Со всех сторон застучали выстрелы. В стробоскопическом свете их вспышек Роза видела над собой оцепеневшего старика с ножом в руке. Еда! Пора. Она взметнула здоровую руку, ту, на которой висели наручники, и ударила ими по руке старика. Захлестнула запястье цепью. Дёрнула.
Сквозь грохот выстрелов почти не было слышно стариковского крика. Визжа от боли в сломанной руке, старик упал на алтарь рядом с носителем Розы. Нож выпал. Роза схватила его на лету. Неудачно. За лезвие. Глубоко разрезав ладонь. Но это не имело значения – рука осталась рабочей, а боль она отключила.
Роза вытащила изо рта кляп, развязала ноги, встала. Стащила старика на пол – в узкую щель между алтарём и стеной. Самое безопасное место сейчас, когда со всех сторон беспорядочно летают пули. Старик непрерывно вопил от боли и ужаса, и завопил вдвое громче, когда Роза навалилась на него. Прильнув вплотную телом носителя, она почувствовала и поняла весь механизм стариковских мускулов, костей и сухожилий, все управляющие контуры нервной системы, трубопровод артерий и вен. Увидела все слабые точки, все уязвимые места…
Вот теперь пора за еду.
Роза перехватила нож за рукоять и лёгким уверенным движением взрезала старику горло.
Развалившись перед мониторами, майор Джейхани смотрел на карту. Красный крестик бомбера полз вдоль пунктирной траектории, неотвратимо приближаясь к точке сброса бомбы. 350 секунд до импакта, 340, 330. Майор выполнил свою работу. Больше от него ничего не зависело, но он не мог не досмотреть представление до конца.
– Следует ли продолжать радиопередачу? – осведомился его даймон.
Ах да, радиопередача, имитация излучения Юпитера. Джейхани совсем про неё забыл.
– Нет, конечно, – распорядился он, – начинай отключение.
– Есть, – откликнулся даймон, – процесс отключения запущен, до полного прекращения сигнала 80 секунд. Начать обратный отсчёт?
– Не нужно. – Майору хватало и одного таймера. До удара бомбы оставалось 310 секунд, 300, 290.
Невидимый, неслышимый, быстрый как летучая мышь. Поменьше стрельбы. Выстрел выдаст его. Арлекин быстр, но не настолько быстр, чтобы уклониться от пули. Вот и первый боец сектантов. Притереться вплотную, вырубить рукояткой «крамаржа» по темени. Есть, готов. Дальше.
В зале всё ещё паника, гражданские мечутся и мешают бойцам, бойцами никто не командует. Где старик? Пока не до него. Бойцы стреляют куда попало, орут: «Он там! Нет, там!» Хаос – это хорошо. Второй, третий, удобно встали, и курильница под рукой. Пнуть курильницу под ноги одному, вырубить падающего ударом в затылок, оттолкнуть его под ноги соседу и повторить с соседом. Трое готовы. Отпихнуть кого-то из гражданских, подскочить к центральной горке-Кайласу. И тихонько снять с верхней полки Ковчег. Есть.
– Майор Кауфман вызывает на связь, – некстати сообщил даймон. – Срочно, с высшим приоритетом!
– Ну? – Арлекин нырнул под линию очередного случайного выстрела.
– Конти, уносите ноги! – в голосе Кауфмана чувствовалось необычное для него беспокойство. – Чтобы через пятнадцать минут были минимум в километре от этой точки. Повторяю, пятнадцать минут – километр.
– То есть? – не понял Арлекин.
– Координаты сданы орбитальному бомберу. Забудьте про Мирзаева, если он ещё жив, и бегом. Вопросы?
Ох, грязь и гниль…
Роза прильнула губами к разрезу на горле старика, всосала кровь. Плохо. Малопитательно. Попробуем мышечную ткань. Роза отхватила ножом от края раны полоску мяса с кожей, пожевала. Тоже плохо. Зубы и желудок носителя – не для сырого мяса. Глаза. Попробуем их. Роза воткнула нож в глазницу, выковыряла глазное яблоко, отправила в рот. Питательно и полужидко – вот это как раз то, что надо. Она немедленно вырвала и сожрала второй глаз. Слишком мало. Нужно ещё.
Мозг.
Роза схватила старика за волосы. Несколькими сильными ударами об угол жертвенника раздробила череп. Опять взялась за нож и точным движением срезала скальп. Извлекла из кровоточащей раны обломки костей, обнажила мозг, содрала плёнку.
И жадно въелась в тёплую студенистую мякоть, богатую натрием и калием.
Джейхани с удовлетворением наблюдал, как красный крестик, обозначающий бомбер, совместился с квадратиком на пунктире траектории.
– Бомбер борт 18 в точке сброса, – доложил даймон. – Производится отстрел импактора. Отстрел произведён успешно. Импактор на баллистической, до соударения 220 секунд, 210, 200…
Неуклонно удаляясь от спутника-бомбера, вольфрамовый столб бомбы по пологой кривой начинал падение на Зелёный Мост.
Наконец кто-то из бойцов вспомнил, что у него есть фонарь. Пыльный бело-голубой луч запрыгал по стенам. Вывернуться из-под луча, выстрелить в бойца с фонарём. Четвёртый. Есть. Упавший фонарь уставился неподвижным лучом в потолок. Быстро уйти в сторону. Всё, не спрячешься, теперь и два оставшихся стрелка вспомнили про свои фонари.
Два слепящих бело-голубых луча пошарили и скрестились на Арлекине. Огонь по пятому. Резкий дёргающий удар в бок, гром выстрела, обжигающая вспышка боли… Огонь по шестому. Есть. Отработано по всем. Строка отчёта даймона: «Сквозное ранение мягких тканей, внутренние органы не повреждены, срочно требуется перевязка»… С перевязкой повременим, сейчас главное – выбраться…
Роза вылизывала из черепа старика последние комочки мозга и чувствовала, что организм насыщается, а радиосигнал из космоса слабеет. Судя по всему, ситуация уже не чрезвычайная. Она справилась. Значит, пора возвращаться в штатный режим работы с носителем.
Носитель, однако, травмирован и ослаблен. В первые минуты он будет слишком страдать от боли, чтобы суметь позаботиться о себе. Прежде чем возвращать носителю сознание и власть над телом, нужно его обезопасить.
Роза поднялась на ноги и огляделась кругом.
Стрельба уже прекратилась. Отражённые от потолка лучи трёх фонарей кое-как освещали зал. Однако Роза не сочла положение безопасным. Один из вооружённых людей всё ещё жив и боеспособен. Его нужно обезвредить.
Кровоточащей рукой носителя Роза покрепче сжала жертвенный нож.
Во время драки Арлекину было не до Саида. Только сейчас, зажимая пальцами рану в боку, он взглядом отыскал мальчика.
В суматохе пацан как-то освободился и вроде даже убил Мирослава. Вот молодец! Арлекин не ожидал от него такой боевитости. Труп первосвященника валялся в закутке между алтарём и стеной, а Саид стоял с жертвенным ножом в руке и насторожённо оглядывался – конечно же, в шоке… Стрелять в него и уходить. Или не стрелять, а просто уходить… Каждое мгновение было на счету, и всё-таки Арлекином опять овладела дикая, невозможная, непозволительная слабость…
