От удара Грейди стал хватать ртом воздух, но попытался встать – и в невесомости это показалось ему легким делом. Он в каком-то оцепенении болтался в воздухе среди произведений искусства и мебели, и его ноги едва касались потолка, который теперь с тем же успехом мог быть и стеной.
Подняв взгляд, он увидел в окне все тот же вид на Елисейские Поля. Это зрелище сейчас настолько противоречило его ощущениям, что мозг взбунтовался, и Грейди начало подташнивать.
Стены содрогнулись от грохота – словно столкнулись две горы. Комната опять накренилась, воздух вспорол громкий треск, от которого зазвенело в ушах. Грейди повернулся – и думать забыл о рвоте, так как Моррисон и Алекса дрались прямо в невесомости. Пистолет Алексы плавал в нескольких ярдах от нее. Наверное, выпал в момент удара о потолок.
– Алекса!
Она ничего ответила, искала точку опоры, чтобы сбросить вцепившегося в нее Моррисона. Наконец она оттолкнулась от проплывавшего мимо дивана и дважды ударила солдата в лицо.
Но тот не отпустил ее.
Грейди слегка отнесло от потолка, и теперь он пытался вернуться по воздуху обратно, чтобы использовать твердую поверхность в качестве стартовой площадки.
– Я иду!
– Хедрика! Лови Хедрика! – крикнула она ему в ответ.
Грейди осмотрел кабинет. Вспомнить, где тут изначально был верх, оказалось сложно – Джон совсем потерялся, глядя на мешанину из летающего мусора, антиквариата и прочих предметов, целых и развалившихся на куски. Но потом он заметил перевернутый письменный стол Хедрика и самого директора, который перебирал руками вдоль стены, пробираясь к боковой двери. Он был в сорока футах от Грейди.
– Хедрик!
Тот не обернулся, продолжая двигаться к двойным дверям, которые, опознав его, автоматически открылись. За ними начиналась галерея, и Грейди подумал, что помнит ее, – а потом до него дошло, что Грэм рвется в свой музей «локализованных» технологий.
– Проклятие! – Джон вцепился в пол, или в стену, или что там это теперь было, и принялся отталкиваться от проплывающих мимо предметов. Мозг закипал, пытаясь вычислить наилучшую траекторию.
И тут на уровне глаз Грейди проплыл его гравис со шлемом. Должно быть, он упал рядом с Джоном, потому что, когда началось падение, он держал обвязку в руках.
Грейди схватил оба предмета, застегнул на себе гравис и снова посмотрел на Моррисона и Алексу. Старик каким-то образом завладел викторианскими настольными часами и теперь пытался разбить ими голову своей противницы.
– Я нашел гравис! – крикнул Грейди. – Я иду…
– Гравис у меня уже есть! Лови Хедрика!
Грейди включил устройство, надел шлем и снова посмотрел на двери, за которыми исчез Грэм. Потом перевел взгляд на Алексу и принял решение, изменив угол падения так, чтобы двинуться к ней и Моррисону.
Но ничего не произошло. Он по-прежнему находился в невесомости.
Болтаясь на тридцать футов выше Грейди, Алекса посмотрела на него и крикнула, отодрав от своего горла пальцы Моррисона:
– Ты в поле более сильного гравитационного зеркала! Именно так Моррисон и остановил нас раньше! Здесь твой гравис бесполезен! – И она снова занялась коммандосом.
– Не понимаю! – закричал он в ответ.
– Да ты же сам изобрел эту проклятую штуковину! Поймай лучше Хедрика! Ему есть где укрыться! Не дай ему уйти!
Она закряхтела, сделала обратное сальто, обвилась ногами вокруг головы Моррисона и сжала их. Лицо у того покраснело, но он отчаянно сопротивлялся:
– Ах ты, сука!
– С тобой все будет в порядке?
– Иди, Джон!
