Есть еще мозга, подумал он, почесав дулом лоб. Но, скорее всего, их скоро вышибут. Поднявшись на второй этаж, он попал в нечто вроде мастерской. На стенах висели картины, настолько яркие, что рисовать их мог или ребенок или гений. Они оказались подписаны неким Максимом Валановым,15-ти лет. Картазаев вспоминал, где он слышал эту фамилию, причем, совсем недавно. Комната была перегорожена ширмой из белой простыни, пропитанной резким больничным запахом.
Картазаев отодвинул ее дулом. За ширмой скрывалась кровать, оснащенная пакетом медицинских прибамбасов, рассчитанных на уход за тяжелыми больными. Пустая. Он потрогал смятые простыни. Холодная.
Страшная догадка озарила мозг, и полковник вспомнил этого 15-летнего гения, а также того, кто убил его, и, судя по всему, убьет и его. Он слишком хорошо знал своего коллегу, чтобы переоценивать его способности.
Картазаев устремился к лестнице, когда понял, что находится в доме не один. Ловушка захлопнулась.
Картина была полна внутренней энергетики, словно взведенная бомба, она пульсировала и была готова взорваться многочисленными событиями. Пустынное море должно было с минуты на минуту быть разрезанным острым форштевнем возвращающейся шхуны. Барышня с зонтиком готова была сорваться с места и сбежать по крутому берегу навстречу своему принцу.
Еще более впечатляющей картину делали свежие пулевые отверстия, две в море, а одна прямиком в солнце. Интересно, он специально целил, или это случайно вышло, подумал Картазаев.
Еще о случайности. Почему его оппонент выбрал псевдоним Боно. Б.Н. Бригита Нейланд.
— Ты жив еще? — спросил Боно с первого этажа.
— Может, поговорим, Бушмен? — спросил Картазаев.
— О чем? Как вы мою Гиту на заклание послали?
— Можем поговорить о том, что у нас в стране отменена смертная казнь, и ты можешь сдаться и остаться в живых.
— Ты наглец, Вольд. Особенно для человека, которого вот-вот пристрелят.
— Цель убийства? Ведь должна быть цель. Гиту ведь не вернуть.
— Тут ты ошибаешься. Кукулькан обещал мне вернуть ее. Я тебя, пожалуй, не убью сразу, расскажу, как у нас все будет. В обычном мире мы жить не сможем, это ясно. Но я согласен остаться здесь навсегда и жрать обезьянину до самой смерти, лишь бы моя Гита была со мной.
— Единственная проблема Кукулькана самого восстановить. Его больше нет.
Ответ оказался неверным. Пули прошили пробковые полы навылет. Воздух насытился по-шмелиному гудящим свинцом. Если б Картазаев не запрыгнул на кухонный "островок", то мог считать себя покойником. Смертоносные гейзеры вспарывали пол. Пули били в стол снизу, заставляя его подскакивать, но мореный дуб, из которого он был изготовлен, выдержал.
— Ты что-то сказал? — спросил Бушмен в перерывах между сменой обойм.
— А что ты хотел услышать, Миша? Может, где можно найти Кукулькана?
Стрельба стихла как по команде. Это был шанс не только уцелеть, но и направить огневую мощь этого сумасшедшего в нужное русло, а то, что бедный Бушмен окончательно рехнулся, у Вольда не было сомнений. В их работе это случалось. Нервная работа.
— Признаю, мне нужен Кукулькан. И если ты скажешь, где его искать, то я оставлю тебя в живых.
— Спасибо, коллега. Только Кукулькана тебе не воскресить, я тебя уже предупреждал. Но я знаю, где Череп. Со мной был один парень. Ты, наверное, видел его, раз следил за нами. Десантник Мошонкин. Череп у него. А самого десантника унесли макаки. Если ты знаешь, куда, то у тебя есть шанс.
— Я знаю, где он. А ты живи. Сколько сможешь.
Хлопнула дверь. Картазаев подбежал к окну и увидел удаляющуюся спину. Прицелился было, но опустил автомат. Однако, что он говорил? Живи, сколько сможешь?
Вольд отшвырнул пистолет и выпрыгнул в окно. Свалившись на траву, побежал в сторону леса, и тотчас в спину молчаливо и страшно толкнула теплая твердая волна.
Картазаев лежал на траве, пропуская над собой сонмище битого кирпича и цементной пыли. Он уже сбился считать, какая это по счету контузия.
Не дожидаясь возвращения слуха и других подобных мелочей, как-то нормальной реакции и устойчивости вестибулярного аппарата, двинулся в сторону, в которой скрылся Бушмен. Уверовавший, что Вольд уже не сможет ему помешать, тот ломился сквозь кусты, оставляя за собой след разбушевавшегося слона.
Вскоре Картазаев увидел уходящий прямо в небо черного цвета столб, верхушка которого терялась в плоских и тяжелых на вид тучах. Подойдя ближе, Вольд увидел, что никакой это не столб. И вообще не предмет в том смысле, какой подразумевает некое твердое образование.
В воздухе чернел разрез шириной не больше полуметра. Вернее, он не чернел. Он просто был. А нечто темное, опасное, покрытое мглою скрывалось за ним. Вольд не любил сомнения в любом виде, поэтому, глубже вздохнув, решительно шагнул внутрь.
В какую-то неуловимую долю секунды Картазаев увидел рассеченный слой изнутри. Толщина его оказалась не более полуметра, одновременно он вмещал в себя все. Сечение сверкало миллиардами миллиардов кристаллов, каждый из которых в свою очередь вмещал в себя целый мир из планет, звезд и даже галактик. Вся эта неимоверная тяжесть разом навалилась на Картазаева. К горлу подступила дурнота, ноги подогнулись, создалось ощущение, что Картазаев тащит весь мир на себе, и он поспешил шагнуть еще раз.
Лубаантун — город без запахов. Теперь же запахи появились. Запах гари, пороха, запах смерти.
Картазаев уперев руки в бока, оглядывал место боестолкновения. Бой имел место быть. Яростный, беспощадный. Потери: танк и до взвода солдат. Вид у "Т-72" был нехороший. Башня напоминала пожухлый апельсин, которым рекламируют антицеллюлитные средства.
Чем это его? Напоминает кумулятивный снаряд, создающий в месте удара давление в 300 тысяч атмосфер.
Фигуры солдат вразброс. Вооружение стандартное для спецназа. Автоматы "Вал" с уродским толстым дулом. Камуфляж знаков отличия не имеет. Документов при солдат нет(Картазаев наскоро обыскал нескольких).
Самое странное, и ран никаких. Отчего они умерли? Лица синюшные. Хотя какие лица могут быть у покойников.
Что же они штурмовали?
Вдалеке купол. Когда-то белый, теперь обугленный, треснувший. Ого. Т-72 снарядов на ветер не бросает. Прежде чем его сожгли, дал с прямой наводки пару раз. Больше не успел. И солдаты ничего не успели. Гильз не так много.
Собирая оружие и патроны, Картазаев подумал. Странная операция. Почему танк только один, а не взвод. А солдаты что же. Где группа прикрытия? Так кучей и шли? Странно.
И самое главное, кто в них стрелял.
Он обозрел купол в трофейный бинокль. Ни движения. Да и откуда вели огонь? В куполе ни бойницы. Разве что раздвижные?
