— О господи! — воскликнул Рич.
— У меня тут есть неплохие находки, — говорила Даффи, продолжая играть. — Заметили вы этот такт после слов «Смотри в оба»? Это полукаденция. После слов «три, два, раз» такт снова повторяется. Это превращает и концовку в полукаденцию, и песню можно продолжать без конца. Такт как бы гонит вас по кругу. «Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба!» Тррам. «Ах ты, камбала, смотри в оба! Смотри…»
— Будет вам, чертенок! — Рич вскочил, зажав уши ладонями. — Что вы со мной сделали? Сколько продлится это наваждение?
— Не меньше месяца.
— Ах ты, камбала, не вобла, смотри… Я погиб. Можно как-нибудь от этого спастись?
— Конечно. Очень просто. Погубите меня, — Даффи прижалась к нему и поцеловала со всем пылом юности. — Дурачок, — шептала она. — Олух. Балбес. Недотепа. Для кого ты меня бережешь, глупыш? Втащи меня в сточную канаву. А я-то думала, ты человек без предрассудков.
— У меня их еще меньше, чем ты думала, — ответил он и вышел.
Его расчет оправдался, песенка накрепко засела у него в мозгу и, пока он спускался по лестнице, трещала без перерыва.
Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба! Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба! Трамм. Отличный мыслеблок для неэспера.
Какой щупач пролезет сквозь этот заслон?
Ах ты, камбала, не вобла! Смотри в оба!
— Еще меньше предрассудков, чем ты думала, — пробормотал он и нацелил своего прыгуна на ссудную кассу Джерри Черча, расположенную на западной окраине города.
Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба!..
Ростовщичество, что бы ни утверждали завистники, одна из старейших профессий. Еще в далекой древности люди занимались тем, что ссужали своим ближним деньги под залог движимого имущества. Уходя истоками в глубины прошлого и устремляясь в будущее к самым его отдаленным рубежам, эта профессия не подвергается переменам, как и сама ссудная касса. Заваленный реликвиями разных эпох погребок Джерри Черча в глазах посетителей выглядел музеем вечности. И даже сам Черч с любопытным уклончивым взглядом, со сморщенной физиономией, покореженной и почерневшей от невидимых ударов следы душевных мук, — казался существом без возраста, олицетворением извечного ростовщика.
Черч вылез из полутьмы и оказался перед Ричем, который стоял у прилавка, освещенный косо падающим на него солнечным лучом. Черч не вздрогнул. Он не узнал посетителя. Прошмыгнув мимо того, кто уже десять лет был его злейшим врагом, Черч забрался за прилавок и спросил:
— Чем могу вам служить?
— Здравствуйте, Джерри.
Не поднимая глаз, Черч протянул через прилавок руку. Рич хотел ее пожать, но Черч ее отдернул.
— Нет уж, — произнес он с истерическим смешком. — Нет уж, спасибо. Просто дайте мне то, что вы принесли в заклад.
Щупач, оказывается, подстроил ему мелкую ловушку, и он в нее попался. Наплевать.
— Я ничего не принес вам в заклад.
— Так обеднели? Подумать только, какой человек споткнулся. Но мы ведь все под этим ходим. Все мы спотыкаемся. Все спотыкаемся.
Черч искоса глядел на Рича, пробуя прощупать его мысли. Ну что же, пусть попробует.
Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба!
Пусть пробьется через эту идиотскую мелодию, которая трещит у него в голове.
— Все мы спотыкаемся, — сказал Черч. — Все как один.
— Вы это верно заметили, Джерри. Но я пока что не споткнулся. Мне повезло.
— А мне не повезло, — ответил Черч, злобно блеснув глазами. — Я встретился с вами.
— Нет, Джерри, — мягко сказал Рич. — Вам не оттого не повезло, что вы меня встретили, а оттого, что так вам на роду написано. Не…
— Дрянь паршивая! — произнес Черч зловеще-мягким голосом. — Гад ползучий! Чтоб тебе сгнить заживо! Паразит! А ну мотай отсюда. Ничего больше от тебя не хочу. Ничего! Понятно?
— Даже моих денег? — Рич вынул из кармана десять матово блестящих соверенов и положил их на прилавок.
В этом был тонкий расчет. В отличие от кредитки соверен имел хождение в преступном мире.
Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба!
— А денег твоих и подавно. Чтоб тебя разорвало! Чтоб ты истек кровью! Чтоб у тебя, у живого, черви выели глаза… Вот чего я хочу, а не денег твоих.
— Ну а чего же вы все-таки хотите, Джерри?
— Я же сказал тебе! — взвизгнул щупач. — Сволочь, мерзавец…
— Чего же вы хотите, Джерри? — холодно повторил Рич, не спуская глаз с его морщинистой физиономии. Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба! С Черчем он может справиться. Ему наплевать на то, что Черч второступенный. Тут не уменье читать мысли, главное, а сила воли. Три, два, раз, а ну еще! Три, четыре — горячо… С Черчем он всегда справлялся… справится с ним и впредь.
— Что вам нужно? — угрюмо спросил Черч.
Рич хмыкнул.
— Вы щупач. Ответьте сами, вам и карты в руки.
Черч помолчал и нерешительно пробормотал:
— Не знаю. Я ничего не пойму. Эта дурацкая музыка все перепутала…
— Ну, тогда мне придется ответить вам. Мне нужен револьвер.
— Как вы сказали?
— Ре-воль-вер. Старинное оружие. Оно выбрасывает пули после того, как внутри у него происходит взрыв.
— У меня нет ничего такого.
— Есть, Джерри. Кено Киззард мне об этом как-то говорил. Кено видел у вас револьвер. Он сделан из стали, разбирается на части. Занятная вещь.
— Зачем он вам нужен?
— Прочтите мои мысли, Джерри, и вы все узнаете. Мне нечего скрывать. Нужен для самой невинной цели.
С отвращением сморщившись, Черч выбрался из-за прилавка.
— Мне-то что, — пробормотал он и, шаркая ногами, скрылся в полутьме.
Рич услышал, как в дальнем конце погребка Черч лязгал металлическими ящиками. Потом он вернулся, неся небольшой предмет из тусклой стали, и положил его на прилавок рядом с деньгами. Он нажал на кнопку, и кусок металла неожиданно превратился в кастет, револьвер и стилет. Это был пистолет с ножом, изделие двадцатого столетия — квинтэссенция убийства.
— Зачем он вам нужен? — снова спросил Черч.
— Вы, кажется, надеетесь выудить из меня что-нибудь пригодное для шантажа, — усмехнулся Рич. — Увы. Это подарок.
— Довольно опасный подарок. — Бывший эспер украдкой смерил покупателя смеющимся и злобным взглядом. — Задумали еще кого-то погубить?
— Вовсе нет, Джерри. Я подарю его моему другу, доктору Огастесу Тэйту.
— Тэйту! — Черч внимательно на него поглядел.
— Вы его знаете? Он собирает старинные вещи.
