Инспектор кивнул.
— Хорошо, а теперь скажите: зачем вы это делали? Они преступники, вы это знали и все же помогли им бежать.
— Нет, инспектор, я не знал, что они преступники. И они мне об этом не говорили. Просто они были похожи на людей, которые не могут справиться с грузом своих забот. А я им помогал, потому что нуждался в том же, в чем нуждается врач, открывший новую сыворотку, — в добровольцах, чтобы испытать ее! И я их нашел: ведь вы — не единственный, кто прочел то сообщение в газете.
— И где вы это делали?
— За городом, на берегу. Поздно ночью, когда никого не было вокруг.
— Почему именно там?
— Есть опасность, что человек окажется на участке времени и пространства, уже занятом каменной стеной, зданием. Его молекулы перемешаются с другими молекулами, чужеродными, что будет крайне неприятно. Но на берегу залива никогда не было зданий. Конечно, в прошлом берег мог быть немного выше, чем сейчас. Поэтому, чтобы исключить всякий риск, я предлагал каждому из них подняться на спасательную вышку в одежде того времени, в которое он собирался отбыть, и с запасом денег, имевших хождение в тот период. Я осторожно направлял на него черный ящичек, так, чтобы исключить вышку из сферы действия аппарата, включал поток электронов на определенное время, и человек оказывался на том же берегу пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят или девяносто лет назад.
Некоторое время инспектор сидел, кивая головой. Потом сказал, энергично потирая ладони:
— Так вот, профессор, а теперь извольте-ка вернуть их всех назад!
Я отрицательно замотал головой, но он мрачно усмехнулся:
— Нет, вы их вернете или я поломаю всю вашу карьеру! Это в моей власти, вы это знаете. Я выложу все, что рассказал вам одному, и докажу, что вы замешаны в этом деле. Каждый из пропавших посещал вас более чем однажды, и, вне всякого сомнения, кого-нибудь из них заметили. Вас даже могли видеть вместе на берегу. Как только я выложу все это, ваша педагогическая деятельность закончится навсегда.
— Но я не могу этого сделать! Каким образом, черт побери, я до них доберусь? Они находятся в прошлом — в 1885, 1906, 1927 или других годах; абсолютно невозможно вернуть их обратно! Они ускользнули от вас, инспектор, и навеки!
Айрин буквально побелел.
— Нет! — закричал он. — Нет, они преступники и должны быть наказаны, должны!
Я был изумлен.
— Но почему? Никто из них не причинил большого вреда. Для нас они больше не существуют. Забудьте о них!
— Никогда, — прошептал он и перешел на крик:
— Я никогда не забываю тех, кто находится в розыске!
— Я вас понял, Жавер.
— Кто, кто?
— Вымышленный полицейский из книги под названием «Отверженные». Он потратил полжизни, охотясь за человеком, которого никто уже не разыскивал.
— Настоящий служака. Хотел бы я иметь его в своем управлении!
— Обычно о нем отзываются невысоко.
— Но он в моем вкусе! — Айрин стал медленно ударять кулаком о ладонь, бормоча: — Они должны быть наказаны, должны быть наказаны! — затем, метнув на меня гневный взор, заорал: — Убирайтесь отсюда! Живо!
Я с радостью выполнил приказ и пошел прочь. Пройдя квартал я обернулся: он все еще сидел на том же месте у пристани, задумчиво ударяя кулаком в ладонь.
Я думал, что никогда больше не увижу его, но ошибся. Мне пришлось встретиться с инспектором Айрином еще раз. Однажды поздно вечером, дней через десять, он позвонил мне на квартиру и попросил — нет, приказал — немедленно явиться с моим черным ящичком, и я подчинился, хотя уже приготовился ко сну: Айрин был не из тех, кого можно легко ослушаться. Когда я подошел к большому темному зданию Дворца правосудия, он уже ждал в подъезде. Не сказав ни слова, он кивнул мне на машину, мы уселись и поехали в полном молчании в тихий, малонаселённый район. Выло около полуночи.
Мы остановились на освещенном углу одной из улиц, и Айрин сказал:
— С тех пор как мы виделись в последний раз, я много размышлял и провел некоторые изыскания. — Он показал на почтовый ящик около фонаря в дюжине футов от нас. — Это один их трех почтовых ящиков в городе Сан-Франциско, которые находятся на одном и том же месте в течение почти девяноста лет. Разумеется, сами ящики могли смениться, но место — то же самое. А теперь мы отправим несколько писем.
Инспектор вынул из кармана пальто небольшую пачку конвертов, написанных пером и чернилами, с наклеенными марками. Он показал мне верхний конверт, засунув остальные обратно в карман:
— Видите, кому они адресованы?
— Начальнику полиции.
— Совершенно верно: начальнику сан-францисской полиции в 1885 году! Это его имя, его адрес и тот вид марок, который был тогда в ходу. Сейчас я подойду к почтовому ящику и буду держать конверт у щели. Вы сфокусируете ваш аппарат на конверте, включите поток в момент, когда я буду опускать конверт в щель, и он упадет в почтовый ящик, висевший здесь в 1885 году!
Я в восхищении покачал головой: это было очень изобретательно и остроумно!
— А что говорится в письме?
Он усмехнулся зловещей, дьявольской усмешкой.
— Я вам скажу, о чем там говорится! Каждую свободную минуту с тех пор, как мы виделись с вами последний раз, я тратил на чтение старых газет в библиотеке. В декабре 1884 года произошло ограбление, похищено несколько тысяч долларов, и после этого в течение многих месяцев в газетах не было ни слова о том, что преступление раскрыто. — Он поднял конверт кверху. — Так вот, в этом письме я советую начальнику полиции заняться одним человеком, работающим в ресторане Хэринга, человеком с необычайно длинным и худым лицом. Если они обыщут его комнату, то, возможно, найдут там несколько тысяч долларов, объяснить происхождение которых он не сможет. И что у него — это абсолютно точно! — не будет алиби на время совершения грабежа в 1889 году! — Инспектор улыбнулся, если только это можно было назвать улыбкой. — Этого для них вполне достаточно, чтобы отправить его в Сан-Квентинскую тюрьму и считать дело закрытым; в те времена не церемонились с преступниками!
У меня отвисла челюсть.
— Но ведь он же не виновен в этом грабеже!
— Он виновен в другом — почти таком же! И он должен быть наказан; я не позволю ему скрыться, даже в 1885 год!
— А другие письма?
— Можете догадаться сами. В каждом говорится об одном из тех, кому вы дали удрать, и каждое адресовано полиции в соответствующее место и время. И вы поможете мне отправить все эти письма — одно за другим. А если откажетесь, я вас уничтожу, профессор, обещаю вам твердо! — От открыл дверцу, выбрался из машины и пошел к углу, даже не оглянувшись.
