— Конечно, — боязливо ответил танк.
— Ничего, — сказал Марвин.
Наступила зловещая тишина.
— Ничего? — взревел танк.
— Совсем ничего, — скорбно ответил Марвин, — даже электрической зубочистки.
Танк затрясло от ярости.
— Эх, электрон твою! — взревел он. — Ничего себе, а? У них что, совсем котелок не варит?
— И вот он я, — тихо продолжал Марвин, — а диоды в левом боку так ноют…
— Ничего себе! — ревел танк. — Это уж ни в плюс, ни в минус не лезет!
— Точно, — прочувствованно сказал Марвин.
— Ух, держите меня шестеро! — ревел танк. — Сейчас все разнесу!
Электронный хлыст выплюнул еще одну молнию, и стены, у которой стоял танк, не стало.
— Как ты думаешь, легко у меня на душе? — горько сказал Марвин.
— Смылись, значит, а тебя оставили? — гремел танк.
— Да, — сказал Марвин.
— А вот и потолок к чертям порушу! — громыхал танк.
Потолка тоже не стало.
— Впечатляет, — заметил Марвин.
— Смотри дальше, — бушевал танк. — Был пол и нету!
И пола тоже не стало.
— Черт побери! — взревел танк, рухнул на тридцать этажей вниз, и разлетелся на мелкие кусочки.
— От его глупости я снова впадаю в депрессию, — сказал Марвин и поковылял дальше по коридору.
— Ну так что, будем здесь просто сидеть и ждать? — раздраженно спросил Зафод. — Что нужно этим парням?
— Им нужен ты, Библброкс, — сказал Руста. — Они отвезут тебя на Жабулон — самый наиужасный мир во всей Галактике.
— Да? — сказал Зафод. — Сначала им придется схватить тебя.
— Они уже схватили тебя, — сказал Руста, — выгляни в окно.
Зафод выглянул, и обе его челюсти отвисли.
— Они уносят город! — завопил он. — Куда они его тащат?
— Они уносят нашу контору, — сказал Руста, — мы летим.
Мимо окна проплыло облако.
Теперь Зафод увидел, что темно-зеленые жабулонские эсминцы взяли в кольцо контору Путеводителя и прочно держат ее в сети силовых лучей. Они поднимались вместе с небоскребом.
Зафод воздел руки к приближающемуся небу.
— Что я такого сделал? — воскликнул он. — Стоило мне зайти в дверь, и они уносят всю контору!
— Им неважно, что ты такого сделал, — сказал Руста. — Им важно, что ты сделаешь.
— А моим мнением они не интересуются?
— Может, когда-то и интересовались, только это было много лет назад. Держись крепче. Лететь недолго, но будет сильно трясти.
— Если мне удастся когда-нибудь себя встретить, — сказал Зафод, — я себе так врежу, что даже не пойму, чем это меня стукнули.
Марвин появился в дверях, с укором взглянул на Зафода, опустился на пол в углу, и отключился.
На мостике Золотого Сердца было тихо. Артур задумчиво сидел перед откидным столиком. Он почувствовал на себе вопросительный взгляд Триллиан, посмотрел на нее и снова уставился перед собой.
Наконец до него дошло.
Он взял четыре маленьких пластиковых квадратика и выложил их на доску, которая лежала между ним и Триллиан.
На квадратиках были написаны буквы «Р», «О», «С», и «К». Артур выложил их рядом с буквами «О», «Ш», и «Ь».
— Роскошь, — сказал он, — и все слово умножается на три. Боюсь, я выигрываю.
Корабль дернулся, и фишки в который раз перемешались.
Триллиан вздохнула, и принялась укладывать их на место.
Пустые коридоры эхом отзывались на шаги Форда Префекта. Он бродил по кораблю и наугад нажимал на кнопки, пытаясь оживить бездействующие приборы.
Почему корабль время от времени дергается? — думал он.
Почему его качает, как во время нейтронной бури?
Почему они не могут выяснить, где находятся?
И вообще, где они находятся?
Левая башня конторы Путеводителя мчалась в межзвездной пустоте со скоростью, которую ни до, ни после этого не развивал ни один небоскреб во всей Вселенной. По одной из его комнат разъяренно метался Зафод.
Руста сидел на краю стола и проводил профилактический осмотр полотенца.
— Куда, ты говоришь, мы летим? — повернулся Зафод к Русте.
— На Жабулон, — ответил Руста, — самое наиужаснейшее место во Вселенной.
— А поесть там дадут?
— Поесть!? Ты летишь на Жабулон, и спрашиваешь, дадут ли там поесть!?
— Если я не поем, я могу и не долететь до Жабулона.
Из окна не было видно ничего, кроме переливающейся сети силовых лучей, и мутно-зеленых пятен, которые, по всей вероятности, были жабулонскими эсминцами. На такой скорости пространство было невидимо, да и не существовало.
— На, попробуй, — Руста протянул Зафоду полотенце.
Зафод уставился на него так, словно ожидал, что во лбу у Русты откроется маленькая дверца, и оттуда высунется кукушка на пружинке.
— Оно пропитано питательными веществами, — объяснил Руста.
— А аккуратно есть ты не умеешь? — спросил Зафод.
— Желтые полосы — белок, зеленые — витамины В и С, розовые цветочки пюре из проросшей пшеницы.
Зафод взял полотенце и принялся его рассматривать.
— А красные пятна? — спросил он.
— Кетчуп. Если мне вдруг надоест пюре из пшеницы.
Зафод с сомнением понюхал полотенце.
С еще большим сомнением он пососал один из углов, сразу же сплюнул и скорчил гримасу.
— Тьфу, — заявил он.
— Да, — сказал Руста. — Когда мне в рот попадает этот угол, мне приходится пососать немного и другой.
— Зачем? — с подозрением в голосе спросил Зафод. — Он-то чем пропитан?
— Анти-депрессантами, — сказал Руста.
— Короче, я завязал с этим полотенцем, — сказал Зафод и отдал его Русте.
Руста взял полотенце, спрыгнул со стола, обогнул его, и уселся в кресло, положив ноги на стол.
— Библброкс, — сказал он и заложил руки за голову. — Ты догадываешься, зачем они везут тебя на Жабулон?
— Они собираются покормить меня? — с надеждой в голосе спросил Библброкс.
— Они собираются скормить тебя, — сказал Руста, — Тотально-Воззренческому Вихрю.
Зафод никогда о нем не слышал. Он считал, что слышал о всех приятных местах в Галактике, следовательно, заключил он, Тотально-Воззренческий Вихрь таким местом не был. Он спросил у Русты, что это такое.
— Всего-навсего, — сказал Руста, — самая жуткая психическая пытка для любого разумного создания.
Зафод отрешенно кивнул головой.
— Ясно, — сказал он. — И никакой еды?
— Слушай, — сказал Руста. — Ты можешь убить человека, уничтожить его тело, сломать его дух, но только Тотально-Воззренческий Вихрь способен обратить в ничто его душу! Сам процесс занимает несколько секунд, но его последствия необратимы!
