– Вообще-то, это я у вас хотел документы попросить, – сказал он. – Транспортные средства данного типа, – он указал на «козла», – к полетам не предназначены. Над Москвой только на летающих тарелках летать можно. Нарушаем, – он улыбнулся.
Я тоже улыбнулся и спросил:
– Может, без протокола и пополам? Но у меня только шотфепские марки.
– Какие марки? – переспросил лейтенант.
– Шотфепские. Шотфепка – это планета такая:
– Да ладно тебе, мужик, – миролюбиво произнес лейтенант. – Под капот заглянуть можно? Я пожал плечами и сказал:
– Пожалуйста.
Мы подошли к «козлу», я открыл капот, мент заглянул внутрь и присвистнул.
– Что это за байда такая? – он ткнул пальцем в массивный черный кирпич, внутри которого размещался основной блок антиграва.
– Гравиэмиттер, – сказал я. – Генерирует вихревое гравитационное поле, которое передается на антенны, вот на эти вот тоненькие проводки. Машина как бы выпадает из земного притяжения. Классная штука, только управлять жутко неудобно.
– Можно попробовать? – робко спросил лейтенант.
– Лучше не надо. В темноте да над городом – это как чайнику через Манежную площадь в гололед ехать. Я и сам сегодня чуть не поседел.
Лейтенант бросил быстрый взгляд в машину, увидел там Дашу и расплылся в улыбке.
– Ох, женщины, женщины… – протянул он. – Ты осторожнее. Баба у тебя, конечно, красивая, но жизнь дороже.
– Это точно, – согласился я. – Больше не буду. И мы оба рассмеялись.
– Я уж подумал, у меня крыша поехала, – признался мент. – Какое ты пике заделал над трибунами… Только посадка жесткая вышла.
– Управление отвратительное, – пожаловался я. – И обзор безобразный. Гляжу – площадка удобная для посадки, сел – а вокруг забор. Там внутри твой коллега бегает, – хихикнул я, – тоже, небось, думает, что глюк словил.
– Ты осторожнее, – снова посоветовал мне лейтенант. – В серийное производство эта хреновина скоро пойдет?
– Боюсь, что никогда. Не годится антиграв для автомобилей, для самолетов или вертолетов он еще куда ни шло, а для машины никак не подходит. Взлететь очень трудно, раза с десятого получается, а при посадке подвеску так бьет, что больше месяца не протянет. По-хорошему, ему нужны специальные площадки – одна для взлета и другая для посадки. Пока повсюду таких площадок не понаделают, использовать его смысла нет. Да и правила дорожного движения придется новые придумывать.
– Это точно, – согласился лейтенант. – Ну, счастливо! Да, кстати, документы-то у тебя есть?
Я покопался в бардачке и извлек техпаспорт вкупе с доверенностью, подписанной Габовым.
– Техосмотр есть? – спросил лейтенант, ухмыляясь.
– Издеваешься? – ответил я вопросом на вопрос. – Если на такой колымаге на ПИК приехать, там все с ума сойдут.
– Это точно. Ладно, будем считать, я тебя не видел. Но только по земле езжай!
С этими словами мент вернулся в свою «десятку» и отъехал в дальний угол стоянки.
Я забрался в кабину.
– Ну ты даешь, – сказала Даша. – Я уж думала, придется в обезьяннике ночевать.
– А что, приходилось?
– Нет, никогда. Но все когда-то бывает в первый раз, правда? – улыбнулась она.
Я тоже улыбнулся, и в этот момент она наклонилась ко мне и поцеловала в губы.
– Мне так одиноко, – сказала Даша. – Поехали к тебе. Только давай больше не будем взлетать, ладно?
– Гнусный педофил, – такую характеристику Габов дал мне на следующее утро.
Я начал было оправдываться, но он тут же прервал меня.
– Шучу, – сказал он, – не бери в голову. На эту девчонку российские законы больше не распространяются, как и на тебя. Да и какая она девчонка после всех этих приключений… После такого быстро взрослеют.
– С каких это пор мы вне закона? – поинтересовался я.
– С тех самых, как в Сеть полезли. Хочешь – живи с ней, не хочешь – не живи, только бабкам у подъезда будешь сам зубы заговаривать.
– У нас нет бабок у подъезда, – сказал я. – У нас дом как бы элитный.
– Все равно сам разбирайся. У вас с ней все нормально? Ну, я имею в виду, она пока у тебя будет жить?
– Даша, ты у меня будешь жить? – спросил я, отставив телефонную трубку в сторону.
– Легко, – ответила девушка и перевернулась под одеялом на живот.
Ей бы сейчас чупа-чупс в рот, и будет вылитая иллюстрация к «Лолите» Набокова.
Даша хихикнула и сказала:
– Экий ты забавный, когда на меня так смотришь. Прямо Гумберт.
Я состроил зверскую гримасу, чем вызвал новый приступ смеха у своей юной любовницы. Бедный Гумберт, тяжело ему приходилось…
– Пока у меня поживет, – сообщил я в трубку.
– Вот и замечательно, – сказал Габов. – У тебя компьютер есть?
– Обижаешь. Откуда бы я отчеты тебе слал?
– Вот и здорово. Слушай сюда. Раз ты Дашу приручил, значит, ты за нее и отвечаешь. Вы, надо полагать, недавно проснулись?
– Ты разбудил.
– Я так и подумал. Пусть она умывается, зубки чистит, завтракает, садится за компьютер и пишет отчет. Что писать, она знает. И скажи ей, что, если будет лоботрясничать, подселим ей в тело хакера, чтобы сам во всем разобрался.
– Не будет лоботрясничать, – заверил я его. – Даша, ты ведь не будешь лентяйничать?
– Не-а, – сказала Даша и пожевала несуществующий чупа-чупс.
Мне захотелось кинуть в нее чем—нибудь большим, но мягким, например подушкой. Жаль, что под рукой не оказалось ничего подобного.
– Хорошо, – сказал я в трубку. – Все обеспечу.
– Вот и займись, – подытожил Габов. – Успехов тебе в нелегком труде.
Я повесил трубку, подошел к кровати, упер руки в боки и попытался придать лицу серьезное выражение.
– Значит, так, – сказал я. – Сейчас быстро в ванную, потом на кухню, позавтракаем и будешь писать отчет.
Пока я произносил эти слова, Даша смотрела на меня снизу вверх, хлопая ресницами в такт каждому слову и медленно надувая щеки. При слове «отчет» она хлопнула себя ладонями по щекам. Я рассмеялся. Даша тоже расхохоталась, отбросила одеяло и перевернулась на спину. А потом она соблазнительно облизнулась, и я подумал, что отчет подождет.
Когда Даша села за компьютер и открыла ворд, она разительно переменилась. Шаловливая нимфетка куда-то исчезла, а вместо нее появилась серьезная и сосредоточенная молодая девушка. Я сел рядом и приготовился помогать, но моя помощь не потребовалась.
Даша аккуратно записала в столбик основные тезисы будущего отчета, критическим взглядом оглядела получившийся список, что-то убрала, что-то добавила, что-то поменяла местами и начала создавать список, углубляя и детализируя тезисы своих набросков. Именно так я всегда пишу большие тексты, которые трудно сразу понять, как писать. Не ожидал, что простая киевская школьница окажется такой сообразительной.
