Как только активная фаза зеро-проектов закончилась, стартовал «Марс-500».
Поселенцы с трудом понимали психологов. С аборигенами было еще хуже. Контакт между аборигенами «Марса» и аборигенами «Венеры» наладить вообще не удалось. Люди говорили на разных языках. Процент совпадения лексики настолько мал, что не обеспечивал понимания. При отправлении корабелы говорили на русском.
А с расчетами и формулами проблем не возникло. Аборигены разных «планет» знали математику на уровне выпускника хорошей советской школы или чуть лучше. Вот вам и люди-инопланетяне.
Есть еще несколько проектов, о которых я даже заикаться не буду. Жить все-таки хочется. Там картина еще печальнее. Боюсь, до людей-инопланетян мы просто не доживем. Расклады и прогнозы на ближайшее будущее очень пессимистичны. Мы уже сейчас все больше и больше не понимаем друг друга. И математика тут бессильна. Как-то так.
Почему-то вспомнилась утренняя пятиминутка и разговор с главным.
– Семен Михайлович, я же просил сказку. А вы! Что мне теперь со всеми этими зеро-проектами делать?
– Что хотите. Устал я сказки рассказывать. Правительству – сказки, пожарным – сказки, санитарной службе – сказки, а в управе вон сегодня вообще соловьем заливался. Надоело. Каждый требует или откатов, или взяток. Вот и приходится Баяном прикидываться.
– Чем же я заслужил такое доверие?
Он пожал плечами:
– Не знаю. Наоборот – не заслужили. Вам нельзя доверять, вы же всех нас тут обманули. Не знаю.
– ?
– Вы же профессиональный математик. Мне Васильев рассказал, какие вопросы вы девушкам задавали, как формулы читали в ТеХе, едва глянув на экран, как придуривались. Он подслушивал у двери. Говорит, у вас фундаментальная школа.
– Да какая уж там школа! Просто давнее увлечение. Родители – физики. В доме полно было учебников и справочников. Потом друзья из крупнейших технических вузов. Так уж сложилось. Надо было соответствовать. Вот я кое-что и читал…
Он повернулся к сейфу, открыл его и протянул мне пухлую серую папку.
– Держите. Тут все наши официальные проекты. Все, над чем мы работаем. Написано доступно и простым языком. Должно пригодиться. Если что будет непонятно – звоните. Можно ночью.
Я поблагодарил и положил папку на колени.
– Так что вы про нас напишете?
– Правду. Только еще не знаю какую. Что-нибудь придумаю во славу российской науки. Не в первый раз.
Он улыбнулся и снова глянул в окно.
– О, нам обеды несут! Пойдемте в столовую.
Опять видеть Иру?!
– Нет-нет, мне пора! Я уже засиделся! Завтра утром текст сдавать!
– Жаль. Мы ведь и на вас обед заказали. Ну ничего, с собой возьмете. Дома покушаете. Готовить, наверное, некогда будет.
– Спасибо, не надо. Я найду, что поесть.
– Опять непрофессионализм. Что же вас всему учить приходится! Репортер не хочет узнать, чем питаются на объекте? Вам же об этом писать. Даже не думайте отказываться.
– Спасибо.
– Пойдемте, я вас провожу.
– Стойте! А ваше фото? Дайте хоть пару кадров сделать!
На крылечке, когда я уже расслабился, Семен Михайлович решил помянуть старое:
– Морозец! Хорошо! Самое время по коньячку вдарить! Пойдемте, вы обещали!
Упс! Правая ладонь инстинктивно нырнула в карман с бумажником. Я прикинул, сколько у меня денег. На одну рюмку, может быть, и хватит, если без закуски, да кто ж одной рюмкой удовлетворится?!
– Семен Михайлович… А чего вы так улыбаетесь лукаво?
– Отставить калькуляцию! Пошутил я над вами, Дмитрий, пошутил. У нас в институте сухой закон. Я сам не пью и сотрудникам запрещаю. К тому же поблизости нет ни одного приличного ресторана. Так что расслабьтесь.
– А зачем тогда…
– Я хотел, чтобы вы на собственном примере кое в чем убедились. Это к вопросу о цифрах. Вы оказались в стрессовой ситуации, толком сообразить еще ничего не успели, но сразу же превратились в математика: начали судорожно калькулировать, вычислять, попытались действовать на основе расчетов.
– Семен Михайлович! Грешно над живыми людьми эксперименты ставить!
– С вас не убудет.
– А хотите мороженым угощу? Рожком.
– Может, как-нибудь в другой раз? Сейчас у меня обед. И вам советую поторопиться, а то к утру не успеете!
Я успел. Писал до двух ночи. Редактуру и вычитку оставил на утро. В шесть заиграл будильник. Я умылся и вернулся к тексту. Закончил ровно в восемь. Главный хоть и без восторга, но текст принял. Ожидал, говорит, от тебя большего, но и так сойдет. Тема закрыта. До завтра свободен.
Газета, как и положено, появилась на прилавках в среду утром. А в обед меня на проходной ждал курьер из института Измайлова с пухлым бумажным пакетом.
В пакете обнаружились пирожки с тунцом и небольшой конверт с письмом.
«Здравствуйте, Дмитрий!
Мы всем институтом прочитали Вашу статью. Она великолепна. Так тепло и красиво про нас еще никто не писал. Вы кудесник от журналистики. Пирожки вам на всю редакцию. Свежие! Поделитесь с коллегами.
Я прошу прощения за свое неадекватное поведение. Вы были на высоте. Мне потом девчонки все по полочкам разложили. Я просто сорвалась. До этого было несколько случаев… печальных… и я сорвалась. Мне очень жаль, что все так вышло. Простите меня, пожалуйста. Приятного аппетита!
Ира».
На этом письмо не заканчивалось. Внизу, как и положено, стояли буковки: «P. S.», а сразу же за ними написан телефончик и в треугольных скобках дано пояснение: «На случай театра».
И хотя в письме ни слова не говорилось о Семене Михайловиче, я нутром чувствовал, что старый еврей основательно приложил к нему руку, а это значило, что все у нас будет хорошо.
Леонид Каганов, Сергей Чекмаев
Модель для сборки
Рассказ написан специально к XX-летнему юбилею программы «Модель для сборки»
Официантка вернулась к нашему столику и вскинула блокнотик, обнажив элегантную татуировку на запястье. Красивая. Очень. Я спохватился и опустил глаза.
– «Клаус» светлый, вот этот, ноль пять. – Макс отчеркнул ногтем строчку в меню, которое я рассматривал.
– Безалкогольного пива сегодня никакого нет.
– Не вопрос. – Макс снова потянулся к меню. – Тогда… о, безалкогольный глинтвейн. Но яблок не кладите. Какая у вас красивая татушка! – сказал он без паузы.
– Спасибо, – ослепительно улыбнулась официантка и повернулась ко мне: – А вам?
– Мне… – Я снова задумался, раз за разом пробегая строчки. Пауза неприлично затянулась. – Мне то же самое.
