Еще раз г-н Кладов появился у нас ровно десять лет спустя. До конца девяностых годов он продолжал жить в России, в разных ее регионах, налаживая производство продуктов питания. Потом ему пришлось переехать в ближнее зарубежье. Куда, он так и не сказал. Ему уже было сильно за девяносто, но на его облике это почти не отразилось. О подготовке кандидатуры нового президента России он больше не говорил, а мы напоминать об этом не стали, тем более, что это место уже было занято человеком, параметры которого полностью укладывались в сделанный им когда-то прогноз, а фамилия звенела колокольчиком, как и у его великих предшественников. Наверное, из-за смены президента ему и пришлось уехать из России. Человек же, которому мы много лет назад делали инъекцию эликсира жизни, уже давно и прочно сидел в российской тюрьме.
– Ваш эликсир продолжает действовать, – сказал как-то Николай Сергеевич нам, – в меня уже несколько раз стреляли. Россия страна пока небезопасная, но либо стрелки плохие, либо эликсир выручает. Надо сказать, что и мы все, будучи уже далеко не молодыми, сохраняли здоровье и форму то ли благодаря природным свойствам организмов, то ли благодаря эликсиру.
Николай Сергеевич рассказал нам о том, что во второй половине девяностых годов ему довелось встретиться с Федором Ивановичем. Несмотря на весьма почтенный возраст, тот уже давно был мэром одного из крупных городов юга России. Встреча намечалась сугубо деловая, но за время короткого разговора что-то сблизило их. Вечером того же дня они встретились снова и проговорили несколько часов. Было в их судьбе что-то общее. Оба не знали своих родителей и воспитывались в детских домах. Обоих подобрали в центре Москвы в зимние холода 1921 года.
В городе, которым правил Федор Иванович, он установил железную дисциплину. Проведя приватизацию, он заставил предпринимателей платить налоги. Не дал чиновникам разворовывать их. Следил за ценами и коммунальным хозяйством. Самое же интересное заключалось в том, что дисциплину эту в городе поддерживали те, кто в то время крышевал всех и вся, то есть бандиты, слушавшиеся его беспрекословно. Видимо, здесь, в своем городе, ему удалось в миниатюре реализовать справедливость по Робин Гуду, российским аналогом которого он считал себя всю жизнь. Когда, примерно через год после их встречи, его все же убили, то на похороны вышел весь город.
Николай Сергеевич снова исчез. Теперь, возможно, и навсегда, но прошлое не отпускало нас и с других сторон. Не прошла бесследно наша благотворительность по отношению к детям, попавшим в аварию много лет назад в ЮАР. У одного из них впоследст- вии была удалена почка, и больничные медики были поражены тем, что на ее месте начал расти новый орган, который достаточно быстро приобрел необходимые размеры. На какое-то время вопрос о саморегенерации внутренних органов человека вышел на первые полосы газет. Шумиха в прессе скоро сошла на нет, но вопросом заинтересовались ведущие клиники мира, и стало ясно, что джин из бутылки уже выпущен. Теперь только вопрос времени, когда наука найдет ключ к решению той проблемы, что уже была однажды разрешена Дэвидом и Майклом.
Не прошло мимо нашего внимания и сообщение о том, что в Швейцарских Альпах открылся новый хоспис. Он расположился в живописной долине, окруженной со всех сторон горами. Появление еще одного такого заведения во многих странах явление обычное, не привлекающее к себе особого внимания, но об этом хосписе стали говорить и писать все чаще. По ряду публикаций я проследила за его развитием.
Сначала хоспис принимал к себе обычных стариков и старух, как и все благотворительные заведения такого рода. Он существовал на средства какого-то очень богатого человека, сын которого был безнадежно болен. Помимо хосписа отец организовал большую исследовательскую лабораторию. Ее задачей был поиск радикально новых методов лечения тяжелых заболеваний. Самым удивительным было то, что возглавил лабораторию человек весьма далекий от медицины. Как писали всеведущие репортеры, он сам был из их числа. Его имя и фамилия Дэн Браун никому ничего не говорили. Результаты исследований лаборатория не публиковала. Известно было лишь, что работали в ней в основном специалисты в области вычислительной техники.
Репортеры связывали деятельность лаборатории с маленьким хосписом в Альпах. Доказать эту связь они не могли, но, что этот хоспис не совсем обычный, знали точно. Старые люди, попав в хоспис, обычно не задерживаются там слишком надолго. Так что места там освобождаются достаточно часто. Собственно, и обратили внимание на него из-за ставших многочисленными жалоб, что он прекратил прием новых пациентов. Проверка показала, что он действительно никого не принимает по очень простой причине. Пациенты, попав туда, поправляют свое здоровье и не спешат переходить в мир иной. Рядом с хосписом построили новое здание, куда прием стал платным. От желающих попасть туда не стало отбоя, а цены возросли до астрономических. Пациенты отправлялись отсюда домой, а не на кладбище.
Что это, выдумки репортеров или правда? И кто такой этот Дэн Браун? Не к нему ли попала украденная у нас рукопись. Я не знаю ответа на эти вопросы, и теперь, пожалуй, не хочу знать. Ясно только одно. В прошлом мы допустили большую ошибку, считая себя не вправе выпускать в мир свои открытия. Теперь понятно, что их появление можно было лишь задержать и то ненадолго. Я не сомневаюсь, что пройдет совсем немного времени, и все то, что мы пытались когда-то скрыть, все равно войдет в повседневную жизнь и изменит ее, наверное, еще и не один раз. Какой она будет, покажет время.
Мечты сбываются
В боксе номер 16361 блока С-812 прогремел гонг, и через двадцать секунд загорелся свет. Сразу после этого юноша, до того безмятежно спавший на узкой ничем не покрытой койке, скатился с нее и скрылся в ванном помещении. Ровно через триста секунд он вышел оттуда посвежевшим и веселым. Водяной, а затем и воздушный душ в смеси с ароматическими и тонизирующими веществами давали заряд бодрости на весь день. В боксе за это время произошли перемены. Койка уползла в стену, а на ее месте появились два кресла, одинаковые по виду, но разные по цвету. Кроме того, появился столик, на котором стоял стакан, наполненный прозрачной голубоватой жидкостью. Юноша, не присаживаясь, поднял стакан к губам и медленно выпил содержимое. Жидкость на этот раз оказалась клейкой, слегка солоноватой и пахла одновременно сиренью и рыбьим жиром. По всеобщим заверениям такой завтрак был приготовлен с учетом всех физиологических особенностей каждого конкретного индивидуума и достаточен для активного функционирования его организма до следующей трапезы.
