Капли жира медленно стекали с его нарядного жилета, но по выражению его лица и осанке никто бы не усомнился в том, что сам он считает себя одетым безупречно.
— Надо было бросить перчатку,— назидательным тоном сказал Приличный Молодой Человек.
— У меня нет перчаток, сэр,— честно признался Философ в том, что было очевидно каждому.
— Но ведь это ужасно неприлично,— гнул свое Приличный Молодой Человек.
Усатый Злодей откинул полы пиджака и из задних карманов брюк вытащил два пистолета.
— Я их всегда ношу с собой,— с плотоядной ухмылкой сообщил он.— На такой вот случай.
«Мы должны как-то разрядить обстановку,— подумал Лодж.— Необходимо умерить их агрессивность. Нельзя допустить, чтобы они распалились еще больше».
И он вложил в уста Щеголя следующую реплику:
— Я те скажу вот что. Не по душе мне это баловство с огнестрельным оружием. Ненароком кого и подстрелить можно.
— От дуэли тебе не отвертеться,— заявил кровожадный Злодей, держа оба пистолета в одной руке, а другой теребя усы.
— Право выбора оружия принадлежит Щеголю,— вмешался Приличный Молодой Человек.— Как лицу, которому было нанесено оскорбление…
Красивая Стерва перестала хлопать в ладоши.
— А ты не лезь не в свое дело! — завизжала она,— Мозгляк несчастный, маменькин сынок. Да ты просто не хочешь, чтобы они дрались.
Злодей отвесил поклон.
— Право выбора оружия принадлежит Щеголю,— объявил он.
— Вот смехотура! — прочирикал Представитель Внеземной Дружественной Цивилизации,— До чего же все люди забавные!
Из-за дерева выглянула голова Инопланетного Чудовища.
— Оставь их в покое,— проревело оно своим противным акцентом,— Если им захотелось подраться, пусть дерутся.— Засунув в пасть кончик хвоста, оно запросто свернулось в колесо и покатилось. С бешеной скоростью оно промчалось вокруг пруда, не переставая бубнить: — Пусть дерутся, пусть дерутся, пусть дерутся…— И снова быстро спряталось за дерево.
— А мне-то казалось, что это пикник,— жалобно проговорила Беззащитная Сиротка.
«Мы все так считали»,— подумал Лодж. Хотя еще до начала представления можно было голову дать на отсечение, что пикник долго не продержится.
— Будьте добры, выберите оружие,— с преувеличенной любезностью обратился Злодей к Щеголю.— Пистолеты, ножи, мечи, боевые топоры…
Что-нибудь смешное, подумал Лодж. Нужно предложить что– нибудь смешное и несуразное.
И он заставил Щеголя произнести:
— Вилы. На расстоянии трех шагов.
На экран, мурлыкая застольную песню, выпорхнула Прелестная Девушка. Судя по ее возбужденному виду, она уже успела прилично нагрузиться.
Но, увидев Философа, с жилета которого стекал гусиный жир, Злодея, сжимавшего в каждой руке по пистолету, и Красивую Стерву, позванивавшую бриллиантовым ожерельем, она остановилась как вкопанная и спросила:
— Что здесь происходит?
Нищий Философ наконец расстался со стойкой «смирно» и с самодовольной улыбкой удовлетворенно потер руки.
— Какая приятная, душевная обстановка! — радостно воскликнул он, источая братскую любовь к окружающим.— Наконец-то мы, все девять, в сборе…
Сидевшая в зрительном зале Элис Пейдж вскочила с места, схватилась руками за голову, сжала ладонями виски и, зажмурившись, истерически вскрикнула…
5
На экране было не восемь персонажей, а девять.
Персонаж Генри Грифиса участвовал в представлении наравне с остальными.
— Вы сошли с ума, Бэйярд,— сказал Форестер.— Если человек умер, значит, он мертв. Не берусь судить, полностью ли прекращается со смертью его существование, но если, умерев, человек все-таки продолжает существовать, то уже на другом уровне, в другой плоскости, в другом состоянии, в другом измерении. Пусть теологи или там спиритуалисты пользуются какой угодно терминологией, ответ на этот вопрос у всех один.
Лодж кивнул в знак согласия:
— Я хватался за соломинки. Перебирал все возможные варианты. Я знаю, что Генри умер. Я знаю, что мертвые не оживают. И тем не менее вы должны согласиться, что это естественно, если при таких обстоятельствах в голову лезут самые невероятные мысли. Нелегко нам до конца избавиться от суеверий — очень уж они живучи.
— Если мы сейчас пустим дело на самотек, неминуем взрыв,— сказал Форестер.— Ведь к тому моменту, когда это произошло, они уже находились в состоянии крайнего нервного напряжения: тут и сомнения в целесообразности и возможности решения проблемы, над которой они давно и безуспешно бьются, и разного рода конфликты и неурядицы, неизбежные в условиях, когда девять человек на протяжении долгих месяцев живут и работают бок о бок, да плюс ко всему еще невроз типа клаустрофобии[4]. И все это день ото дня нарастало и обострялось. Я наблюдал этот разрушительный процесс, затаив дыхание.
— Предположим, что среди них нашелся какой-то шутник, который подменил Генри,— проговорил Лодж,— Что вы на это скажете? Вдруг кто-то из них управлял не только своим персонажем, но и персонажем Генри, а?
— Человек не способен управлять более чем одним персонажем,— возразил Форестер.
— Но кто-то же выпустил в пруд кита.
— Правильно. Однако этот кит быстро исчез. Подпрыгнул разок-другой — и его не стало. Тому, кто его создал, было не под силу продержать его на экране подольше.
— Декорации и реквизит мы придумываем сообща. Почему же кто-нибудь из нас не может незаметно для других уклониться от оформления Спектакля и сконцентрировать все свои мысли на двух персонажах?
На лице Форестера отразилось сомнение.
— Пожалуй, в принципе такое возможно. Но тогда второй персонаж почти обязательно получился бы дефектным. А вы заметили хоть малейшую странность в каком-нибудь из персонажей?
— Не знаю насчет странности,— ответил Лодж,— но Инопланетное Чудовище пряталось…
— Это не персонаж Генри.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Генри был человеком не того склада, чтобы сделать своим персонажем Инопланетное Чудовище.
— Хорошо, допустим. Какой же тогда персонаж принадлежит ему?
Форестер раздраженно хлопнул ладонью по подлокотнику кресла:
— Ведь я уже говорил вам, Бэйярд, что не знаю, кто из них стоит за тем или иным действующим лицом Спектакля. Я пытался каждому подобрать под пару определенный персонаж, но безуспешно.
— Если б мы знали, насколько легче было бы решить эту загадку. В особенности…
— В особенности если б нам было известно, какой из персонажей принадлежал Генри,—докончил Форестер.
