Невезунчик посмотрел на Джен.
— Ты должна это сделать, — сказал он.
Кто‑то постучал в наружную дверь. Тот же самый тип, что раньше открывал Эрику, открыл её и в этот раз и…
Вот гадство.
Желудок Эрика завязался узлом, а к горлу подступил комок.
Он никогда раньше не видел его во плоти, но узнал его тут же. Волосы под машинку, оттопыренные уши, карие глаза и длинное худое лицо. Сомнений не было — это Тони. Но какого чёрта он здесь делает?
Эрик никогда не обращал внимания на одежду; не глядя он не смог бы даже сказать, что надето на нём самом. Но для Джен это было не так, и Тони, несомненно, был сейчас одет так же, как утром, когда она уходила из дома. Эрик сосредоточился на одежде: красная шерстяная рубашка с небесно‑голубой футболкой под ней, край которой виден через открытый ворот, джинсы, коричневые, а не синие, и…
И тут хлынули воспоминания Джен о сегодняшнем утре. Напряжённый разговор с Тони за завтраком. Тони говорит, что площадка, на которую он собирается сегодня утром, всего в паре кварталов от «Бронзового щита», так что он отвезёт её туда… а потом приедет на ланч. Тони предположительно не заметил, как это расстроило Джен — она очень старалась не показывать виду. Ей хотелось сказать, «пожалуйста, не надо»; хотела сказать, что это единственный её день в месяц; хотела сказать, что это её друзья; хотелось даже сказать, что он не нравится никому из них — потому что, разумеется, все они видели, как она спадает с лица в его присутствии. Но ничего этого она не сказала; она лишь покорно кивнула и снова занялась своими рисовыми хлопьями — Эрик живо ощутил их вкус, хотя сам их последний раз ел ещё в детстве.
Эрик подумал о том, чтобы уйти; в конце концов, будут и другие возможности отвезти Джен в убежище. Но вид Тони спровоцировал новые воспоминания.
Тони кричит.
Тони бросает в неё банку с супом.
Тони отчитывает её за беспорядок в доме.
Тони душит её во время секса.
И сегодня вечером он снова напьётся; в этом не было сомнений.
Что означает, что он снова её поколотит.
И Эрик не мог допустить, чтобы это случилось. Он сделал глубокий вдох и сказал:
— Джен, пойдём.
— Куда это вы пойдёте? — спросил Тони, переходя через зал и останавливаясь рядом с Джен.
Эрик посмотрел ему прямо в глаза — маленькие и злобные.
— Туда, где ей будет безопасно.
Игроки из группы Дженис стояли теперь полукругом вокруг них, а люди из‑за других столов, где игра ещё продолжалась, начали на них оглядываться.
Джен посмотрела на Эрика умоляющим взглядом.
— Пожалуйста, Эрик. Так будет только хуже.
Он повернулся к ней.
— Хуже? Да как это может быть ещё хуже? — Он почувствовал, что у него задрожали руки. Чёрт! Он терпеть не мог конфликтных ситуаций, хотя обычно ему удавалось неплохо их разруливать. Но каждый раз, как он смотрел на Тони, всё новые воспоминания о том, как он унижает или бьёт Джен всплывали в памяти, и это приводило его ярость. Он слегка развёл руками, указывая на людей вокруг.
— Я не хотел вторгаться в личную жизнь Джен, но…
— Но что? — спросил Тони.
— Но я связан с Джен; я знаю то, что знает она. И я знаю всё, что вы вытворяли.
Тони прищурил глаза.
— Связан? — Он обернулся к Дженис. — Это он про ту хрень, что была в новостях? Ты мне не сказала, что сама в этом участвуешь.
— Это было неважно, — смиренно пробормотала Дженис.
Тони взглянул на Эрика, но спросил, обращаясь к Дженис:
— Он может твои мысли читать?
— Мои воспоминания, да, — сказала Дженис, глядя в дощатый пол.
Глаза Тони метнулись влево и вправо, словно просматривая их с Дженис прошлое. Его рот приоткрылся, показав желтоватые зубы.
Эрик скрестил руки на груди.
— Именно так, — сказал он. — Её воспоминания — о вас. — Эрик рассматривал лицо Тони со смесью интереса и отвращения. Это было почти так же, как если бы Тони обнаружил, что всё, что он делал, как ему казалось, наедине с собой, записывалось камерами наблюдения. На мгновение он стал похож на попавшего в капкан зверька. Но потом он снова овладел собой.
— Это всё ерунда. Она моя жена.
— Только пока сама этого хочет, — сказал Эрик, стараясь не дать голосу дрогнуть.
— Она моя жена! — снова сказал Тони, словно это оправдывало его за всё.
Эрик не мог больше на него смотреть. Он перевёл взгляд на Джен.
— Пойдём со мной, — сказал он.
— Если пойдёшь с ним, — сказал Тони, — то знаешь, что будет потом.
— Нет, — сказал Эрик. — Не будет. Она справится со своей проблемой. И сохранит работу.
На лице Тони отразился сложный танец эмоций — он всё еще не привык к мысли о том, что Эрик обладает какой‑то особой способностью; Тони явно хотел, чтобы эта угроза была понятна лишь самой Дженис.
Джен оглядела лица собравшихся вокруг людей — игроков, её друзей, своего неудачливого брата, людей, с которыми она встречалась здесь каждый месяц. Эрик проследил за её взглядом, и воспоминания об этих людях начали всплывать в памяти. Тони здесь и правда появлялся редко, но большинство их них его уже раньше видели. Конечно, то, что они говорили Джен, вряд ли отражало их реальные чувства; сам Эрик много раз говорил вежливые бессмысленности о супругах друзей и коллег, и…
И тут заговорил Оптимус Прайм. Это был худой парень под тридцать с тонкой шеей, бледной кожей и светлыми с рыжиной волосами.
— Иди с ним, — сказал он, кивнув в сторону Эрика.
Джен едва заметно качнула головой, а Тони прошипел:
— Заткнись!
Но Оптимус Прайм не отступил.
— Джен, сейчас твой ход — и это лучший ход, что ты можешь сделать.
— Не лезь не в своё дело, придурок! — сказал Тони.
Эрик знал, что сейчас и правда Джен должна была сделать ход, но промолчать он не смог.
— Джен, — сказал он, — выбери то, что лучше для тебя.
— Ты об этом пожалеешь, — сказал Тони сквозь стиснутые зубы.
— Нет, — сказал Эрик. — Этого не будет. — Он посмотрел на неё. — Джен?
Немая сцена продолжалась, наверное, секунд пятнадцать, хотя пульс Эрика, стучащий в ушах, насколько участился, что полагаться на него в этом деле было нельзя. А потом Джен сделала глубокий вдох и пошла по направлению к двери.
Тони кинулся к ней и схватил её за руку — ту самую, с замысловатым тату с тигром. И это всё решило — его касание, его хватка там, где он однажды уже поставил ей синяк.
— Не смей! — рявкнула Джен. — Не смей прикасаться ко мне.
Глаза Тони стали круглыми. Никаких воспоминаний не возникло у Эрика в голове; Дженис никогда раньше не говорила с мужем в таком тоне. Она пошла дальше, и Эрик догнал её и пошёл рядом. На нём по‑прежнему было пальто; она подхватила своё пальто и сумочку, которые оставила возле двери.
