Раздался низкий сип органа (или слон пернул, это кому как нравится), и откуда ни возьмись на асфальте сидит парниша.
— Ты кто?
— Святой! — сказал Аркаша Листунов, лицо благостное.
— Ничего, у нас для святых "канареечка" приготовлена!
Упаковали Листунова.
— Что, оно так и бывает? — жадно спросил Коробочка, а так как Леший не ответил, зло добавил. — Можешь молчать, падаль. Имеешь право. Все равно отсюда живым не уйдешь! Думаешь, я забыл, как ты меня с обрыва хотел спихнуть?
Опять протрубил орган (или слон). На этот раз выкинуло троих.
Старообразно выглядящего, с прилизанными сальными волосами профессора Закатова, совершенно потерянного Артура и Тому.
Тамара порывалась остаться, утверждая, что должна дождаться Картазаева, а Закатов лишь саркастически улыбался. Их по-быстрому "окольцевали" и посадили в патрульную машину в компанию к святому.
Теперь осталось только ждать. Новый Африканец получил по рации приказ приготовиться.
Около входа в "пизанский" дом на воткнутой веточке сох чей-то носок.
— Вот он, знак божий! — провозгласил Картазаев.
— Вы думаете, бог носит носки? Причем, довольно вонючие? — с серьезным видом спросил Мошонкин.
— Бог не носит. Профессор носит, — проворчал Картазаев. — Ох уж эта мне интеллигенция. Совсем нас за тупых считает. Мог просто веточку воткнуть.
Они шли под наклонным потолком с разверзшимися окнами. Потом ползли.
— Наконец-то выберемся отсюда. Надоело мне здесь, Владимир Петрович.
Картазаев не разделял его оптимизма, не уверенный в том, что ждет их при возвращении. Леший пропал. Что на уме у мальчишки? Разболтал наверняка вполне достаточно, чтобы их ждала засада.
— Здесь стена!
Было слышно, как в темноте Мошонкин ощупывает стены. Картазаев протянул руку и почти сразу пожал чью-то холодную, словно у утопленника ладонь.
Все свое самообладание он потратил на то, чтобы не отдернуть руку (и не заорать). На ладони выделялся палец, гораздо длиннее остальных. Коготь! Он расшатал его, и коготь послушно повернулся на шарнирах.
Мошонкин с коротким воплем куда-то провалился.
— Василий Иваныч, ты где?
Картазаев сунулся следом, тотчас под ним "ожила" плита, вдобавок огрев полковника по голове. Сознание замутилось. Откуда-то издалека брызнул свет, и донесся голос Мошонкина.
— Я офицер ФСБ! Позвоните генералу Данюку насчет меня!
Никуда звонить не стали. Офицеру дали в глаз и отправили в "канарейку".
— Идет! — вожделенно проговорил капитан Коробочка.
— Огонь при готовности! — получил последнее указание Новый Африканец.
Наступила тишина, нарушаемая лишь дыханием напряженно застывших людей.
Раздались шаги.
— Шухер! — закричал Леший и поплатился ударом рукояткой пистолета по голове.
Туман медленно струился вдоль медленно проявляющегося силуэта. Картазаев предостерег:
— Не стреляйте, вы можете повредить череп!
— У нас нет команды беречь его! — заявил Коробочка.
— В таком случае, всем привет, ребята! Я не выйду!
Проходить через портал дважды подряд оказалось невыносимо тяжело. Единственное, что не позволило Вольду умереть, это злость на мальчишку. Продал все-таки.
Вечерело. Весело горели фонари. Картазаев стоял на Повстанческой напротив "Мадраса". Поначалу ему показалось, что портал выплюнул его в нормальном мире. Вокруг спешили пешеходы. Вдалеке слышался шум косы. Видно в порядок приводили газоны.
Картазаев с ходу стал свидетелем ДТП. Старушка в клетчатом жакете выскочила практически под колеса иномарки и была снесена как лист осенним ветром. Шикарное авто затормозило, из него выбрался откормленный бугай с золотым хомутом на шее.
— Владимир Петрович, вы видели?
— Мы разве знакомы? — уточнил Картазаев, начиная прозревать.
— Стало быть, вы моего имени не знаете и в милицию сообщать не станете? — сразу успокоился бугай.
К Картазаеву обратилась еще одна старушка.
— Владимир Петрович, этого нельзя так оставлять. Это была моя младшая сестра. Вы должны пойти свидетелем.
Старушка смотрела требовательно. И что-то нехорошее было у нее с глазами. Уже потом он понял, что зрачков в них не было, как впрочем, и белка. Абсолютно черные глаза создавали ощущение разговора с бездной.
— Запишите номер, — посоветовал Картазаев, однако старушка вцепилась в руку и не давала уйти, на подходе было еще несколько.
— Он ничем не лучше дружка, который все баб трахал, — заметил бугай, который вопреки логике не торопился скрыться с места ДТП.
Кстати и сбитая старушка пыталась ползти, оставляя после себя мокрый след. "Тело ушло, а мозги дома остались", — вспомнил Картазаев слова Закатова. Выдернув руку, он попятился.
— Держи Владимира Петровича! — раздался истошный крик.
Давешний бугай рысью кинулся на него, Картазаев, плюнув на условности, развернулся и побежал вдоль дороги, по которой с ревом клаксона несся огромный автобус. Вольд проскочил в опасной близости перед тяжелой машиной. Бугай вылетел следом, и автобус буквально размазал его по шоссе. Автобус остановился, а в него продолжали биться легковушки, не делая ни малейшей попытки затормозить.
Навстречу Картазаеву шел косильщик. Он действовал нетрадиционно, как и все в заколдованном городе. Размахнулся во всю ширь плеча и запустил остро отточенную косу, словно дискобол свой диск. Недобро сияющий нимб летел в лицо. Вольд прильнул к земле, и тяжело вращающаяся праща прошла над ним. Старушки не успели проявить былую прыть. Кому серп прошелся по ногам, кому выше. Во все стороны полетели ошметки. Старушки горохом посыпались на асфальт.
Картазаев развернулся и побежал в парк. Самоуспокоенность под скрывшей его сенью деревьев чуть не привела к трагедии, когда он едва не прозевал следующую пущенную косу.
Коварный косильщик метнул ее, скрываясь за кустами. Картазаев услышал приближающийся свист и рухнул на землю буквально за мгновение до того, как коса с треском снесла стоящую за ним березку.
Косильщики сползались со всех сторон, беря его в коробочку. Не в первый раз Вольд уворачивался сразу от нескольких пущенных одновременно лезвий. Снаряды пускались с неослабевающей силой и точностью. Вольд понял, что минуты его сочтены. Он был реалистом.
На небольшой поляне его окончательно зажали. Картазаев стоял в центре милой лужайки, на которую один за другим выходили косильщики. Их были десятки.
Он вынул череп из котомки, крича:
— Сделай же что-нибудь, иначе разобью вдребезги!
Неизвестно, почему он решил обратиться именно к стеклянной черепушке. Наверное, его взяла тоска, и он захотел грохнуть череп о ствол ближайшей березы.
