…Оля и Лена почтительно смотрели, как направлялись в сад по широкой лестнице иностранные эксперты. За ними важно, с высоко поднятой головой, спускался со ступенек, словно сходил с королевского трона, сам Сафронов.
Он обратился к ожидающим в саду свидетелям трагического события:
— Я вынужден был пригласить вас, рассчитывая на вашу осведомленность и. безупречную прямоту суждений, чтобы положить конец безответственным слухам о нахождении на сбитом космическом объекте земных людей, которые попасть туда, разумеется, не могли. Мы предоставим вам возможность в присутствии представителей комиссии ООН, расследующей произошедшую катастрофу НЛО, опознать карликов с большими головами и приподнятыми к вискам уголками глаз, едва ли когда-либо бывавших на нашей планете, к тому же еще и бесполых… Не уточняю при дамах.
— А разве в числе других погибших не было никого вам знакомого, профессор? — бойко спросила Оля.
— К сожалению, я не имел возможности видеть космические тела из других созвездий.
— Мне кажется, что одного из погибших вы могли бы узнать, — не отступала Оля.
— Кого вы имеете в виду, милая девушка?
— Майора, приезжавшего к вам за Альсино, за «иноземлянином», которого к вам привезли.
— Ах, этот плохо воспитанный офицер, который увез авантюриста, именовавшего себя посланцем откуда-то и, на беду, увы, конечно погибшего в застенках, куда завез его этот бравый майор?
— Да. Майор Кочетков. И вы не узнали его?
— Прошу простить, но никого, на него похожего, среди замороженных нами существ с НЛО не было.
— А седой «инопланетянин»?
— Седой? Очевидно, вы имеете в виду возможного руководителя космических пришельцев? Но что общего между этим старцем, увы с поврежденным лицом, и молодым майором, которого вы вспоминаете тут, милая девушка?
— Я же тебе говорила, предупреждала! — прошипела на ухо Оле старшая сестра, и, обращаясь к Сафронову, постаралась сгладить неловкость, невольно выразив затаенную надежду: — Вы не можете себе представить, профессор, как я вам благодарна за это обоснованное свидетельство!
— Рад служить истине, — раскланялся Сафронов.
— А если он поседел в пути? — упрямо настаивала Оля.
— Оля, не забывай! Ты в солидном научном учреждении, а не в детском саду или в школе, где еще недавно присутствовала на прощальном звонке, — с укором одернула сестру Лена.
Профессор, как бы в знак благодарности за здравомыслие, счел возможным взять Лену под руку.
— Вы разрешите? Не часто появляются у нас подобные вам гости! — расшаркивался он перед нею. — Если наши с вами желания совпадут после осмотра останков инопланетян, скрупулезным исследованием которых мы займемся, я буду вдвойне счастлив.
— Почему вдвойне? — спросила Лена.
— И как ученый и как… повстречавший вас.
Лена улыбнулась, а Оля нахмурилась. Потом Лена, вздохнув, сказала:
— Лишь бы это был не Юра!…
— Прошу простить, — снова обратился Сафронов к Лене. — Если не ошибаюсь, вы, кажется, только что употребили сослагательное наклонение, имея в виду предстоящий осмотр? Но, — назидательно продолжал он, — в науке мы фиксируем факты и делаем однозначные выводы. Не так ли? — посмотрел он на шагающего рядом директора военного завода.
Иван Степанович тихо шепнул Коле:
— Жмет ученый на барышню, всей научной тяжестью навалился.
— А мы на что? — отозвался Коля.
Генеральный директор заметил:
— Думаю, что искать целесообразно не пресловутого майора, которого я тоже видел, а захваченного им специалиста. Нам крайне необходимы известные ему сведения о создании летательных аппаратов с высшей маневренностью.
— Я совершенно согласный с таковым мнением, — по-русски отозвался американец. — О'кей! Сейчас собравшиеся здесь господа помогут, как имеется надежда, спасти важные программы и заключенные под них контракты. Всем надо думать о защите планеты, где мы проживаем. Общество требует быть человечеству во всеоружии.
— О'кей, сэр! — в тон ему поддакнул Сафронов. Тут же перейдя в кембриджской манере на английский язык: — Истина всегда на стороне того, кто заботится о благе людей, как говорил незабвенный Френсис Бэкон.
— Приятно встречать здесь знатока английского философа.
— Не только английского, всемирного! Нам теперь приходится все осмысливать в глобальном масштабе.
— О'кей! — согласился американец. — Наш концерн стремится к международности.
Сафронов обратился к остальным своим спутникам:
— Предупреждаю, особенно дам, что зрелище будет не из приятных, хотя тела и сохранились, правда не у всех. Я, честно сказать, всегда испытывал весьма неприятные чувства при упоминании о морге, а здесь нам пришлось использовать свою криогенную установку в неожиданных научных целях.
Здание, к которому они подошли, было приземисто, словно придавлено сверху. В нем помещался машинный зал с криогенной установкой и несколько специализированных лабораторий.
Перед тяжелой, обитой железом дверью их встретила миловидная моложавая женщина. Она раздала всем одинаковые армейские полушубки, оказавшиеся непомерно большими для девушек.
Сафронов без умолку говорил:
— Надеюсь, вы простите нас за заботу о вашем здоровье, проявленную нашей смотрительницей Танелой, ведающей и этим грустным помещением, и холодильной установкой для него. Рядом с телами инопланетян вы увидите еще одно, предположительно инопланетное существо, диковинного спрута, которого мы, не успев изучить, не уберегли от нападения дельфинов из соседнего бассейна. Надеюсь, инопланетян никто не похитит у нас.
— У них есть весьма надежный страж, — кивнул в сторону Танелы американец.
— Теперь хоть в сибирскую тайгу, хоть в Заполярье. И халаты белые, как маскировочные, — сказал Иван Степанович, напяливая поверх полушубка только что полученный халат. — Отчего же рукавиц-то не дали? — похлопывал он себя по бокам.
— Не руками, глазами работать будем, — ответил ему Коля.
Тяжелая железная дверь открылась…
Танела заботливо вывела под руки рыдающих девушек из «морозильника», шепнув:
— Профессор настаивает, чтобы сразу подписать акт в лаборатории. Вы уж извините, он у нас такой формалист! Да и комиссия иностранная.
— Это они, они! — всхлипывала Оля. — Юра, дядя Джо, лорд, Иецуке…
— Хорошая одежда, — похвалил американский промышленник, похлопывая по полушубку. — Там было много ниже нуля по Фаренгейту. А мне не ощутилось.
— Минус тридцать по Цельсию, мистер Смит, — пояснил генеральный директор Кузнецов.
— Как на нашей Аляске.
