Но сама она не усердствовала в молитвах.
Уши Маллигана пылали так ярко, что почти светились.
– Коул! Ты у меня вот-вот вылетишь со службы!
Маллиган навис над столом Бена, словно подгнившее дерево, готовое рухнуть. Бену хотелось встать, чтобы не оказаться раздавленным, и не вставал он только потому, что сержант мог счесть это движение вызывающим.
Маллиган наставил палец – казалось, тоже красный от гнева – прямо Бену в лицо.
– Ты был на днях на ферме Поттеров?
– Да, в среду вечером, сэр, – ответил Бен, мысленно отметив, что он назвал Хэролда «сэр». «Вот это да! Похоже, я напуган».
– И кто, интересно, приказал тебе поехать туда?
– Я сделал это по собственной инициативе, сэр. У меня было немного свободного времени, и я...
– Значит, по-твоему, ты можешь совать нос не в свои дела без разрешения вышестоящих лиц – я правильно понял?
Бен набрал побольше воздуха в грудь и медленно выдохнул, прежде чем ответить. Сейчас ему нужно держаться осторожно, поскольку он раздражен.
– Я не знал, сэр, что доступ на ферму Поттеров запрещен офицеру полиции – который к тому же получил приглашение и радушный прием от самой миссис Поттер.
– А небольшой визит на фабрику? Как насчет этого?
– Там меня тоже встретили довольно радушно.
– А я говорю, ты злоупотребляешь своими полномочиями! Теперь Бен поднялся с места и выпрямился во весь рост.
– Возможно, вам будет интересно узнать, что я выяснил, сержант Маллиган.., сэр.
– Если это о Салли Роу, забудь! Дело закрыто, потому что я так сказал!
– Миссис Поттер и Эбби Грейсон, работающая на фабрике Бергена, одинаково описали Салли Роу. Это женщина тридцати пяти – тридцать восьми лет, ростом около пяти футов шести дюймов, с длинными рыжими волосами.
– И что с того?
– Женщина, найденная на ферме Поттеров, была моложе, и у нее были черные волосы – вероятно, до плеч, но никак не длиннее.
Маллиган сочувствующе улыбнулся. Он положил свою огромную ручищу Бену на плечо и снисходительно заговорил:
– Коул.., да брось ты. Ты же видел ее лишь мельком. Ума не приложу, что тебе втемяшилось в голову?
– Хэролд.., почему дом обыскивали? Вы давали разрешение на обыск?
– Конечно давал. Мы искали какие-нибудь улики.
– Какие улики? Вы же сказали, что это самоубийство.
– Обычная формальность. Твой рабочий день уже кончился?
– Миссис Поттер просила передать вам: она хотела бы, чтобы люди, перевернувшие все вверх дном, навели в доме порядок.
– Об этом я уже позаботился... Не забивай голову пустяками.
– А куда делся пикап Салли Роу? Маллиган как-то странно посмотрел на Бена.
– Какой пикап?
– Салли Роу всегда ездила на синем пикапе «шевроле-65». Вчера я дал миссис Поттер просмотреть наш автомобильный каталог, и она показала мне модель. Этого пикапа нет нигде в округе. Салли должна была вернуться на нем с работы в тот вечер, когда предположительно покончила жизнь самоубийством. Я подумал, не забрали ли автомобиль те люди, которые обыскивали дом?
Маллиган казался несколько встревоженным.
– Я ничего об этом не знаю.
– И раз уж мы затронули эту тему... У меня все из головы не выходит та окровавленная рубашка. Коронер хотя бы проверил, какой группы кровь? На месте происшествия было полно свидетельств насилия и борьбы. А положение тела... Та женщина вовсе не повесилась!
Маллиган повернулся спиной к Бену, тяжело прошагал в свой кабинет и вернулся с какими-то бумагами в руке. Он швырнул их на стол Бена.
– Вот! Заключение окружного коронера о смерти Салли Роу! Читай сам! Умерла от удушья при повешении. Никакого убийства, никакой борьбы, ничего! И если ты не согласен с заключением коронера, почему бы тебе не явиться к нему с предложением осмотреть еще одно тело?
– Возможно, скоро еще одно тело появится. Маллиган сгреб Бена за грудки. Сверля его бешеным взглядом, он прошипел сквозь стиснутые в ярости зубы:
– А ну осади! Ни звука больше! – Бен ничего не сказал, но и не взял свои слова обратно. Маллигану это крайне не понравилось. – Твой рабочий день кончился на сегодня, офицер Коул. И если ты хотя бы еще раз заикнешься об этом деле, можешь распрощаться со службой – понял?
Маллиган отпустил Бена, слегка отпихнув от себя. Бен попытался разгладить помятую форменную рубашку.
– Я буду наблюдать за тобой, парень. Внимательно наблюдать. Ты забудешь о деле Салли Роу, понятно? Один неверный шаг – и я с превеликим удовольствием сорву этот значок с твоей груди!
«Да, пожалуй, эти ребята настроены серьезно».
Уэйн Корриган сидел за своим столом по окончании рабочего дня и пил последнюю чашку кофе из термоса, просматривая письменные возражения, составленные Марком Ховардом, Томом Харрисом и членами правления церкви, в ответ на временный судебный запрет, наложенный на школу.
Здесь приводились все обычные доводы в пользу телесных наказаний – конечно, цитаты из Книги Притчей, касающиеся розог, и пункт школьного устава, в котором обстоятельно описывалась процедура наказания. Подпись Люси Брэндон под договором о зачислении ребенка в школу свидетельствовала о ее полном согласии с уставом последней, поэтому оспорить эту часть обвинения будет нетрудно.
Что же касается доводов против запрета на «дальнейшие проявления религиозного фанатизма, могущие пагубно отразиться на умственном и эмоциональном состоянии ребенка, а равно его социальном благополучии, или излишне интенсивного религиозного обучения, могущего оказаться вредным», то члены правления церкви тщательнейшим образом исследовали данный вопрос и цитировали одно за другим библейские изречения, в которых говорилось о существовании, злонамеренности, злодеяниях демонов и необходимости «изгонять» их, а равно толковалась основная идея Евангелия. Конечно, речь здесь идет о свободе вероисповедания, закрепленной Конституцией...
Но изгнание дьявола из десятилетнего ребенка? Из несовершеннолетней девочки, и без согласия родителей? Разве устав школы дает основания для подобных действий? Разве миссис Брэндон давала согласие на такое обращение с дочерью?
Корриган бессильно откинулся на спинку кресла. Дело слишком серьезно, и ставки слишком велики. Он чувствовал почти непомерный груз ответственности.
Да. Специалисты из ААСГ нашли нужный ход; если они повернут дело таким образом, Конституция будет значить не больше пачки туалетной бумаги – ведь дело касается детей.
«Ну что, Корриган, опять попался? Ты слишком легко сказал „да“. Теперь до слушания осталось двенадцать дней. Сделай же что-нибудь».
– Господи, – мысленно начал молиться он. – Я опять увяз по уши. Мне нужна Твоя помощь, чтобы выпутаться из этого отчаянного положения.., чтобы всем нам выпутаться".
