— Вы слышали меня, солдат? Выполняйте!
Оператор подчинился. Стрелка на шкале тут же подскочила до отметки 7.9, что соответствовало интеллектуальному напряжению человека, пытающемуся вспомнить бином Ньютона.
— Или какие-то местные умники пытаются нас разыграть, — сказал Вандерлеш, — или же… или…
Он нетерпеливо обернулся ко второму офицеру, майору Лаш Ля Ру, имевшему способность угадывать мысли своего начальника, когда у полковника Вандерлеша не было времени думать самому.
— Или, — подхватил майор Ля Ру, — мотыльки этой планеты эволюционировали до группового интеллекта.
Шифровальщикам понадобилось чуть меньше недели для того, чтобы расколоть шифр, которым пользовалось мотыльковое существо. И они справились бы с этой задачей намного быстрее, если бы хоть один из них додумался сравнить рисунок их танца с азбукой Морзе.
— Вы что, хотите сказать, что эти иноземные мотыльки общаются как телеграфисты? — спросил Варгас.
— Боюсь, что так, сир, — ответил офицер связи. — Виноват, сир, но эти мотыльки действуют как единое существо.
— И что же это мотыльковое существо вам рассказало?
— Оно сказало: «Приведите ко мне вашего главного». Варгас понимающе кивнул — это имело смысл. Дикари всегда говорят что-то в этом роде.
— И что вы ему ответили? — спросил он.
— Я сказал, что мы еще вернемся.
— Верное решение, — похвалил его Варгас. — Генерал Гэтт ждет от нас отчета.
— Ад и дьяволы! — воскликнул Гэтт. — Мотыльки, а! Это, конечно, не то, что мы искали, зато дело пошло! Лиха беда начало. Пошли потолкуем с этим… черт! Парнем же его не назовешь, верно?
Наступил исторический момент. Гэтт и Варгас при помощи сигнальщика вступили в общение с мотыльковым существом в глубине его пещеры. Громадные военные прожектора землян отбрасывали колеблющиеся тени на неровный пол. А в их свете кружились, похожие на духов, мотыльки. Они описывали круги, порхали, ныряли и говорили азбукой Морзе.
— Хэлло! — сказал Гэтт — Мы с Земли.
— Да, я знаю это, — ответило мотыльковое существо.
— Откуда вы можете это знать?
— Мне об этом сказало другое существо.
— Какое такое другое существо?
— Смею надеяться, что вы говорите обо мне, — раздался голос из глубины пещеры.
Земляне вздрогнули, все как один. Дула пистолетов резко развернулись в направлении голоса, и солдаты застыли, забыв о том, что надо дышать. А затем из завихрений тумана, сквозь световой занавес прожекторов вперед выступила фигура, странно напоминающая человека, только очень тощего, маленького, полностью лысого, с двумя антеннами, растущими изо лба, и большими оттопыренными ушами. Все сразу догадались, что это настоящий инопланетянин. И если даже у кого-то оставались какие-то сомнения, они тут же улетучились, как только фигура открыла рот, похожий на бутон розы, и из этого бутончика полилась речь на великолепном английском языке.
Но еще перед тем как она заговорила, генерал Гэтт приказал сигнальщику задать вопрос:
— Прежде всего, инопланетянин, ответь, откуда ты знаешь наш язык?
— Да мы уже давным-давно в контакте с вашей расой. Мы те, кто частенько появляется у вас на, как вы их называете, «летающих блюдцах». Когда мы впервые прилетели к вам, получилось так, что из-за одной идиотской канцелярской ошибки мы долгое время считали, что Морзе — это ваш универсальный язык. Но к тому времени когда мы разобрались, что к чему, азбука Морзе уже давно преподавалась в наших языковых школах.
— А, ну это все объясняет, — сказал Гэтт, — однако какое же невероятное нужно было стечение обстоятельств, чтобы ваши люди изучили наш язык, как свой.
— Полностью с вами согласен, — ответил инопланетянин.
— В таком случае языковая проблема для нас отсутствует, — сказал Гэтт. — Но как мы можем обращаться к вам? Ведь не «инопланетянин» же? Как вас называть?
— На вашем языке мой народ зовется Магелланиками. И это также наша общая фамилия и также название нашей планеты. Что же касается моего собственного имени, то меня зовут Хартеварт.
— Хартеварт Магелланик — вполне произносимо, — заметил Гэтт. — Я полагаю, что у вас есть какое-то объяснение, почему вы так зоветесь, то есть я имел в виду то, что в нашем языке есть похожее слово.
— А мы и заимствовали это слово именно из вашего языка. Нам как-то больше понравилось его звучание, нежели прежнее название нашей планеты — Хзуйутс-Криль.
— А! Да, это имеет смысл. Итак, планета, на которой мы сейчас находимся, — ваша родина? Или она где-то на другой планете?
— О да, моя родина не здесь, — ответил Хартеварт. — Эта планета населена только разумными мотыльками. До моего дома отсюда очень далеко.
— А тогда что вам здесь надо? Что вы здесь разнюхиваете?
— Генерал, я послан сюда в качестве наблюдателя от нашего подпольного комитета Я следил за маршрутом вашего флагмана.
— Откуда вы узнали, что мы прибудем именно сюда?
— А мы и не знали. Просто мы разослали наших наблюдателей на разные планеты на тот случай, если хотя бы на одну из них хоть кто-нибудь прилетит Видите ли, мой народ, магелланики, находится в ужасном положении.
Гэтт повернулся к Варгасу и тихо заметил:
— Ну, знаете, мало того, что мы впервые в истории человечества вступили в контакт с инопланетянами, так эти инопланетяне тут же полезли к нам со своими проблемами.
— Не думаю, чтобы подобную ситуацию можно было предвидеть, — так же тихо ответил Варгас.
— Хорошо, — принял решение Гэтт, — мы выслушаем его инопланетные проблемы, но в более комфортабельных условиях. В этой пещере слишком сыро и вряд ли можно раздобыть чего-нибудь подкрепляющего.
Он повернулся к инопланетянину и спросил:
— Как насчет того, чтобы продолжить разговор на борту моего корабля? Позволю себе предложить вам кислород для дыхания, большой выбор жидкостей для питья, ну и все такое в этом роде.
— Я всю жизнь мечтал попробовать ваши восхитительные опьяняющие напитки! — ответил Хартеварт. — Так что указывайте путь, я следую за вами, шеф!
— Хорошее начало для разговора, — заметил Гэтт Варгасу по пути на корабль.
Хартеварт комфортабельно расположился в большом кресле и, периодически отхлебывая из большого бокала ирландского виски, который он держал в одной руке, и откусывая от толстого сандвича в другой, начал свой рассказ:
— Долгое время мы, магелланики, были абсолютно свободны. Но теперь наша планета покорена жестоким врагом, чьи обычаи мы не можем принять.
