— Я быстро! Отойдите немного вглубь!
Не успев дождаться возмущений жены, он выскочил из пещеры, держась одной рукой за трос, второй открыл багажник. Ветер хлестал по телу, будто состоял не из воздуха, а из более плотного вещества. Пробравшись через ворох всего, что они взяли на этот пикник, Егор очутился на водительском кресле. Он вставил ключ в замок зажигания. На долю секунды бросил взгляд в грязное лобовое стекло. Сквозь мокрую грязь была видна только непроницаемая стена ветра несущего всё, что удалось сорвать с поверхности. Мотор завелся. Егор включил заднюю скорость и отпустил ручник. Машину дернуло вперед с такой силой, будто сзади кто-то ударил другим автомобилем. Машину понесло вперед. Егор надавил на газ, покрышки засвистели, но движения назад ощутимо не было заметно. Егору стало страшно. Что если его сейчас сорвет и унесет? А это было очень вероятно, опрометчивый героизм мог обернуться вполне вероятной гибелью. Егору стало страшно за семью. Не хотелось оставить их одних при таких обстоятельствах.
Егор взял себя в руки. Он отпустил газ и попробовал двигаться назад рывками, проговаривая про себя команду «ииии, раз!». Машина поняла его и понемногу стала подаваться назад. Егор остановился только когда услышал скрежет сминаемой о скалу пятой двери. Буквально через секунду, как он остановился, прямо перед носом автомобиля упал огромный камень. Брызги осколков ударили в лобовое стекло, мгновенно превратив его в непроницаемую паутину трещин.
Егор представил, что было бы, если бы он немного задержался. В машине оставаться было очень опасно. В задний проем уже заглядывали Тамара и Егор, у обеих по лицу текли слезы. Егор выбрался и хотел повиниться перед женой, но увидел ее ладони сорванные в кровь.
— Ты…, ты… придурок! — Сквозь слезы сказала Тамара и упала Егору на грудь.
— Прости, прости. — Егор целовал ее в макушку.
Рядом стоял Матвей, он утирал слезы со щек, размазывая по лицу кровь такими же сорванными ладонями.
— Мы поняли, когда ты стал дергать, что надо тянуть под счет, и у нас получилось. — Всхлипывая, проговорил сын.
— Простите меня, не рассчитал я немного.
Егор понял, что не только его техническое ухищрение, но и сообразительность жены и сына позволили ему не погибнуть.
— Давайте, вытащим все из машины, пока ее опять не унесло.
Егор внимал из машины вещи и бросал за собой. Для идеального пикника он взял четырехместную палатку, надувной матрац, под нее, одолжил у товарищей пару спальников к своим двум, пару пятилитровок с водой, пару газовых баллонов для туристической газовой плитки, многофункциональный инструмент, типа топора-пилы-лопатки, а так же немного консервов, на всякий случай. Егор вынул из машины все до чего смог дотянуться, даже запаску и резиновый коврик из багажника.
Прежде, чем тащить все это вглубь пещеры Егор перевязал раны Тамаре и сыну.
— Катюх, ты сегодня за старшую, ухаживай за нашими ранеными, хорошо? — Серьезно обратился отец к дочери.
— Аха, поняла. Пить хотите? — С места в карьер взяла дочь.
До России урагану оставалось несколько часов. Игорь сам был из Новосибирска и пока был уверен, что ураган потеряет силу, прежде чем достигнет его города. Семен же был погружен в печальные мысли. Его семья жила в Подмосковье. Он пытался соединиться с ними, чтобы предупредить, но ничего не получилось. В ЦУПЕ уже никто не занимался этим, а дежурный по секрету сказал, что до людей не будут доводить о наступающем урагане, чтобы на допустить ненужной паники. По его словам, спрятаться от ветра состоящего наполовину из камней и наполовину из морской воды, негде, поэтому смысла предупреждать о неизбежном, нет. Если ураган прекратится, то ничего и не произойдет, а паника может нанести больший вред.
Этим он еще сильнее расстроил Семена, мучавшегося невозможностью предупредить семью.
— Все равно, мне это кажется бесчеловечным. — Произнес Семен. — Так у людей был бы шанс.
— Я понимаю тебя. Семен, но подумай, куда можно спрятаться от урагана в Подмосковье. Особенно если сразу образуются пробки на всех трассах. Да и подожди ты переживать, стихнет ураган, не дойдет он до нас.
— Стихнет! — С сарказмом сказал Семен, и его подвел голос, поднявшись на гласной чересчур высоко. — Смотри, ни на метр не упала скорость, за несколько часов. С чего бы ему стихать.
— А с чего бы ему было начинаться вообще? Никто же не понял его природы. Кто знает, сколько он продлится?
— Ждать невыносимо. Это наверно, как время перед казнью. Ждешь смерти, но надеешься на помилование.
— Семен, прекрати депрессировать. Что я буду делать, когда двое космонавтов из экипажа находятся в сомнамбулическом состоянии?
— Игорь, а ты вообще понимаешь, что половины планеты уже нет? Там все погибли, понимаешь? Миллиарды людей уже на небесах, и родители Джейн, скорее всего тоже.
— Семен, всё, хватит! Не думал, что ты такой паникер. Вот тебе камера, вот цифры, совмещай и отправляй в ЦУП!
Семен нехотя принялся за работу. Игорь почувствовал, как в нем закипела кровь от негодования. Он терпеть не мог, когда в сложной ситуации люди начинали портить ее еще сильнее. Где-то психологи недосмотрели за Шапиро. Порог для его психики оказался низковат. Кружалин взялся за свою работу, которая могла скоро никому не понадобиться, но она отвлекала от плохого настроения и дурных мыслей.
— Товарищ капитан, смотрите. — Вахтенный офицер показывал на навигационную карту. — Мы проходим это место. Здесь малые глубины, местами до полукилометра. А теперь посмотрите на показания гидролокатора.
Офицер сделал паузу, чтобы дать начальнику самому рассмотреть значения. Они колебались в районе трехсот восьмидесяти метров.
— Ста метров над нами не хватает?
— Так точно, товарищ капитан. Мы этими путями не раз ходили, не было здесь ни разу меньше пятисот метров.
— А может быть, из-за шума локатор врет?
— Не думаю, товарищ капитан. Смотрите, дно здесь ровное, а показания постоянно бегают, вверх-вниз. Над нами сейчас гигантские волны и даже не волны, а такие валы, по нескольку сот метров в длину. Смотрите, смотрите. — Он ткнул в показания гидролокатора.
На мельтешащем экране значения глубины, задержавшиеся на отметке более четырехсот метров, снова ухнули до трехсот восьмидесяти. Терехин физически ощутил, как обрушился сорокаметровый вал воды. Он не мог понять, что это было, игра воображения, или на самом деле. Ему показалось, что лодку колыхнуло, повело в сторону. Но никто из команды не проявил беспокойства. Терехин взял себя в руки. Перед командой он должен быть само спокойствие и выдержка.
