Следующие тридцать шесть часов Тревиз смутно замечал, что Блисс и в меньшей степени Пилорат, ходят за ним по пятам. Впрочем, это было не так уж и необычно на таком маленьком корабле, а ему было над чем думать и кроме этого.
Сейчас, сидя за компьютером, он заметил, что они стоят в дверях комнаты, и поднял голову, посмотрев на них.
– Ну? – очень тихо спросил он.
Пилорат неловко сказал:
– Как вы себя чувствуете, Голан?
– Спросите Блисс, – ответил Тревиз. – Она часами смотрит на меня. Наверное, подталкивает мои мысли. Верно, Блисс?
– Нет, – спокойно ответила девушка. – Но если вам нужна моя помощь, я могу попытаться. Хотите?
– А почему я должен хотеть этого? Оставьте меня одного. Уходите оба.
– Пожалуйста, – попросил Пилорат, – скажите, что происходит?
– Угадайте!
– Земля…
– Вот именно. Все, что нам рассказывали, чистая правда. – Тревиз указал на экран, где Земля показывала свою темную сторону, закрывая Солнце. Это был круг черноты на фоне звездного неба, окаймленный оранжевой дугой.
– Оранжевое – это радиоактивность? – спросил Пилорат.
– Нет, просто солнечные лучи, прошедшие атмосферу. Если бы атмосфера не была такой облачной, мы видели бы оранжевый круг. Радиоактивность же видеть невозможно. Все виды излучения, даже гамма-лучи, поглощаются атмосферой. Однако, они вызывают вторичное излучение, относительно слабое, которое регистрирует компьютер. Оно также невидимо для глаза, но компьютер может заменить видимым светом любое излучение и показать Землю в произвольных цветах. Смотрите.
И черный круг покрылся слабыми голубыми пятнами.
– Много ли там радиоактивности? – спросила Блисс, понизив голос. – Достаточно, чтобы люди не могли существовать на планете?
– Не только люди, но вообще любая жизнь, – сказал Тревиз. – Эта планета необитаема. Последняя бактерия и последний вирус давно исчезли с нее.
– Сможем ли мы изучить ее? – спросил Пилорат. Я имею в виду, в космических скафандрах.
– В течение нескольких часов… пока не получим необратимую лучевую болезнь.
Что же нам делать, Голан?
– Делать? – Тревиз взглянул на Пилората. Лицо его по-прежнему ничего не выражало. – Знаете, что я должен бы сделать? Я должен доставить вас и Блисс – вместе с ребенком – обратно на Гею и оставить там навсегда. Затем я должен вернуться на Терминус, отдать корабль и выйти из Совета, что весьма обрадует мэра Бренно. После этого я должен жить на свою пенсию и предоставить Галактике делать, что угодно. Меня не должны заботить ни План Сэлдона, ни Основание, ни Второе Основание, ни Гея. Галактика может сама выбирать себе путь. Так будет проходить мое время – без забот о том, что случится потом.
– Надеюсь, вы не собираетесь делать этого, Голан, – сказал Пилорат.
Тревиз долго смотрел на него, потом глубоко вздохнул.
– Да, не собираюсь, но как бы мне хотелось поступить так, как я только что описал вам!
– Все это пустяки. Итак, что мы БУДЕМ делать?
– Выведем корабль на орбиту вокруг Земли, отдохнем, оправимся от шока и подумаем, что делать дальше. Кроме того…
– Да?
И тут Тревиз взорвался:
– Что еще я могу делать? Что еще искать?!
94
В течение следующих четырех приемов пищи Пилорат и Блисс видели Тревиза только за едой. Все остальное время он проводил либо в пилотской рубке, либо в своей спальне. Во время еды он молчал; губы его чаще всего были крепко сжаты и ел он мало.
Однако, на четвертый раз Пилорату показалось, что лицо Тревиза какое-то необычно серьезное. Пилорат дважды откашлялся, как будто готовясь что-то сказать, но каждый раз передумывал.
Наконец, Тревиз взглянул на него и сказал:
– Ну?
– Вы… вы думаете, все кончилось, Тревиз?
– А почему вы спрашиваете?
– Вы кажетесь менее мрачным.
– Я не менее мрачен, я думаю.
– Можно узнать, о чем?
Тревиз коротко посмотрел на Блисс. Она разглядывала свою тарелку и молчала, как будто уверенная, что Пилорат в данный момент может добиться большего.
– Вам тоже интересно, Блисс? – спросил Тревиз.
Она на мгновение подняла голову.
– Да, конечно.
Фоллом уныло пнула ножку стола и спросила:
– Мы нашли Землю?
Блисс схватила ее за плечо, но Тревиз не обратил на вопрос никакого внимания.
– Начинать нужно с основного факта, – сказал он. – Вся информация, касающаяся Земли, убрана с различных миров. Это должно привести нас к неизбежному выводу: на Земле что-то спрятано. Однако, добравшись сюда, мы увидели, что Земля смертельно радиоактивна, поэтому все, находящееся на ней, автоматически становится спрятанным. Никто не может высадиться на ней, а с этого расстояния, когда мы находимся у внешнего края магнитосферы и не осмеливаемся подойти ближе, ничего найти нельзя.
– Вы уверены в этом? – тихо спросила Блисс.
– Я провел время с компьютером, анализируя Землю разными способами, и убедился, что там ничего нет. Более того, я ЧУВСТВУЮ, что там ничего нет. Но тогда, почему были уничтожены все сведения, касающиеся Земли? Что бы ни требовалось спрятать, сейчас оно спрятано более надежно, чем можно себе представить, и вовсе не обязательно покрывать позолотой кусок золота.
– А может, – сказал Пилорат, – на Земле действительно было что-то спрятано в те времена, когда уровень радиации не достиг такой силы, чтобы предотвратить посещения? Люди Земли могли опасаться, что кто-то приземлится и найдет это «что-то», поэтому постарались убрать сведения, касающиеся своей планеты. Все, что мы знаем сейчас, лишь призрачные останки этого опасного времени.
– Не думаю, – сказал Тревиз. – Изъятие информации из Галактической Библиотеки на Транторе произошло, по-видимому, совсем недавно. – Он вдруг повернулся к Блисс. – Я прав?
Блисс спокойно ответила:
– Я/мы/Гея сделали такой вывод, изучив встревоженный разум человека Второго Основания – Джиндибела – когда он, вы и я встречались с мэром Терминуса.
– Таким образом, – сказал Тревиз, – спрятанное когда-то должно оставаться спрятанным и сейчас, и должна существовать опасность обнаружения этого несмотря на то, что Земля радиоактивна.
– Но как это возможно? – удивленно спросил Пилорат.
– Что, если это нечто больше не находится на Земле, а было перенесено, когда радиоактивность слишком увеличилась? Может существовать вероятность того, что найдя Землю, мы сумеем определить место, куда был перенесен секрет. В таком случае местонахождение Земли должно по-прежнему оставаться тайной.