Скрепя сердце, Грейди продолжил прокладывать путь сквозь завалы летающего мусора к дверям в галерею. При этом он не мог не задаться вопросом о взаимодействии гравитационных полей. В чем тут дело – в мощности? Или все происходит как в акустике? Или они взаимно ослабляют друг друга? Нет… потому что с одинаковыми полями такого вроде не происходило.
Выкинув мысли о физике из головы, Джон поглядел вперед. Теперь ему была видна длинная галерея, только она перевернулась вверх тормашками, а экспонаты болтались в воздухе. Он прикрыл глаза от слепящего белого света, который исходил от заключенного в герметичный кожух первого термоядерного реактора, зависшего посреди помещения.
Грэм пробирался вперед, цепляясь за ковер.
– Хедрик!
Снова раздался оглушительный грохот, затем невообразимо громкий треск. На деревянных панелях появилась быстро растущая трещина. В коридоре завыл невесть откуда взявшийся ветер, хотя Грейди по-прежнему со всех сторон окружали стены.
Этим ветром его чуть не снесло из галереи обратно в кабинет, но воздушный поток отбросил назад и Хедрика.
Тот выглядел решительно. Он быстро порылся в карманах, выудил оттуда какой-то небольшой предмет и наставил его на Грейди.
– Черт! – Джон оттолкнулся от стены и поплыл через коридор как раз в тот миг, когда взрыв разнес на куски деревянные стенные панели. Ученый покатился кувырком и сильно обо что-то ударился.
Почувствовав под руками ковер, он сориентировался и посмотрел вверх. Сквозь сгустившуюся завесу мусора и дыма, а теперь еще и огня Джон увидел болтавшегося вверх ногами директора, боровшегося с каким-то увесистым агрегатом.
– Хедрик!
Тот снова прицелился, но, подняв взгляд, утратил контроль над собственным вращением, и его выстрел не достиг цели. Когда следующий взрыв разнес вдребезги несколько выставочных стендов, Грейди успел нырнуть вниз. В воздухе летали тысячи пылающих осколков, которые обжигали его, когда Джон пытался отогнать их от себя. Ветер раздувал пламя еще сильнее.
Потом раздался новый громовой треск, словно раскололась сама Земля. Он был таким громким, что на миг заглушил завывания ветра. Все здание оглушительно заскрипело.
* * *
Коттон просматривал голограммы здания БТК. Бета-Тау предоставил ему свой доступ к следящей пыли, нанесенной на внешние стены монолита, и теперь перед Ричардом висела трехмерная проекция центра Детройта – с умопомрачительным видом на штаб-квартиру Бюро и сотни метров окружающей местности по всем направлениям. Вырванные из земли пяти– и десятиэтажные дома вокруг распадались на части, падая вверх, – в том числе и взорвавшийся изнутри окружной суд, когда сквозь него взметнулись в небо земля и бетон фундамента.
Но сама штаб-квартира БТК не развалилась. Сорок этажей черных плит по-прежнему вырастали из земли, здание становилось лишь солиднее и массивнее на фоне пожаров вокруг. Асфальт взрывался и взлетал, а из земли этаж за этажом появлялись наностержневые стены.
Все вокруг грохотало.
Коттон сказал сам себе:
– Мы же снимаем все это, верно?
* * *
За много миль от эпицентра люди выходили из домов, в ужасе и потрясении глядя на выросший в предрассветном небе Детройта монолит. Вздрагивая от толчков земли под ногами, они поднимали смартфоны и снимали темный шип, который все еще продолжал расти. Даже став выше всех зданий, которые они когда-либо видели, он все рос – сто этажей, сто двадцать – и не останавливался, окруженный нимбом мусора, который засверкал, когда осколки стекла отразили лучи восходящего солнце. Дым и мусор вокруг темной башни напоминали грозовые тучи над горной вершиной, ветра разносили на тысячи футов во все стороны, а она все поднималась.
