Правда восторжествовала, но все равно такое не забывается…
Юзик вскидывал непокорный чуб и все тараторил о минском житье-бытье. Смеялся чему-то, кого-то бранил. Вдруг насупился и проговорил, избегая встречаться с Наташей глазами:
– И у меня тоже дороги с Федоровым разошлись. Раз и навсегда!
– Тебя уволили? Сняли с работы? – удивилась Наташа.
В ответ Юзик рассмеялся и уже смело поглядел в лицо девушке.
– Уволили. Только не меня. Федорова – в три шеи! Разоблачили хапугу-карьериста и предали суду. Оказывается, сей муж в наше время гонялся за материальными благами и всюду рвал и рвал деньгу.
– Он был членом партии,- растерянно вспомнила Наташа.
– Точно: был. Исключили. Не простили ему и издевательств над тобой, снайпер эфира в юбке,- попытался шутить Юзик.
– Перестань шутить. Это ведь серьезно,- строго сказала Наташа.- А ты по-прежнему секретарь комсомола?
– Принял участок. В начальство выбиваюсь! Сегодня здесь утверждали. Экзамен был серьезный.
– Выдержал? Поздравляю тебя, Юзик! Дай руку…
Он задержал ее плотную ладонь в своей крупной пятерне, густо покраснел и, словно с трудом подыскивая нужные слова, проговорил:
– Знаешь, я тебе хотел… Предложить… Нет, пригласить. Поедем, Наташа, в Минск. Вместе. Я все обдумал. Ты ведь здесь одна..
Наташа крепко пожала Юзику руку.
– Спасибо! – сказала она просто.- Я этого cдедать не могу. Пойми, у меня… У меня там,- Наташа кивнула головой вверх, в небо,- забота. Большая забота,- добавила она, смутившись.
– А-а! – только и смог выговорить парень. Потом встряхнул головой и, чтобы вернуть разговору прежнюю непринужденность, пошутил: – Я ничего не знал. Оказывается, небо не такое уж и пустое.
– В нем бездна всяких тайн…- в тон ему ответила Наташа.
Этим было сказано все. Юзик тепло распрощался и ушел. Вскоре его сутулая фигура исчезла за поворотом коридора.
Наташа извинилась перед Зиной за то, что заставила ждать себя, и повела подругу в свой рабочий кабинет. Придвинула новый стул, поставила рядом со своим и сказала:
– Садись. Будь как дома…
Зина Кужель не без волнения рассматривала огромный экран. Ведь на этом экране она и встретится с открытым взглядом Виктора. Готова ли она к этому? Поймет ли он ее? Не разрыдается ли она, как провинившаяся школьница?
Наташа почему-то очень бережно поправила уложенную на голове черную косу и включила экран. Он вспыхнул ярко и весело, и Зине показалось, что она смотрит на светлый лесной родник, в котором вот-вот отразятся голубое небо, белесые тучи, зеленые деревья.
На экране возникло приветливое лицо человека, одетого в костюм космического путешественника. Сначала он вроде и не замечал, что за ним следят, потом вдруг встрепенулся.
– А-а! Мисс Гомон? Не забываете? Вери-вери гуд! – прозвучал его басовитый голос.- Как там у вас в Москве?
– Беспокоимся о вас, уважаемый Макс Велл,- ответила Наташа.- Хорошо ли вам? Как здоровье?
– Не беспокойтесь. Я здесь близок к самому богу,- ответил с улыбкой Макс,- и нашел способ вымаливать у него все, что мне нужно.
– Как это? Что вы с ним сделали?
– Ничего особенного. Просто взял его за бороду.
Зина Кужель от души рассмеялась. Какой милый и непосредственный этот чужеземец. В тех обстоятельствах, в которых он очутился, было не до шуток. А он пожалуйста!
– Мистер Макс,- вдруг спросила Зина.- Теперь вы знаете цену подвига. Скажите, пожалуйста, в другой раз вы полетели бы на Луну?
Чужеземец нахмурился и отвел взгляд в сторону, потом медленно сказал:
– Полетел бы… Только… на советской ракете.
Наташа попросила Макса сообщить, как ведет себя его спутницаобезьяна. Макс оживился и с беззаботным видом начал рассказывать о приключениях Читы. Чужеземец умел вести беседу с юмором, и, слушая его неторопливый голос, нельзя было удержаться от смеха.
Наконец Наташа вежливо помахала Максу рукой, пожелала запастись терпением и ждать возвращения на Землю. Макс кивнул головой и моментально исчез с экрана, как будто растаял.
– Пора включать Луну,- забеспокоилась Зина, посматривая на свои ручные часы.
Наташа, склонившись к панели настройки, начала искать в космосе встречные потоки электромагнитных волн. Вот они пробились откуда-то, заглянули сначала в уголок экрана, а потом хлынули в него целой рекой, затрепетали причудливыми тенями.
Девушки затаили дыхание. Перед ними сидел человек в строгой задумчивой позе, подперев обеими руками голову. Взгляд его был направлен куда-то вниз. Наташа нетерпеливо поправила косу и, всматриваясь в знакомую седину человека, шепотом позвала:
– Иван Иванович…
Денисов опустил руки, посмотрел на девушек, и они сразу почувствовали, что случилось что-то непоправимое.
– Олега нет… Ушел и не возвратился.- Денисов умолк, и на лбу его собрались глубокие морщины. – Как это нет? – не проговорила, а, кажется, простонала Наташа.Почему же не ищете? Иван Иванович…- Сердце у нее в груди оборвалось, покатилось вниз.
Денисов смущенно покачал взлохмаченной головой, потянулся рукой к наушникам рации.
– Не волнуйся, Наташа. Мы приняли все меры. И ты нам помоги.. Зови его с Земли. Видимо, сигналов наших раций он не слышит…
Наташа, конечно, не упала, не закрыла лица дрожащими руками, хотя страшная беда свалилась на ее плечи. Но Зина не могла не заметить перемены в поведении подруги. Теперь она поняла, кем был для нее Олег. Зина взяла Наташу за руку и прижалась к ней.
Где-то гулко, тяжелым обвалом прогремел гром. Едва заметно дрогнул под ногами пол. Наташа подошла к окну, отбросила тяжелые шторы. Шумел на дворе ветер. Плыли низкие хмурые тучи. По стеклам сбегали живым серебром капли дождя… Наташа смотрела в серое нависшее небо с тоской и тайною надеждой. Неужели это тот океан, волны которого поглотят воздухоплавателя-космонавта Олега Дрозда?
Беда пришла в лагерь астронавтов. Поиски в окрестностях Моря Ясности не дали результатов. Денисов был угрюм и подавлен. Согласно плану, нужно было собираться в путь, но пропал человек. Что с ним случилось? Где его искать?
Виктор нервно расхаживал по каюте, останавливался, вслушивался в монотонное гудение динамиков и снова начинал метаться из угла в угол.
Поискам мешало присутствие в лагере иностранных космонавтов. Денисов не доверял им. Посланцы Штатов, они могут пойти на любые авантюры.
Роб Питере выздоровел и чувствовал себя хорошо. Денисову и Виктору он нравился: скромный, вдумчивый, непосредственный. Правда, все это могло быть показным: в человеческую душу не заглянешь… Одно их обнадеживало и давало основания видеть в Робе не врага, а друга – то, что он настоящий рабочий человек. Денисов говорил с Робом и знал, что долгое время тот бродяжил безработным, познал горе и бедность.
