамин, я ваша навеки"?! Размечтался! Слышь, Виталя, заруби ты себе на курносом славянском носу: дамочке нужно продать ненужный ей самолет. И это раз. Дамочке ты нахрен не нужен, хотя бы по той простой причине что похож ты на Алена Делона только лишь тем, что тоже одеколон не пьёшь. И это – два. И только так. Так вот, прикрой раззявленное хлебало и тихонько устраивайся, где нить на лавочке. Ночи здесь тёплые, комаров и жуликов практически нету. Как нибудь протиснешься по стеночке. Не графин какой. А дама будет жить в своём прекрасном дому, своёй фантастически прекрасной, полной радостей и светских развлечений жизнью. Развлекая себя при случае светскими кобелями. Тебе-то что за дело? Чужой ты Витамин на этом празднике счастья. Ой-ой, да мы-ж вже-ж ревнуемо. Ой, да мы тут в страсти любовной усех перережимо. Уймись… пехота! Топай давай, да не забудь про хлебало. А то птички нагадят…
Госпожа Катерина аккуратно заехала на газон перед особняком, и остановила машину. Я было вылезти собрался, но решил погодить. Поскольку хозяйку встречали. Из кустов вылетел лохматый, давно не щипаный, но ещё узнаваемый фокстерьер, и злобненько покосившись на меня, попытался в прыжке облобызать хозяйку.
– Монморанси! Фу, нахал! Ты же меня всю испачкаешь, лапами своими немытыми. Опять за крысами охотился? Всё утро шлялся где-то, я тебя с собой хотела взять, а тебя нет и нет! Отвяжись, говорю, хулиган лохматый!
И всё на чистом греческом.
Пока поименованный хулиган исполнял танец собачьего счастья, я осторожненько, не делая резких движений, выбрался из "мерсика" и в сторонке встал по стойке "смирно". Знаю я ихнего брата. Фокс – псина серьёзная, несмотря на невеликий размер. Эвон, какой квадратненький, да ладный. Cамостоятельный. Вмиг без причиндалов оставит, ежели не по нраву придешься. Нет уж, я лучше пешком постою. Завершив пантомиму "хризантема закрывает на ночь свои лепестки" образина проявила интерес и ко мне. Подошёл, склонил на бок голову и вопросительно рыкнул, блеснув на солнце белыми клыками. Кого это, мол, черти принесли в мою конурку? И нахрена ты, кобелина, нам тут сдался? И не пора ли тебя уконтропупить?
– Свои! – заявила Катерина.
– Да какие он, нахрен, свои? – удивился пёс. – Ты ещё скажи, что замуж за него собралась! Лучше давай я его сразу кокну. И никакой мороки. А то, он же щас жрать запросит. А мне самому мало! Ну, сожрал я крысу. И что? Мою личную телячью вырезку этому, что ли теперь скормить? Щазз! Слушай, давай я его всё же кокну. А вырезку я и сам слопаю за милую душу… Я же её чую!
– Свои! – подтвердила распоряжение кирия.
Пес нехотя согласился, подошел ко мне, задрал лапу и брызнул на запылённые кроссовки пару капель, зачислив тем самым в штат. Сволочёнок. Как угол пометил.
– Ладно, живи пока – тонко намекнул он мне. Да, смотри не борзей тут, а то я и передумать могу. Мало не покажется!
И умчался за дом. За домом хлюпнуло и плеснуло водой. Купаться побежал!
Я спросил кивнув вслед своему потенциальному убийце -
– Монморанси, это из Джерома Клапки Джерома?
– Да. Извините, господин Рю-джей-ник-оф. Он такой невоспитанный, такой агрессивный. Просто удивительно, как это он вас сразу в покое оставил. Костаса он, например, уже три года, с тех пор как повзрослел, в напряжении держит. А ведь тот друг дома, и часто бывал у нас в гостях.
Она открыла багажник. Я подхватил вещички. Кирия Катерина, сделав приглашающий жест направилась к дому.
– Пойдемте господин Рю-джейник-офф! Я покажу вам комнату. Или может быть просто – Виталос?
– Да, кирия Катерина.
– Тогда просто – Катерина. Без – кирия. Вы такой обходительный, Виталос. Такой начитанный. Такая редкость в наше время! Вы сами будете летать на самолёте, или наймёте пилота?
Мама, я лётчика люблю! Мама я за лётчика пойду! Ой, мама! Да что ж это она, так меня облизывает? Неужели боится, что передумаю и откажусь от сделки? Да ну, чушь! А где ж тогда собака-то зарылась? Не может такая женщина на меня глаз положить. Ис-клю-че-но! Этого не может быть потому, что не может быть ни-ког-да! И не хрен мне мозги пудрить! Ладно, сочтёмся ужо. Но! Марку-то держать надо. Сделал левую ручку кренделем.
– Катерина? Прошу!
– О! Благодарю вас! Вы, вероятно офицер?
– Бывший.
– Бывших офицеров не бывает. Как не бывает бывших львов.
На правом плече рюкзак и ноут, в правой – чумодан по траве елозит на колёсиках. В левой – Катерина. Мул я. Не человек. Но кавалер! Этого не отнять. Десять метров – не верста, продержимся.
Катя на пультике кнопку надавила, в двери пискнуло и прошли мы в холл. Дама впереди, как положено, вдруг там под половичком ямку выкопали? Полумрак, прохлада. Я чеймодан на пол уронил мимоходом, и рюкзак рядышком привалил. Катюшу это чем-то огорчило, Катюша извиняться принялась:
– Простите, Виталос, однако я уволила прислугу неделю назад. Вам придётся нести багаж самому.
– Ничего страшного – ответил я даме улыбкой. Потом заберу.
Просто хочу осмотреться. У вас красивый дом! Уверен – это следствие вашего дизайнерского таланта! Удивительно тонкий вкус, и чувство меры помноженное на чувство прекрасного. Ах, не смущайтесь! Право, вам есть чем гордиться! Морёный дуб. Классический стиль. Великолепно!
Я те покажу, начитанного да обходительного! Интересно, хватило ей, или ещё добавить? Машу каслом…
– Боже, какой чудесный портрет. Восемнадцатый век? Ваш предок? Я не ошибаюсь? Вы удивительно похожи. Овал лица, разлёт бровей. Гордая осанка. Гордый взгляд. Чувствуется порода. Перепутать не возможно.
Есть контакт! Прониклась. Грудь заволновалась, и дыхание сбилось. Я такую пургу могу неделями нести. С перерывами на ужин и сон. Надо будет – добавим. Вот такой я неискренний и цыничный подлец. А то, ишь чего удумала. Комплименты мне делать. Я же и поверить могу, чего доброго. И проснуться бритым. Не выйдет. Не на таковского напала, хыщница.
– Идите за мной – улыбнулась Катя переварив наконец порцию лести. И на лестницу пошла. Ну вот, опять. Опять она впереди и всё что у неё позади у меня перед глазами раздваивается. Садизм какой-то! Так, ноут с плеча долой, используем как прикрытие. Не надо ей видеть, как меня легко из равновесия можно вывести. Никчему ей такое знание. Многия знания – многия печали. Обойдётеся, кирия Катерина. Уфф! Вот и мой апартамент. А, правда, неплохой вкус у тёти Кати. Солидно, удобно и без излишеств. Гостиная, кабинет, спальня, ванная, удобства отдельно. Необходимо и достаточно.
